«Раньше мы не видели ничего подобного в европейском контексте» Исследователь интернет-права Ти-Джей Макинтайр коротко отвечает на главные вопросы о претензиях французских следователей к Павлу Дурову и телеграму

Французские власти предъявили Павлу Дурову обвинения сразу по нескольким статьям, связанным с организованной преступностью, среди них соучастие в распространении наркотиков и детской порнографии. Сейчас предприниматель находится под судебным надзором и не может покинуть Францию. «Медуза» узнала у исследователя интернет-права и гражданских свобод Ти-Джея Макинтайра, как европейские законы регулируют работу онлайн-платформ, почему французские силовики арестовали именно основателя телеграма и чего следует ожидать другим владельцам подобных бизнесов.

— Павлу Дурову предъявили обвинения в ряде преступлений, связанных с организованной преступностью: сговоре для проведения незаконных транзакций, соучастии в распространении наркотиков и порнографии с участием несовершеннолетних, отмывании денег. Действительно ли игроки французского черного рынка использовали телеграм в качестве своей площадки?

— Да, абсолютно. Существует множество доказательств того, что люди используют различные сервисы Telegram для этих преступлений, поэтому я не удивлен. Мы видели множество отчетов различных групп, которые занимаются расследованием киберпреступлений. Они сообщали о том, что телеграм, в частности, считается одним из основных каналов коммуникации для распространения контента, демонстрирующего сексуальное насилие над детьми.

— Люди, которые комментируют арест Дурова, указывают на то, что суды не преследуют, например, производителей оружия, которое используют террористы. Почему в случае интернет-преступлений подход оказывается другим?

— Это не совсем удачная аналогия. Скорее, это похоже на ситуацию, когда производитель оружия продолжает продавать его организации или стране, которые находятся под санкциями.

— Как в целом администраторы соцсетей и других медиаплощадок, согласно закону, должны сотрудничать с правоохранительными органами и властями во Франции и других странах Евросоюза?

— Здесь нужно учитывать два вопроса. Первый: что должны сделать администраторы площадок, когда государственный орган уведомляет их о том, что на их платформе размещен незаконный контент. Второй — что они должны делать, когда государственный орган говорит им: «Мы хотим получить информацию о конкретном пользователе или конкретной деятельности для расследования преступления».

Согласно законодательству Европейского союза такие сервисы, как телеграм, освобождаются от гражданской и уголовной ответственности, если они не знают о публикации незаконного контента [на своей платформе]. Когда же руководство платформ узнает об этом само или получает соответствующее уведомление, оно должно оперативно удалить такой контент.

Сейчас Telegram фактически потерял этот иммунитет. Французские прокуроры утверждают, что руководство мессенджера уведомляли о наличии незаконного контента на их сервисе, но оно этот контент не удалило. Это позиция французского обвинения в отношении модерации контента.

Если говорить про доступ к информации о пользователях, все немного сложнее. Telegram, насколько мы знаем, не зарегистрирован в ЕС. Существуют несколько разных компаний, которые связаны с мессенджером, — они находятся в Объединенных Арабских Эмиратах и на Британских Виргинских островах. Из-за того, что компании не находятся в европейской юрисдикции, неясно, обязан ли Telegram предоставлять данные французской полиции, если она их запросит.

Непонятно также и то, был ли Telegram обязан предоставлять данные [о пользователях] по запросу французской полиции.

— По данным Financial Times, Telegram должен был предоставить отчет о количестве пользователей властям Евросоюза в августе 2024 года, но не сделал этого. Журналисты полагают, что власти Евросоюза ведут самостоятельное расследование о соблюдении Digital Services Act — главного закона, который регулирует работу интернет-сервисов в ЕС. Как отличаются эти судебные процессы?

— Не думаю, что сам Digital Services Act может быть проблемой в этом конкретном деле. Дурова не обвиняют в нарушении аспектов этого закона, судебное дело рассматривается по внутреннему французскому законодательству. Оно включает в себя уголовное правоприменение: следствие, аресты, возможные уголовные штрафы и тюремное заключение.

Digital Services Act, в свою очередь, предполагает административные санкции. Например, удаление контента по просьбе провайдеров, блокировку и наложение крупных штрафов, которые рассчитываются в зависимости от мирового оборота сервисов. Этот закон не может привести к уголовному преследованию компании и ее отдельных сотрудников.

— К маю 2024 года число пользователей телеграма в Евросоюзе превысило 40 миллионов человек. Из-за этого бывший премьер-министр Эстонии Кая Каллас потребовала начать регулировать мессенджер как большие соцсети, например Facebook и X.

— Вопрос о числе пользователей — критический. После того как их количество достигает порога 45 миллионов пользователей, сервис подпадает под более строгое регулирование в рамках Digital Services Act и получает статус очень большой онлайн-платформы (VLOP). Это общие условия, которые применяются ко всем, не только к Telegram.

— Как вы сами оцениваете действия французских правоохранителей?

— Это большой, агрессивный шаг. Если представить правоприменение в виде пирамиды, то на ее дне находятся требования удалить конкретный контент. Выше располагается уголовное преследование корпорации, и еще выше — преследование конкретных лиц внутри компании.

Фактически французские власти решили не тратить время и сразу перейти к жесткому варианту. Что стоит за этим решением — другой вопрос. Может быть, это геополитические проблемы или вопросы национальной безопасности, которые влияют на повестку внутри страны. Тем не менее это серьезный прецедент, раньше мы не видели ничего подобного в европейском контексте.

— Почему вопросы к телеграму появились именно у Франции, а не других стран ЕС?

— Я предполагаю, что подобные случаи, вероятно, возникают и в других странах. Насколько я понимаю, некоторые страны действительно жаловались на то, что они уведомили Telegram о преступлениях, [которые совершаются с помощью этой площадки], но мессенджер не предпринял никаких мер в ответ. Возможно, Франция просто решила действовать наиболее агрессивно. Я предполагаю, что это связано с годами разочарования в Telegram, к которым привел не один инцидент.

— Если телеграм запретят на территории Франции и других стран Европы, останутся ли у преступников альтернативы?

— Конечно, существует множество форумов в даркнете, которые используются для киберпреступлений или торговли наркотиками. Однако другого настолько же удобного ресурса, как телеграм, не существует. Если власти заставят Telegram модерировать чаты для предотвращения преступлений, то пользователям придется перейти на альтернативные площадки, например, в группах даркнета. Но искать такие форумы будет гораздо тяжелее, чем чаты в мессенджере.

— Что говорят представители других платформ в ответ на заявления правоохранителей в отношении Дурова? Например, X и Meta?

— Сервисы, которые вы упомянули, фундаментально различаются. С одной стороны, есть компании вроде Meta, Google и Microsoft, которые управляют онлайн-сервисами. В институциональном плане они действуют добросовестно, чтобы соблюдать требования. С другой стороны, существуют Telegram и X. Они находятся под влиянием конкретных людей, которые не всегда могут вести себя стабильно, — они действуют очень непредсказуемо. Илон Маск самолично заявил, что считает это [дело против Павла Дурова] перегибом.

— Вы назвали судебный процесс против Дурова прецедентом в европейском контексте. Как это может в дальнейшем отразиться на цифровых свободах в Европе?

— Я думаю, это предвещает более агрессивные действия против компаний уже в ближайшем будущем. При этом власти будут преследовать владельцев сервисов на уровне национального уголовного права, а такие общеевропейские механизмы, как Digital Services Act, использоваться не будут.

— Насколько современное европейское законодательство в целом поспевает за технологическим развитием медиаплатформ?

— В ЕС существует область законодательства, которая появилась относительно недавно. В нее, например, входят GDPR, Digital Services Act и закон об искусственном интеллекте.

Согласно GDPR лица, отвечающие за хранение и обработку данных, должны интегрировать технические нововведения для того, чтобы обеспечить безопасность персональной информации. К таким мерам относятся шифрование и анонимизация. Национальные законы, в свою очередь, больше применяются в уголовной практике. GDPR же позволяет странам — членам ЕС вводить дополнительные санкции против владельцев медиаплатформ.

Пока эти законы вполне актуальны, но мы еще не видели, как они работают на практике.

— Как возможный арест Дурова повлияет на безопасность данных рядовых пользователей телеграма?

— Пока что трудно сказать. [Теоретически] можно предположить, что Дуров может предложить французским органам национальной безопасности доступ к данным пользователей в обмен на более мягкое обращение.