В Европе продолжаются споры о том, как лучше использовать замороженные российские активы, принадлежащие Банку России, для помощи Украине так, чтобы минимизировать юридические риски для стран, где они хранятся, — прежде всего Бельгии. Однако эти $280–330 млрд суверенных резервов — лишь часть денег, подпавших под заморозку из-за западных санкций, введенных в ответ на российское вторжение в Украину.
Помимо государственных, есть еще замороженные частные активы, включая самолеты, яхты и особняки, тех россиян, кто подпал под персональные санкции. Их набирается примерно на $58 млрд. Наконец, еще около $70 млрд, по оценке Фонда Бориса Немцова за Свободу, принадлежат российским юридическим и физическим лицам, к которым формально у западных финансовых властей нет претензий. Они не подпадали под санкции и прочие ограничения, но все равно потеряли доступ к своим вложениям, потому что инвестировали через организации, оказавшиеся впоследствии в черных списках на Западе.
Из $70 млрд около $14 млрд приходится на розничных инвесторов — это сбережения нескольких миллионов представителей российского среднего класса. Доход по заблокированным вложениям им больше не доступен, а продать замороженную бумагу крайне сложно: на бирже она больше не котируется, а на внебиржевом рынке скидки на такие активы достигают 80%. И перспектив решения этой санкционной коллизии пока не просматривается.
В России целенаправленно воспитывали частного инвестора. Государство открывало индивидуальные инвестсчета и мотивировало ими пользоваться с помощью налоговых льгот. Российские брокеры активно предлагали клиентам ради безопасности диверсифицировать портфели и вкладываться в иностранные акции (Apple, Tesla, Intel, Meta, Alibaba и прочие) и другие ценные бумаги (например, еврооблигации).
Однако российское вторжение в Украину резко оборвало эти инвестиционные эксперименты. Последовавшие за ним несколько волн западных санкций поразили весь российский фондовый рынок.
Первая волна захлестнула брокеров крупнейших российских банков (Сбербанк, ВТБ, Альфа-банк). Под вторую попал главный российский хранитель ценных бумаг — Национальный расчетный депозитарий. Наконец, в 2023 году санкции ввели против СПБ Биржи, основной площадки для торговли акциями иностранных компаний в России, а в 2024-м — против депозитария СПБ Банка.
В результате акции и облигации зарубежных эмитентов (не только американских и европейских, но и китайских, и всех прочих) оказались автоматически заблокированы в европейских депозитариях — Euroclear и Clearstream. Эти институты попросту не видят конечных бенефициаров, поскольку частные лица не могут быть их клиентами. А видят они только то, что бумаги находятся на балансе российских подсанкционных организаций, а значит — подлежат заморозке.
Объемы активов, заблокированных у частных лиц (около $14 млрд), могут показаться незначительными на фоне масштабных суверенных резервов РФ и имущества подсанкционных персон. Но это накопления миллионов людей, которые верили в защищенность инвестиций в иностранные бумаги и в институт частной собственности.
В Банке России в 2022 году заявляли, что блокировка коснулась более 5 млн частных инвесторов. В ходе программы обмена замороженных активов, по данным российского регулятора, 1,5 млн из них смогли вернуть часть своих активов.
Эта программа взаимной разблокировки, стартовавшая в прошлом году, дает возможность российским инвесторам обменять активы, включая иностранные акции, депозитарные расписки и паи инвеcтфондов, заблокированные в Национальном расчетном депозитарии, но только объемом не более 100 тысяч рублей, то есть чуть больше $1000. Иностранцам, в свою очередь, разрешено оплачивать их средствами со спецсчетов и выводить из России.
Тем не менее, несмотря на частичное восстановление доступа к активам, около 3,5 млн инвесторов по-прежнему не смогли вернуть ничего.
Лучше понять, кто эти люди, помогает исследование Банка России, проведенное еще в 2021 году для изучения того, кто пользуется услугами российских брокеров. Его результаты, во-первых, подтверждают популярность среди россиян иностранных ценных бумаг: 40% активов розничных инвесторов — мужчин и 36% активов инвесторов-женщин были представлены иностранными акциями и облигациями.
Во-вторых, дают представление о размерах их портфелей: если взять за 100% клиентов с портфелями более 10 тысяч рублей, то получается, что подавляющее большинство (80%) имели счета на сумму менее 1 млн рублей, из них 37,5% — менее 100 тысяч рублей (то есть менее $1200). Еще около 15% приходится на инвесторов со счетами от 1 до 6 млн рублей. Менее 5% владело крупными портфелями свыше 6 млн рублей (около $75 000).
Фонд Немцова приводит обезличенные данные крупного российского брокера, описывающие более чем 230 тысяч его клиентов, активы которых были заблокированы в результате санкций. Общая сумма их заблокированных активов составила 80,9 млрд рублей (то есть немногим менее $1 млрд). Другие показатели подтверждают выводы предвоенного исследования Банка России: подавляющее большинство пострадавших (81,6%) потеряли доступ к сравнительно небольшим суммам — до 100 тысяч рублей ($1200). Лишь 1% клиентов владел активами на сумму свыше 3 млн рублей (около $40 000).
Также Фонд Немцова провел онлайн-опрос среди частных инвесторов с заблокированными ценными бумагами. Судя по его результатам, в основном речь идет об экономически активных людях с высшим образованием и из среднего класса. Они инвестировали в западные инструменты, чтобы сохранить сбережения от инфляции, скопить денег на пенсию, получать дополнительный доход, накопить на образование, обрести финансовую независимость и так далее. При этом каждый третий участник опроса покинул Россию после начала полномасштабной войны в Украине в феврале 2022 года.
Наконец, санкции против российского фондового рынка затронули миллионы розничных инвесторов, многие из которых даже не российские граждане. Финансовой инфраструктурой России пользовались для инвестирования, например, граждане Украины, Казахстана и других стран постсоветского пространства.
Формально процедура разблокировки активов для частных инвесторов существовала с самого начала, но она долгая, сложная и дорогостоящая. Для этого необходимо получить специальную лицензию на разморозку от министерств финансов Бельгии и Люксембурга, а также иметь гаранта из ЕС, который подтвердит, что инвестор не подпадает под санкции и купил активы на свои деньги.
Стоимость услуг европейских адвокатов многократно превышает объем замороженного капитала у большинства пострадавших и доходит до €100 000. А успешный результат далеко не гарантирован. Поэтому за три с половиной года, по информации Фонда Немцова, было выдано немногим более 50 индивидуальных лицензий на разблокировку.
Нынешние споры о необходимости использовать замороженные российские активы для помощи Киеву касаются только той их части, которая принадлежит Банку России. Речи о том, чтобы использовать аналогичным образом активы частных инвесторов, не идет. Впрочем, никакой дискуссии не ведется и о любом другом их использовании, включая возвращение собственникам. Какая судьба их ждет — по-прежнему неизвестно.