15 лет Собянина Спецкор «Медузы» Андрей Перцев рассказывает новейшую политическую историю Москвы — от выборов с участием Навального до полного подавления протестов

Внимание! В этом тексте есть мат. Если для вас это неприемлемо, не читайте его.

Аудиоверсию этого текста слушайте на «Радио Медуза»

Бюрократы, вросшие в кресла

В сентябре 2010 года в политической жизни Москвы начался хаос.

Дмитрий Медведев, в то время занимавший пост президента России, захотел уволить мэра столицы Юрия Лужкова, который пробыл на этом посту почти 20 лет. Лужкова приглашали на встречи с главой администрации президента (АП) Сергеем Нарышкиным и его заместителем, главой политблока Кремля Владиславом Сурковым, которые просили мэра уйти в отставку. Он не соглашался и публично рассказывал о противостоянии с президентом.

В итоге 28 сентября Дмитрий Медведев уволил Юрия Лужкова с редкой формулировкой — «утрата доверия». Официальный список кандидатов в мэры появился только 15 октября. Одного из них президент собирался предложить на утверждение Мосгордуме. В список входили бывший заместитель Лужкова Валерий Шанцев, возглавлявший тогда Нижегородскую область, вице-мэр Людмила Швецова, министр транспорта Игорь Левитин и глава аппарата правительства Сергей Собянин. Именно его кандидатуру Медведев внес на рассмотрение депутатов 21 октября. Никакого отношения к Москве Собянин прежде не имел.

«Президент предлагает городу отличного мэра. У него [Собянина] все всегда получалось и получается. Должно получиться и теперь», — говорил тогда в интервью провластной газете «Взгляд» Владислав Сурков.

Собеседник «Медузы», который тогда работал в федеральном правительстве, утверждает, что Собянин был выдвиженцем скорее Владимира Путина, чем Дмитрия Медведева. По его словам, Путин, занимавший тогда пост премьер-министра, хотел вернуться в кресло президента, а Медведев — пойти на второй срок. Каждый из них считал президентские выборы 2012 года «своими» и к новому президентскому сроку хотел поставить в Москве своего мэра. «Медведев действовал с Лужковым импульсивно, демонстративно бил посуду, — вспоминает собеседник. — Путин тоже хотел менять мэра, но позже, ближе к выборам. Однако в сентябре [2010 года] возникла кадровая дыра, которую пришлось затыкать».

Федеральная карьера Сергея Собянина, который с 2001 года руководил Тюменской областью, началась в 2005 году. Чиновник, показавший себя успешным бюрократом, по приглашению президента возглавил его администрацию, хотя, в отличие от большинства новых коллег, не принадлежал к петербургским элитам. В 2008-м, пересев в премьерское кресло, Путин забрал Собянина с собой в правительство: тот возглавил аппарат кабинета министров. «В 2010 году Путин предпочел передвинуть доверенного человека на важный пост [мэра Москвы]», — продолжает собеседник «Медузы», работавший в правительстве.

Главную задачу Собянину обозначил глава политблока АП Владислав Сурков, причем сделал это публично, в интервью газете «Взгляд». Обвинив Юрия Лужкова в «провинциальности» и «противопоставлении себя центру», он, по сути, похвалил нового мэра за то, что тот с уважением относится к иерархии власти. «Для него [Собянина] конституционный принцип единства исполнительной власти, единства ее федерального и регионального уровней — не просто слова. Это повседневная, сама собой разумеющаяся норма государственной службы», — говорил Сурков. Новому мэру предстояло окончательно встроить Москву в вертикаль власти.

Однако для этого нужно было сломать ту вертикаль, что еще в 1990-х выстроил в Москве Юрий Лужков, — ничуть не менее жесткую, чем путинская. Бывший мэр фактически лишил московские муниципальные власти большей части полномочий: их исполняли мэрия и подчиняющиеся ей префектуры. Независимые наблюдатели к тому моменту уже давно обвиняли московские избиркомы и чиновников в фальсификациях. Выборы в Мосгордуму 2009 года прошли с многочисленными нарушениями. Две из четырех федеральных парламентских партий в ее состав не попали: ЛДПР набрала 6,13% голосов, «Справедливая Россия» — 5,33%, при проходном барьере 7%. Не преодолело его и «Яблоко» (4,7%). В результате 32 из 35 кресел в городском парламенте заняли единороссы, еще три — коммунисты. «Лужкову было чем проще, тем лучше: были бы одни единороссы, вообще хорошо. Но некоторый политес он соблюдал, все же в стране декларировалась многопартийность, совсем уходить от реальных результатов выборов тоже не получилось бы», — вспоминает политтехнолог, работавший тогда с «Единой Россией».

Собянину и его подчиненным предстояло наладить в городе управляемую политическую модель по образцу федеральной — с несколькими партиями, имеющими представительство в парламенте и лояльными исполнительной власти. Хотя модель Лужкова тоже была управляемой, она сильно отличалась и от федеральных схем, и от устройства элит в Тюменской области, которой в начале 2000-х управлял Собянин, объясняет технолог, работавший в то время с «Единой Россией»: «В Тюмени были свои группы влияния, свои влиятельные персонажи на постах глав муниципалитетов. В Москве был один политик и, по сути, одна группа — Лужков и его круг. Бюрократы, которые жопами вросли в свои кресла и казались незаменимыми».

Сергей Собянин, в отличие от политика Лужкова, который любил пиар и часто выходил на публику, был человеком непубличным. Знакомый с бывшим главой Тюмени правительственный чиновник и близкий к Кремлю собеседник характеризуют Собянина как немногословного человека, который часто делегирует полномочия тем коллегам, кого считает для этого компетентными.

Человек, работавший в президентском полпредстве в Уральском федеральном округе и хорошо знакомый со стилем работы Собянина, называл этот стиль «азиатским»: «Китай, Сингапур — в принципе, на их практики Собянин ориентируется давно». Близкий к президентской администрации источник называл имена политиков, на чью работу смотрит московский мэр: это председатель КНР Си Цзиньпин и бывший премьер-министр Сингапура Ли Куан Ю.

Сенатор Вячеслав Тимченко, давно знакомый с Собяниным, упоминал, что тот любит охоту, рыбалку и баню.

Наследники тюменской демократии

Бывший правительственный чиновник, знакомый с Собяниным, говорит, что новый мэр не сразу понял, «где он оказался», и поначалу растерялся. Но за год Собянин сформировал костяк своей новой команды. Он «окружил себя людьми в основном из бизнеса, более-менее современными управленцами, каких у Лужкова не было». Аппарат мэра возглавила его давняя соратница Анастасия Ракова; стройкомплексом стал руководить бывший министр строительства Татарстана Марат Хуснуллин, ставший вице-мэром; заместителем мэра по транспорту был назначен бывший глава «Аэроэкспресса» Максим Ликсутов, а первым заместителем по экономике — бывший федеральный чиновник и глава компании «Тройка Диалог» Андрей Шаронов. Департамент культуры возглавил Сергей Капков, который до этого работал с предпринимателем Романом Абрамовичем, в нулевых руководившим Чукоткой.

«Среди этих людей реальный собянинец, пожалуй, только Ракова, — объясняет бывший чиновник АП, сотрудничавший с московской мэрией. — Остальные — представители других команд и групп. Но Собянин легко мог работать с чужаками».

И этот собеседник, и политтехнолог, до сих пор сотрудничающий с политблоком Кремля, отмечают, что новые члены команды — Хуснуллин, Ликсутов и Капков — хорошо владели основами «пиара и самопозиционирования». Все трое сформировали вокруг себя пиар-команды, которые способствовали росту их популярности, и, как следствие, популярности мэра. «Они нашли свои фишки, — объясняет политтехнолог. — Ликсутов продвигал современный транспортный урбанизм, Капков оседлал тему современной культуры и парков — хипстерскую повестку. Хуснуллин педалировал доселе невиданные масштабы строительства. Все они создавали движняк, подчеркивая, что лояльны Собянину и без мэра ничего бы не было. Пусть и немного вразнобой, но они создавали у москвичей ощущение: Москва меняется. Она и правда менялась».

Однако к первой по-настоящему важной политической задаче — выборам в Госдуму 2011 года — Собянин подошел в статусе новичка (яркие подчиненные мэра к тому моменту только начинали работать в его команде). Сам мэр зарекомендовать себя еще не успел.

Работавший с политблоком АП политтехнолог утверждает, что тогда Собянин и Анастасия Ракова, которая, как руководитель аппарата мэра, курировала выборы, положились на административный ресурс. Эта система сформировалась еще при Лужкове и уже тогда вызывала многочисленные обвинения в фальсификации выборов. «Да и про традиции тюменской демократии не приходится говорить. Им [Собянину и Раковой] административные схемы были хорошо знакомы и понятны», — объясняет он.

Кремлю и региональным администрациям впервые пришлось вести думскую кампанию в кризисных условиях. После того как Владимир Путин и Дмитрий Медведев объявили о рокировке, рейтинги власти просели, доверие к Путину и Медведеву уменьшилось на 4%. В то же время основатель Фонда борьбы с коррупцией Алексей Навальный с лета 2011 вел активную кампанию с призывом голосовать за любую партию, кроме «Единой России».

Но никаких поправок на эти факторы Кремль не сделал и послаблений городской администрации не дал. Единороссы должны были получить большинство в Госдуме, то есть более 50% голосов. Власти — и мэрия Москвы в том числе — прибегли к привычным методам: фальсификациям, «каруселям» и припискам.

Движение наблюдателей, которое к тому моменту уже набрало популярность, но еще не столкнулось с репрессиями, зафиксировало множество нарушений. А благодаря тому, что многие москвичи с прошлых выборов обзавелись телефонами с камерами и доступом в интернет, фото и видео «каруселей» и вбросов оперативно появлялись в блогах, социальных сетях и СМИ.

Московская административная машина смогла выдать «Единой России» 46,6% при среднем результате по стране 49%. Москвичи, сравнившие результат с количеством нарушений, вышли на улицы. Первая крупная акция оппозиции была запланирована на 10 декабря; она должна была пройти на площади Революции — прямо перед входом на Красную площадь. Однако в итоге митинг, согласованный с мэрией, прошел на Болотной площади, расположенной дальше от Кремля и отделенной от него рекой.

Главред «Эха Москвы» Алексей Венедиктов рассказывал в интервью телеканалу «Дождь», что незадолго до митинга общался с Владимиром Колокольцевым, работавшим тогда главой московской полиции. Венедиктов предупредил его, что на площади Революции может случиться «Ходынка». Затем Колокольцев якобы обсудил опасения журналиста с заместителем мэра Москвы по безопасности Александром Горбенко, с которым Венедиктов тоже был хорошо знаком (до прихода в мэрию тот работал директором «Российской газеты»). По версии главы «Эха», Горбенко передал заместителю Собянина контакты организаторов митинга — в их числе он называл Бориса Немцова, Владимира Рыжкова, Надежду Митюшкину и журналиста Сергея Пархоменко. В мэрии предложили переместить митинг на Болотную площадь. В беседе с «Дождем» Алексей Венедиктов заверял, что сам не участвовал в переговорах, но все же приехал к Горбенко с бутылкой виски, чтобы отметить их завершение.

После этого митинги против фальсификации выборов в Госдуму проходили на Болотной площади и проспекте Сахарова. По словам бывшего сотрудника политблока АП, работавшего с Владиславом Сурковым, мэрию и лично Сергея Собянина в том, что они недосмотрели за протестом, «никто не винил».

Политтехнолог, который сотрудничал с политблоком АП под руководством Вячеслава Володина, говорит, что на президентских выборах 2012 года протестные регионы, в том числе Москва, получили команду «не жестить с фальсификациями». В итоге в столице Путин получил всего 46,95%, в то время как в целом по стране — 63,4%. «Разброс был внушительным. А главное, более-менее правдоподобным. По Москве [нужно было добиться эффекта, что] должен быть второй тур. С ощущениями людей это должно было совпасть», — вспоминает политтехнолог.

Но вскоре российские власти продемонстрировали, что больше не намерены мириться с инакомыслием. Депутаты от КПРФ и «Справедливой России», ранее поддерживавшие протесты, стали голосовать за запретительные законопроекты, например за запрет для иностранцев на усыновление российских сирот.

На митинг на проспекте Сахарова 24 декабря 2011 года пришли, по данным властей, 30 тысяч человек. Организаторы сообщали о 120 тысячах. «Марш миллионов» в мае 2012 года был жестко разогнан полицией и закончился «болотным делом». Власти заявили, что в акции участвовали восемь тысяч человек, организаторы говорили о 100–120 тысячах, СМИ писали о 30 тысячах. Больше оппозиционных акций сопоставимого масштаба в Москве не проходило.

Одним из результатов протестных акций стало возвращение выборов губернаторов — хотя и в урезанном виде, с условием прохождения муниципального фильтра. Сергей Собянин оказался пионером среди наиболее уверенных в себе губернаторов, которые потянулись к Владимиру Путину с просьбой дать санкцию на переизбрание. Так они планировали получить дополнительную легитимность и продлить срок своих полномочий. В 2014 году таких губернаторов было уже 14, среди них преемник Собянина в Тюменской области Владимир Якушев и глава Санкт-Петербурга Георгий Полтавченко.

Экзамен на чистоту выборов

Политтехнолог, сотрудничавший с политблоком Вячеслава Володина, рассказывает «Медузе», что в мэрии долго раздумывали, стоит ли Сергею Собянину идти на досрочные выборы, и консультировались с Кремлем: «С условием муниципального фильтра решили, что стоит. У „Единой России“ был блокирующий пакет районных депутатов».

В начале июня Владимир Путин встретился с Собяниным и одобрил его участие в кампании. Вести ее мэрия доверила привычному подрядчику — политтехнологической фирме «ИМА-консалтинг», которая вела московские выборы во времена Юрия Лужкова и была тесно связана с замглавы АП Алексеем Громовым. «Они привыкли жить в тепличных условиях лужковской Москвы: имитационные кампании с большими бюджетами» — так характеризовал стиль работы «ИМА-Консалтинг» политолог Константин Калачев.

За Собяниным к тому времени постепенно закреплялся имидж «крепкого хозяйственника» с современным урбанистическим уклоном. Технологи мэрии сделали ставку на незаметную кампанию со слоганом «Главное — Москва, главные — москвичи!». Мэр довольно редко появлялся на публике, а дизайн его агитационных баннеров подозрительно напоминал цвета московской социальной рекламы. Эксперты тогда объяснили, что таким образом власти пытались обойти законы об официальной агитации, которые регламентируют траты на кампанию. «Социальная реклама» без прямых призывов голосовать за кандидата формально в законы не вписывается.

«Программа развития общественного транспорта [в Москве] самая крупная в мире, может, крупнее в Пекине или Шанхае, но там и масштабы другие. Во Франции есть программа „Большой Париж“, она чем-то похожа на нашу программу развития метро и наземных электричек, но ничего реально не сделано. Они сожалеют, что у них не получается как у нас», — говорил Собянин на заседании своего избирательного штаба.

Провести кампанию незаметно у мэрии не получилось. В начале лета о своем желании участвовать в выборах заявил Алексей Навальный. Вместе со своим штабом он устроил яркую кампанию: проводил встречи с жителями, куда приходили сотни москвичей, устанавливал на проходных местах «кубы Навального», где волонтеры штаба агитировали за политика. Одновременно вместе с соратниками он вел сбор подписей муниципальных депутатов, чтобы преодолеть фильтр (110 подписей) и официально зарегистрироваться кандидатом.

В начале июля 2013 года Сергей Собянин выступил с неожиданным заявлением. Он попросил муниципальных депутатов поддержать Навального. «Он не проходит муниципальный фильтр, поскольку среди московских депутатов очень мало тех, кто разделяет его образ мыслей и поддерживает его. Поэтому я попрошу муниципальных депутатов все же рассмотреть возможность поставить свои подписи и дать Алексею Навальному возможность полноценного участия в избирательной кампании», — сказал Собянин, добавив, что москвичи должны иметь возможность выразить отношение к Навальному и его позиции.

Собеседник «Газеты.ру», близкий к Кремлю, тогда убеждал, что сотрудники АП предлагали властям Москвы помочь Навальному. Это должно было наглядно показать его низкий рейтинг. «Если он наберет на выборах менее 10–15%, это будет означать его политическую смерть», — объяснял собеседник издания. При этом два политтехнолога, сотрудничавших с политическим блоком Вячеслава Володина, сказали «Медузе», что глава политблока допускал и «сравнительно высокие результаты» Навального, которые тем не менее его не беспокоили: он полагал, что это станет сигналом для Собянина и тот «почувствует себя не так уверенно».

Провластная ассоциация муниципальных образований Москвы во главе с будущим спикером Мосгордумы Алексеем Шапошниковым действительно собрала необходимые 110 подписей и предложила их штабу Навального. Глава штаба Леонид Волков принял 49 недостающих подписей.

Алексей Навальный, по официальным данным, получил на выборах 27,24% голосов. Сергей Собянин набрал 51,37%. В штабе Навального сообщали о многочисленных фальсификациях; несколько тысяч сторонников политика, собравшись на Болотной площади, требовали второго тура. В мэрии и Кремле победу Собянина расценили как «экзамен на чистоту выборов». Федеральные чиновники решили не замечать протестов, и вскоре они действительно утихли.

Москвичи, пострадавшие от добра

Мэрия учла опыт выборов мэра. На голосовании 2014 года в Мосгордуму она предпочла не рисковать и изменила правила. В прошлых созывах половина депутатов городского парламента избиралась по партийным спискам. Но новые выборы должны были пройти исключительно по одномандатным округам (всего их стало 45). В округах власти было проще сосредоточить административный ресурс в пользу своих кандидатов. Кроме того, система научилась отказывать оппозиционным кандидатам по формально законным основаниям: подписи в их поддержку признавали якобы недействительными.

Одновременно мэрия организовала праймериз (то есть предварительное голосование среди сторонников), которые получили название «Моя Москва». Формально их целью было определить наиболее популярных кандидатов. Однако в Москве проведение такого «предголосования» имело совсем другой смысл. «Тогда в тренде был „Народный фронт“, праймериз. Они нужны были для раскрутки уже согласованных кандидатов вне агитационного периода и без формального нарушения закона», — объясняет «Медузе» политтехнолог, работавший с политическим блоком Вячеслава Володина.

Куратора политблока мэрии Анастасию Ракову перед проведением «Моей Москвы» консультировали ярославские единороссы Павел Зарубин и Павел Исаев (в этом регионе ОНФ и «Единая Россия» научились добиваться высокой явки на праймериз). Одномандатная схема позволила городской администрации выделить представителям парламентской оппозиции согласованные с властью округа, где против таких кандидатов не выдвигали сильных конкурентов от «Единой России» или самовыдвиженцев, поддержанных мэрией.

Такие округа, к примеру, получили внук лидера КПРФ Геннадия Зюганова Леонид Зюганов, кинорежиссер Николай Губенко и политик Николай Зубрилин (все — из КПРФ), выдвиженец «Родины» Андрей Шибаев, справоросс и муниципальный депутат Илья Свиридов. Все они, за исключением Свиридова, согласно официальным результатам, смогли выиграть выборы. Свиридов проиграл коммунистке Елене Шуваловой. Еще один коммунист, Андрей Клычков, смог выиграть округ у единоросса Виктора Зотова. Члены «Единой России» получили, согласно официальным итогам выборов, 28 мест, самовыдвиженцы, лояльные мэрии, — 10.

По словам собеседника «Медузы», который тогда сотрудничал с мэрией, Анастасия Ракова сочла результат приемлемым. «Тогда в сочетании с сушкой явки и отсечением оппозиции административный ресурс сработал», — заключает технолог, работавший на тех выборах.

К тому времени мэр и его команда уже смогли освоиться в городе и прослыли толковыми технократами и урбанистами. Бывший чиновник мэрии считает, что власти стремились показать гражданам: «Вот вам парк Горького, новый транспорт и новая плитка: развлекайтесь, работайте. А политика — штука вам не нужная».

Освоившись окончательно, спустя два года мэрия перешла к тоталитарным методам. В феврале 2016 года нанятые ею рабочие за одну ночь снесли по всей столице 97 торговых палаток и ларьков, которые власти посчитали построенными незаконно. В СМИ эти события получили название «Ночь длинных ковшей». Однако серьезных протестов эти действия мэрии не вызвали.

Через год столичные власти затеяли масштабную программу реновации ветхого жилья. Его должны были снести, а жильцов — переселить в новые дома по соседству. Однако быстро обнаружилось, что в программу попали и те здания, что еще были пригодны для жилья. А некоторые из домов, которые москвичам предложили в качестве замены, располагались вдали от тех районов, откуда их выселяли. Недовольные горожане устроили митинг против реновации, прошедший 14 мая 2017 года на проспекте Сахарова. По данным «Белого счетчика», на нем собрались около 20 тысяч человек.

Технолог, работавший в то время с мэрией, говорит, что городским властям все же удалось «взять протест под контроль»: «Не допустили по-настоящему оппозиционных спикеров, постарались исключить политизированные требования. В чем-то пошли навстречу, но позже добились своего».

Один из сотрудников строительного комплекса мэрии тогда считал, что жители попавших под реновацию домов «просто пытались воспользоваться лучшими условиями, нагреть [власть]». «Хули им надо было? — возмущался он в разговоре с корреспондентом „Медузы“. — Тебя переселяют в новый дом, скажи спасибо!» Эти слова во многом отражали политику мэрии по отношению к москвичам.

По словам московского политтехнолога, который продолжает работать с Кремлем, у него создалось ощущение, что мэрия «причиняет добро горожанам, не спрашивая, нужно оно им или нет»: «Нужны ли траты на постоянные ремонты плитки, клумбы, какие-то праздники? Или это только мешает? Но [зато] кому-то вокруг мэрии это причинение добра дает возможность заработать. Поэтому его причиняют и причиняют».

Суперсекретные выборы

«Причинение добра» постепенно стало сказываться на итогах выборов. В 2017-м в городе прошло голосование за кандидатов в большинство муниципальных советов. В тот год активную кампанию вело движение «Объединенные демократы» политиков Дмитрия Гудкова и Максима Каца. Базой для выдвижения оппозиционных кандидатов стала партия «Яблоко».

Мэрия и московское отделение «Единой России», напротив, решили провести кампанию максимально тихо. ЕР практически отказалась от агитационных мероприятий, провластные кандидаты тоже не вели активных кампаний. Единороссы планировали получить явку не выше 10–15%, писала тогда «Медуза» (в итоге она составила 14,8%). Единый день голосования, который по закону приходится на первое воскресенье сентября, тоже способствовал снижению явки: в это время многие россияне еще не вернулись из отпусков, другие предпочли провести последние теплые выходные на даче. Глава Центризбиркома Элла Памфилова даже обвинила главу Мосгоризбиркома Валентина Горбунова в провале информационной кампании перед выборами. Горбунов в ответ заявил, что «в Москве не знает о выборах только тот, кто не хотел о них знать».

«Какие-то суперсекретные выборы», — описывал ту кампанию один из технологов, работавших на мэрию, в разговоре с «Медузой». Из-за постоянных совещаний с представителями власти, продолжал собеседник, у него даже не было возможности как следует поработать с кандидатами: «То управа собирает, то префектура. Только и работаешь на отчетность. Мэрия замучила своими отчетами — только официальных, по-моему, [было] 16».

В этих условиях кампания оппозиции оказалась весьма успешной. В трех муниципальных районах единороссы не получили ни одного мандата, в 16 оппозиционеры взяли большинство кресел. Парадоксально, но «Объединенным демократам» помогла та самая низкая явка, на которую рассчитывали и единороссы: оппозиционеры смогли мобилизовать сторонников; их доля в общем количестве избирателей оказалась внушительной.

Тогда собеседники «Медузы» в городской власти полагали, что неудачной муниципальной кампанией воспользуется Сергей Кириенко, который в 2016 году возглавил политический блок АП. Его не устраивала самостоятельность Анастасии Раковой. Однако Собянин все же добился того, чтобы его мэрскую кампанию 2018 года провела руководительница аппарата, и мэр набрал 70% голосов.

Одним из главных факторов его победы стало отсутствие заметных конкурентов. Кроме того, и так лояльный власти электорат привык к мэру и проголосовал за него. Аполитичные избиратели тоже относились к Собянину скорее положительно: уже тогда по интернету расходились мемы про «похорошевшую Москву», а глава столицы в публичном поле превратился в главного урбаниста страны.

Однако после этой кампании Кириенко все же добился своего. Городская политика стала сферой ответственности другого заместителя мэра, Натальи Сергуниной, и главы городского торгового департамента Алексея Немерюка. Им предстояло провести выборы в Мосгордуму 2019 года.

Два политтехнолога, работавшие на той кампании, рассказывают «Медузе», что при подборе кандидатов и привязке их к округам возникла неразбериха. Потенциальные кандидаты не хотели баллотироваться. Новые кураторы только привыкали к своей роли, к тому же управляли городской политикой, не отрываясь от основных обязанностей. «Тасовали, тасовали, вроде подобрали [кандидата], привязали к округу. Потом бац! — перемещают в другой или вовсе пересматривают решение о поддержке», — вспоминает один из технологов.

Как писала тогда «Медуза», Алексей Немерюк понимал, что за последние годы настроения москвичей стали более протестными, и изучал вероятных кандидатов от системной оппозиции, чтобы дать людям иллюзию выбора. Его внимание привлек бывший депутат Госдумы от «Справедливой России» и один из главных вдохновителей кампании оппозиционеров на муниципальных выборах 2017 года Дмитрий Гудков. «Правда, потом от этой мысли он [Немерюк] отказался», — добавляет собеседник, близкий к мэрии. Первый заместитель главы аппарата, объясняет он, «вник» и выяснил, что Гудков тоже из числа так называемых несистемных политиков. Стратегия тут же изменилась: к согласованным кандидатам решили не допускать никаких конкурентов.

Представителей штаба Алексея Навального, политика Илью Яшина и других оппозиционеров в мэрии сразу сочли несистемными, им изначально планировали отказать в регистрации. Причиной массовых отказов стали претензии к подписям, которые кандидаты собрали в свою поддержку. В Москве начались протесты, их жестко разогнали силовики. Было возбуждено дело об организации «массовых беспорядков», его фигурантами стали 32 человека. Так началось «московское дело».

Оппозиционеры нашли контрмеру: Навальный и его соратники придумали стратегию «Умного голосования» и предложили сторонникам поддержать в своих округах самого популярного кандидата, не связанного с «Единой Россией».

Это еще сильнее осложнило кампанию провластных кандидатов, чьи штабы погрязли во внутренних конфликтах. Технологи, которые на предыдущих выборах были недовольны постоянными совещаниями с участием Раковой, теперь жаловались на методы работы Сергуниной и Немерюка. Хотя многие из них терпели авторитаризм Раковой, к такому же стилю работы новых политических менеджеров они оказались не готовы. К тому же круг полномочий членов новой команды и их статус не всегда были ясны. К примеру, одна из главных фигур той кампании Ирина Щербина до выборов занималась организацией городских праздников. Новой обязанностью технологов стали постоянные «прогоны стратегий» избирательных кампаний. На этих встречах они сначала представляли план кампании людям Щербиной, затем правили его в соответствии с их пожеланиями, а после защищали этот план перед Алексеем Немерюком.

Итогом кампании стала победа кандидатов от «Умного голосования» в 20 из 45 избирательных округов. Однако никого из заметных членов команды Сергея Собянина за это не уволили. Более того, в начале 2020 года Владимир Путин рассматривал московского мэра как одного из вероятных кандидатов в премьеры. Собянин был не против, но якобы выдвинул условие — столицу должна возглавить Анастасия Ракова. Путин на это не согласился, утверждал тогда собеседник «Медузы», близкий к Кремлю.

В итоге правительство возглавил Михаил Мишустин, и на работу к нему перешли некоторые представители собянинской команды: вице-мэр по строительству Марат Хуснуллин стал вице-премьером (его место занял глава департамента строительства Андрей Бочкарев), а бывший глава экономического департамента мэрии Максим Решетников, успевший поработать губернатором Пермского края, занял пост министра экономики.

ДЭГ против «Умного голосования»

Во время пандемии ковида в 2020 году Сергей Собянин стал фронтменом борьбы с коронавирусом. На его работу ориентировались главы других регионов. Мэр столицы применял тот самый «азиатский» технократический подход, то есть принимал жесткие решения, не заботясь об ухудшении собственного рейтинга и рейтингов власти в целом, из-за чего у Собянина даже испортились отношения с премьером Михаилом Мишустиным.

Глава правительства руководил координационным советом по борьбе с ковидом, Собянин — такой же рабочей группой в Госсовете. Нижестоящие чиновники первое время никак не могли разобраться, кого из них все-таки считать главным в борьбе с новым вирусом. Пресс-секретарю президента Дмитрию Пескову пришлось пояснять, что главнее Мишустин.

Собянин ввел в Москве жесткий карантин — согласно новому распорядку, жители столицы могли свободно дойти лишь до ближайшего магазина, для посещения других мест нужно было получать QR-код. В магазинах и транспорте москвичей обязали носить не только маски, но и перчатки. Во время карантина московские власти ввели запрет одиночных пикетов, которые по законодательству не требуют согласования; его не отменили до сих пор. По подсчетам «Медиазоны» избыточная смертность в Москве все равно оставалась на уровне многих других регионов.

Политический блок Собянина тем временем работал над тем, чтобы защитить выборы в столице от неприятных для власти сюрпризов. Решением стало дистанционное электронное голосование (ДЭГ). Годом раньше мэрия протестировала его на выборах в Мосгордуму (им могли воспользоваться жители трех округов). В 30-м округе ДЭГ помогло кандидату от власти Маргарите Русецкой победить оппозиционера-националиста Романа Юнемана. Хотя Юнеман победил на офлайн-участках, за Русецкую, по заявлению избиркома, отдали свои голоса большинство участников электронного голосования.

На выборах в Госдуму 2021 года ДЭГ применяли уже во всех столичных одномандатных округах. Хотя оппозиционно настроенные москвичи и в этот раз использовали стратегию «Умного голосования», разработанную командой Навального, введение ДЭГ помогло избиркомам заявить о победе во всех округах кандидатов, поддержанных мэрией и Кремлем.

Начиная с выборов в Госдуму 2021 года московская мэрия, используя ДЭГ, получала полностью предсказуемые результаты. На выборах мэра 2023 года Сергей Собянин набрал 76,4% голосов. В депутаты Мосгордумы по итогам кампании 2024 года избрались исключительно поддержанные или согласованные властью кандидаты. Причем чиновники и политтехнологи мэрии опекали уже не только штабы «Единой России», но и кандидатов от системной оппозиции.

Иллюзия нормальной жизни

В начале полномасштабного вторжения в Украину в феврале 2022 года московские власти сознательно решили дистанцироваться от поддержки войны. В соседнем регионе — Московской области — сразу после 24 февраля общественный транспорт и даже мусоровозы украсили главным символом российского вторжения в Украину — буквой Z. Однако в первые недели войны в Москве этого еще не произошло. Позже на московский транспорт все-таки нанесли символику войны.

«По результатам закрытых соцопросов, с самого начала „спецоперации“ отношение населения Москвы к ней было расколото почти ровно наполовину. В мэрии это прекрасно понимали. Зачем злить народ лишний раз?» — рассуждал тогда один из собеседников «Медузы», близких к Кремлю.

Один из близких к мэрии источников «Медузы» рассказывает, что городские власти старались всячески показать москвичам, что после начала войны «нормальная жизнь из города не ушла, почти ничего не изменилось». И сам Собянин, и его подчиненные открывали новые объекты (например, развязки и станции метро) и рассказывали о масштабных планах по развитию города — строительстве семи пешеходных мостов и разработке двухэтажных поездов для Московского центрального кольца.

В середине июня 2022 года в Петербурге проходил экономический форум (ПМЭФ), куда приехал и Собянин. На полях форума он заключил соглашение о сотрудничестве с премьер-министром самопровозглашенной ДНР Виталием Хоценко. До Петербурга московский мэр съездил в Луганск, где подписал похожий документ с главой самопровозглашенной ЛНР Леонидом Пасечником. Три источника «Медузы», близких к АП, тогда уверяли, что Собянин не хотел ехать в ЛНР, но передумал после встречи с Владимиром Путиным. Президенту, по сведениям источников, якобы пришлось «отдельно поговорить» с мэром и «распорядиться о поездке». После этого Собянин появлялся и в расположении воинских частей.

Как самый крупный город страны, Москва стала одним из главных поставщиков контрактников, уезжающих на фронт. Чтобы привлечь москвичей, городские власти предложили им огромные выплаты. В июле 2024 года мэр подписал указ, по которому мужчина, заключивший контракт, единовременно получал 1,9 миллиона рублей (этот тариф действует до сих пор). Как и во время ковида, опробованные столицей и командой мэра схемы со временем переняли другие регионы.

Так же как и Юрий Лужков, Сергей Собянин с годами стал ролевой моделью и ориентиром для многих глав регионов. Члены его команды, как и окружение предыдущего мэра, долгие годы не покидают своих постов. Источник, близкий к мэрии, добавляет, что Собянин «привык к своей работе»: «Она его устраивает, но если вдруг прикажут перейти [на должность повыше] — конечно, перейдет».

Этот источник и два собеседника «Медузы», близких к АП, утверждают, что еще несколько лет назад Сергей Собянин рассчитывал получить пост премьера правительства. «В мэрии он растил людей под свое премьерство, многие и выросли, как Хуснуллин. Но без Собянина-премьера, — замечает один из собеседников. — Чем больше времени проходит, тем призрачнее эта цель».