Несмотря на растущий дефицит рабочей силы, российские власти разных уровней все активнее борются с притоком в страну трудовых мигрантов из Центральной Азии. С самого начала вторжения в Украину их активно используют в работах на аннексированных территориях, а тех, кто успел получить гражданство, отлавливают и отправляют на фронт.
Но дело не только в войне. Отпугивание трудовых мигрантов переросло в настоящую борьбу с ними после теракта в «Крокус Сити Холле», за которым последовали массовые облавы, развороты на границе и запреты на профессии. Экономическая привлекательность российского рынка и без того снижалась, а в сочетании с новыми ограничениями это заставляет выходцев из Центральной Азии искать другие направления для трудовой миграции, и у них это получается все лучше, в том числе в Европе.
Борьба с терроризмом vs таджиками
Долгое время российский рынок оставался основным источником доходов для трудовых мигрантов из Центральной Азии. Даже после вторжения в Украину и начавшейся вербовки мигрантов на войну их массового оттока из России не произошло. Но ситуация стала быстро меняться после теракта в «Крокус Сити Холле».
Бесконечные проверки, рейды на предприятиях, увольнения, задержки авиарейсов из стран региона в Россию и обратно, многочасовые ожидания на границе с Казахстаном, отправка на войну в Украине под угрозой выдворения, пытки — все это новая реальность, в которой после теракта в «Крокусе» живут трудовые мигранты. Под удар попали даже дипломаты. В квартиру советника посла Кыргызстана в Москве, где находились его жена и дети, ворвались сотрудники МВД, чтобы якобы установить личности проживающих.
Центральноазиатские власти обычно игнорируют подобные проблемы, чтобы не портить отношения с Москвой, но тут давление достигло таких масштабов, что им пришлось встать на защиту соотечественников. МИДы Таджикистана и Кыргызстана направили ноты протеста российским послам, но те назвали действия силовиков вынужденной мерой в связи с угрозой терактов.
За таджикских мигрантов вступился и президент Эмомали Рахмон. В мае на встрече с Владимиром Путиным он призвал бороться не с таджиками, а с терроризмом. Но давление на мигрантов не прекратилось. В результате начался их отток из России. Например, с начала апреля только в Санкт-Петербурге — втором по привлекательности городе для мигрантов — число соискателей из Таджикистана сократилось на 60%, из Узбекистана — на 40%.
Более десятка российских регионов ввели ограничения для работы мигрантов. К примеру, в Краснодарском крае, занимающем первое место в России по производству пшеницы, кукурузы, подсолнечника и риса, это уже привело к нехватке рабочих в сельском хозяйстве. Дефицит кадров испытывают промышленные предприятия, включая ВПК, на Урале. В Якутии мигрантам запретили работать в такси и заниматься перевозками. В Дагестане не хватает работников для вывоза мусора.
Запрет нанимать мигрантов, как правило, исходит от региональных властей. Они объясняют это тем, что засилье мигрантов лишает рабочих мест россиян и приводит к снижению зарплат. В реальности все наоборот: российская экономика испытывает острую нехватку работников, поэтому зарплаты быстро растут. Но власти, по всей видимости, считают борьбу с мигрантами проявлением патриотизма и останавливаться не собираются.
Если давление на мигрантов продолжится, это усугубит проблему дефицита кадров в России, обострившуюся после 24 февраля 2022 года. По оценкам Института экономики РАН, нехватка кадров достигла 4,8 млн человек. Больше всего она ощутима в промышленности, сельском хозяйстве, торговле, строительстве, ЖКХ — то есть как раз в тех сегментах, где чаще всего работают мигранты.
Логика российских чиновников, подменяющих борьбу с терроризмом борьбой с мигрантами, кажется странной еще и потому, что за счет мигрантов России удавалось смягчать свои демографические проблемы. Сейчас уровень смертности в стране почти в два раза выше рождаемости, и поддерживать численность населения на нынешнем уровне можно только за счет масштабного притока мигрантов.
Последние два года количество ежегодно въезжающих в Россию мигрантов держалось примерно на уровне 3 млн человек. Но большинство приезжих — это сезонные рабочие, которые не задерживаются надолго. Если в довоенный 2021 год миграционный прирост (разница между выбывшими и прибывшими мигрантами) достиг почти 500 тысяч человек, то в 2022 году он снизился до 62 тысяч. Это связано с падением заработков мигрантов из-за санкций, а главное — начавшейся вербовкой мигрантов на войну в Украине.
Мигранты и «русский мир»
Казалось бы, сейчас России невыгодно портить отношения с Центральной Азией, нагнетая антимигрантские настроения. После начала большой войны в Украине страны региона оказались среди тех, кто сохранил хорошие отношения с Кремлем. Но, похоже, в Москве уверены в безальтернативности российского рынка труда для соседей, а потому каких-либо ответных мер не последует.
В прошлом Россия не раз использовала антимигрантские кампании для давления на соседей. Достаточно вспомнить рейды против грузинских мигрантов в 2006 году в отместку за арест в Тбилиси российских агентов. Или массовые задержания таджиков в 2011 году, когда в Душанбе по подозрению в контрабанде арестовали российских летчиков. Еще один случай произошел в 2012 году, когда таджикские власти решили взимать арендную плату за дислокацию в стране российских военных. Москва тогда устроила рейды против таджиков, и бесплатное пребывание российской военной базы в Таджикистане продлили на 49 лет.
Фактор мигрантов позволял Кремлю добиваться желаемого от стран Центральной Азии и по другим вопросам, будь то сохранение русского языка, продвижение интересов российского бизнеса, отказ от сотрудничества с Западом или вступление в российские интеграционные объединения. Не то чтобы центральноазиатские элиты опасались ужесточения миграционного законодательства России и пеклись о благополучии своих граждан. Но денежные переводы всегда были крайне важны для национальных экономик.
Например, в Таджикистане они обеспечивают до 40% ВВП, в Узбекистане и Кыргызстане — более 20% ВВП. Чтобы сохранить этот источник доходов, центральноазиатские власти потакали Кремлю. Трудоустроить всех своих граждан дома они не могли. К тому же чем дальше от родины работали мигранты, тем ниже был уровень социальной напряженности в регионе и тем устойчивее — местные политические режимы.
Однако нарастающий отток мигрантов из России, начавшийся еще в 2020 году из-за пандемии коронавируса, усилившийся из-за войны и недавних ограничений, подтолкнул центральноазиатские власти к тому, чтобы активнее помогать своим гражданам искать работу в других странах. Так, в Узбекистане в 2023 году переводы мигрантов упали на 42%, в Кыргызстане — на 12%, в Таджикистане — 8%.
В министерствах иностранных дел или минтруда создаются подразделения, курирующие трудовую миграцию. Власти ведут переговоры с зарубежными партнерами о трудоустройстве своих граждан в их странах, помогают им со сбором документов и получением виз, организовывают профессиональную подготовку дома. Таким образом страны Центральной Азии пытаются смягчить удар от сокращения доходов из России.
Спрос в Европе
Некоторые результаты этих усилий уже заметны. К примеру, вторым после России направлением для трудовой миграции стала Турция, где сейчас работает уже более 200 тысяч выходцев из Центральной Азии. В топ популярных маршрутов входит и Южная Корея, расширившая в 2024 квоту для узбеков до 100 тысяч человек. ОАЭ, ежегодно принимавшие до 15 тысяч центральноазиатских рабочих, недавно увеличили квоту сразу до 1 млн человек. На трудовой потенциал региона обратила внимание и Саудовская Аравия, выделив сразу 100 тысяч рабочих мест.
Пожалуй, самый заметный тренд — трудовыми мигрантами из Центральной Азии заинтересовались на Западе. Так, в 2022 году только в Великобритании работали до 6 тысяч граждан Узбекистана и Кыргызстана. Британский спрос на выходцев из Центральной Азии подхлестнула война в Украине — раньше большинство сезонных рабочих приезжали из Украины.
Сыграл свою роль и брекзит. Прием на работу жителей стран ЕС теперь связан с большей бюрократией, при этом запросы по зарплате у них выше, чем у азиатов. В результате в 2024 году Британия увеличила квоты для узбекских мигрантов до 10 тысяч, для кыргызских — до 8 тысяч, для таджикских — до 1 тысячи человек.
Интерес к рабочим из Центральной Азии растет и в странах ЕС, особенно в Восточной Европе. Это связано с оттоком собственных граждан на заработки в более богатые западноевропейские страны. Например, в Словакии 75% предприятий испытывают дефицит кадров, поэтому в 2023 году на заводе Volkswagen Slovakia трудилось более полутора тысяч узбекских мигрантов. Их средний заработок составляет 1200–1600 евро, что гораздо больше российских зарплат.
Спрос на центральноазиатских рабочих есть и в Польше, Чехии, Литве, Болгарии. Пока в эти страны ездит не так много трудовых мигрантов из региона — от 2 до 5 тысяч человек. Но потоки растут. Недавно польские власти предложили внести Узбекистан в список стран, для которых действует упрощенная процедура легализации для работы в стране. Сейчас в Польше работает до 3 тысяч узбеков.
Конечно, пока Россия, куда ежегодно въезжает по миллиону трудовых мигрантов почти из каждой центральноазиатской страны, по-прежнему остается на первом месте, опережая остальные страны с большим отрывом. Ни европейские, ни азиатские рынки пока не могут заменить российский для трудовых мигрантов из Центральной Азии. Сложности со сбором документов и получением виз, незнание языков, новая культурная среда дополнительно тормозят процесс.
Тем не менее всего десять лет назад невозможно было представить, что вместо России сотни тысяч выходцев из Центральной Азии поедут на заработки в Азию, а десятки тысяч — в Европу. Сегодня это уже реальность, и роль российского рынка будет снижаться и дальше. Переориентация трудовых мигрантов на другие страны — это еще одна потеря, которую понесла Россия из-за вторжения в Украину.
Если вы хотите поделиться материалом с пользователем, находящимся на территории России, используйте эту ссылку — она откроется без VPN.