120 тысяч российских военных погибли в Украине за два с половиной года. Темпы потерь растут: каждый день обходится ВС РФ в 200–250 смертей Наша новая оценка потерь ВС РФ — и что она говорит о ходе войны

В последней регулярной сводке «Медиазоны», «Русской службы Би-би-си» и команды волонтеров, опубликованной 21 июня 2024 года, журналисты подтвердили гибель на войне с Украиной 56 585 российских военных. Это число включает не всех погибших, а лишь тех, чьи имена стали известны из открытых источников — некрологов и сведений о захоронениях. Оценить истинное число погибших позволяют исследования «Медузы» и «Медиазоны», проводимые на основе данных Реестра наследственных дел (РНД; последняя такая оценка составляла 75 тысяч человек — на конец 2023 года). Сбор и анализ данных РНД требуют значительного времени, в результате чего истинные оценки смертности начинают сильно отставать от тех, что регулярно публикуются «Медиазоной» и ее партнерами на основе некрологов.

Чтобы решить эту проблему, мы разработали метод получения оперативной оценки истинной смертности. Он опирается на исторические данные из РНД и данные поименных списков некрологов — и с достаточно высокой точностью предсказывает общее число погибших на любой момент времени. Эта оперативная оценка теперь будет сопровождать публикации «Медиазоны» и ее партнеров и наши собственные сводки о потерях. Согласно этой оценке, с 2022 года на войне погибло уже около 120 тысяч российских военных (с диапазоном случайной ошибки от 106 до 140 тысяч).

Для начала напомним, как составляют свой список «Медиазона» и ее партнеры — и как мы получали оценки российских потерь на базе РНД

Журналисты «Медиазоны», «Русской службы Би-би-си» и волонтеры собирают информацию о погибших российских военных с начала полномасштабной войны между Россией и Украиной. Основные источники этой информации — некрологи, публикуемые местными органами власти, школами, родственниками погибших в соцсетях, объявления о прощаниях, а также фотографии с мест захоронений — в случаях, когда нет сомнений, что это захоронения именно военных. Составители стараются сделать этот список максимально полным, но критерии попадания в него достаточно строгие: чтобы внести погибшего, необходимы однозначные доказательства того, что речь идет именно о российском военном и что смерть связана с войной. Включают в список только российских граждан — воюющие на стороне ВС РФ граждане Украины из Луганской и Донецкой областей и другие иностранцы в него не попадают. Эта база — важнейший документ войны, однако она не отражает общего числа погибших: найти сведения удается не обо всех.

Оценка, сделанная на основе Реестра наследственных дел (РНД), помогает приблизиться к истинному числу потерь. В РНД публично фиксируется открытие наследственных дел — для того чтобы потенциальные наследники могли узнать о том, что они могут претендовать на имущество умершего. Такие дела открывают не на всех умерших, однако во многих случаях получить в наследство квартиру и другое недвижимое имущество иным образом невозможно. Хотя доля умерших, информация о которых попадает в РНД, зависит от их возраста и экономического положения, в целом наследственные дела покрывают значительную часть — более 70% — всех смертей в России. Важно, что у наследников есть лишь полгода на открытие наследственного дела без обращения в суд — в результате более 90% дел открываются именно в такой отрезок после смерти, и за период более полугода назад РНД отражает статистику достаточно полно.

Главная сложность в интерпретации данных РНД — перевод информации о числе наследственных дел в данные об истинной смертности. Для этого аналитиками «Медузы» был разработан метод, который:

• опирается на анализ пересечения списков «Медиазоны» с записями РНД;
• учитывает разную вероятность открытия наследственного дела на людей в разном возрасте;
• также учитывает разную вероятность открытия наследственного дела на людей, принадлежащих разным родам войск (в том числе на завербованных на войну заключенных);
• компенсирует падение вероятности открытия наследственного дела в последние полгода;
• при подсчете избыточной смертности учитывает отношение числа дел, открытых на мужчин и женщин, а также их многолетие тренды.

Подробно метод изложен в этом тексте, а код, который используется в расчетах, доступен на GitHub.

В результате использования этого метода нам удалось рассчитать избыточную мужскую смертность на середину, а затем и на конец 2023 года, причем итоговые числа совпали в пределах ошибки с теми, что были позже рассчитаны на основе официальных годовых данных Росстата об общей смертности (к которым на момент расчета мы не имели доступа).

Что такое наша новая «оперативная оценка», откуда она берется и зачем нужна

Расчет на основе данных РНД требует длительного времени на сбор данных и их анализ — и сильно отстает от тех данных, которые удается найти волонтерам, собирающим некрологи. Поэтому в дополнение к этой работе (которую мы продолжаем) мы разработали оперативную оценку потерь, которую можно обновлять в еженедельном режиме — в соответствии с циклом работы волонтеров, ведущих и проверяющих поименный список потерь.

Оперативная оценка основана на исторических данных о погибших, полученных нашим методом на основе РНД (в рамках этой работы мы считаем «реестровые» значения истинными — они многократно подтверждены другими данными, например внутренними документами о потерях ЧВК Вагнера), а также на текущем размере и составе поименного списка. Оперативная оценка получается из математической модели, учитывающей прежде всего возрастное распределение вновь найденных погибших и известную вероятность попадания в поименный список для погибших разного возраста.

На коротком горизонте ошибка предсказания у этой модели относительно небольшая. Проверка показывает, что если бы мы использовали модель в середине 2023 года, зная о числе и составе погибших лишь то, что мы знали на тот момент, то ошибка предсказания общего числа погибших на полгода вперед — к концу 2023-го — составила бы, в зависимости от возрастной когорты, от 5% (для возрастов 20–24 года) до 15% (для возрастов 45–49 лет). Такой разброс вполне ожидаем, так как точность самой оценки смертности по РНД, которую мы в этом случае принимаем за истинную, в старших возрастных группах значительно падает. В таких когортах доля военных среди всех умерших в России уже слишком низка, поэтому и оценка менее точная.

Модель предсказывает общее, кумулятивное число погибших разного возраста к настоящему моменту, а не их распределение по неделям войны. Это ограничение, которое связано с задержками появления военных в поименном списке, то есть с тем, что погибшие обнаруживаются волонтерами далеко не сразу. Хотя более 80% попадающих в список людей погибли относительно недавно — не ранее 100 дней с момента их обнаружения, — иногда задержка может достигать пары лет. Так, до сих пор волонтеры порой находят людей, погибших еще в начале войны.

Недоучет, который вносят все эти задержки в данные «Медиазоны» и ее партнеров, трудно учесть и компенсировать: у обнаружения погибших нет «дедлайна», аналогичного заведению дела в РНД. Если мы распределим общее число погибших по неделям в соответствии с датами смерти (там, где они известны), то существующие задержки приведут к тому, что мы будем переучитывать далекое прошлое и недоучитывать ближайшее будущее. Однако для подсчета общего, а не понедельного числа погибших, это не имеет большого значения. По крайней мере до тех пор, пока не поменяются методология поиска и занесения погибших в поименный список или их социальный состав.

Именно поэтому мы называем полученный результат «оперативной оценкой» — такая оценка неплохо работает на короткой дистанции, но со временем нуждается в регулярной коррекции с опорой на более «твердые» данные, например о наследственных делах.

Что нового мы узнали о российских потерях за последние полгода благодаря «оперативной оценке»?

На конец 2023 года мы видели в данных РНД около 75 тысяч погибших (внутри довольно широкого диапазона — от 66 до 88 тысяч). Недавний альтернативный подсчет на основе официальных данных общей смертности Росстата (они были опубликованы буквально на днях) дает на тот же конец 2023-го 64 тысячи погибших.

Расхождение может объясняться либо переучетом старших групп (основного источника неопределенности в нашем методе), либо — вполне вероятно — недоучетом смертности Росстатом, который может записывать часть погибших в статистику аннексированных у Украины «новых территорий», которая пока не публикуется.

Есть и другие основания считать, что оценка на основе РНД может точнее отражать реальность: судя по утекшим платежным данным ЧВК Вагнера, нам удалось очень точно предсказать общее число погибших заключенных, завербованных Евгением Пригожиным, а значит, и общая оценка смертности, полученная этим методом, должна быть относительно точной.

Так или иначе, с начала 2024 года — а точнее, за 173 дня между двумя оценками — потери ВС РФ выросли на 39 тысяч человек (точнее, на значение в диапазоне от 34 до 46 тысяч). Даже если брать значение по минимальной возможной границе, эти показатели все равно огромны — потери за последние месяцы значительно выросли. Такое значение почти вдвое превосходит средние темпы потерь погибшими в последние три месяца 2023 года. Тогда мы оценивали их в примерно в 120 человек в день, сейчас — в 200–250 человек в день.

Разница в ежедневных темпах потерь, очевидно, отражает процесс масштабного наступления ВС РФ. Оно началось зимой этого года с битвы за Авдеевку и не остановилось после захвата города российскими войсками в феврале, а продолжилось атаками по всему фронту, в том числе на новых направлениях в Харьковской области. Из-за задержек, связанных с обнаружением погибших, мы не знаем, как с точки зрения потерь это наступление развивается в последние недели, однако по общему числу потерь оно, безусловно, уже превышает даже показатели битвы за Бахмут. Общие потери российских сил в сражении под Бахмутом и Соледаром мы оценивали примерно в 21 тысячу человек. Цена Авдеевки (и других битв в рамках наступления) оказалась для ВС РФ существенно выше.