Принц Тьмы, который не боялся быть смешным Оззи Осборн стал патриархом хеви-метала, но всегда отказывался играть по правилам созданного им жанра

Оззи Осборн, музыкант, шоумен, гроза летучих мышей и человек, одним своим тембром голоса и харизмой запустивший развитие целого жанра музыки, умер 22 июля 2025 года — спустя всего две недели после прощального концерта Black Sabbath в родном для группы Бирмингеме. Осборн был не чужд парадоксов, и самый главный из них состоял в том, что патриарх хеви-метала, в отличие от подавляющего большинства своих последователей, несущих флаг тяжелой музыки со звериной серьезностью, никогда не боялся быть смешным.

5 июля 2025 года в Бирмингеме состоялся фестиваль Back to the Beginning («Назад к истокам»). С самого начала не было ни малейших сомнений: гвоздем программы, невзирая на необычайно представительный состав участников фестиваля, станет реюнион группы Black Sabbath — ее последнее выступление в оригинальном составе. В 1968 году ансамбль был основан совсем неподалеку от места проведения мероприятия, стадиона «Вилла Парк», и теперь пришло время замкнуть круг.

Правда, в истории Black Sabbath, как это часто бывает с рок-легендами, уже было несколько «последних» выступлений — однако в этот раз было очевидно, что перед нами не маркетинговый трюк. Во-первых, фронтмен ансамбля Оззи Осборн давно и тяжело болел — страдавший болезнью Паркинсона музыкант не давал концертов со времен пандемии и редко появлялся на публике. Во-вторых, звездный лайнап фестиваля (от Metallica до Mastodon и от Alice in Chains до Tool) навевал прочные церемониальные ассоциации: подданные Принца Тьмы, как называли Осборна с 1970-х годов, съезжаются в родовое гнездо отдать дань уважения сюзерену.

Так все и оказалось: спустя без малого три недели музыканта не стало. Подобно Дэвиду Боуи, успевшему перед смертью выпустить в свет альбом «Blackstar», Оззи поставил жирную финальную точку в собственной жизни и карьере (собрав между делом неслыханные 140 миллионов фунтов на благотворительность) — и был таков.

Название фестиваля Back to the Beginning, с одной стороны, выглядело логичным, а с другой — озадачивало. Сомнительно, что Оззи действительно хотел «вернуться к истокам» — в бирмингемские трущобы, где он рос за чертой бедности, или в школу, где долгие годы страдал от буллинга и насилия (в том числе — сексуального) со стороны сверстников. Биографии звездных музыкантов полны сюжетов о том, как они наперекор обстоятельствам проделывают путь из грязи в князи, однако ранние годы Осборна даже на этом фоне выглядят максимально мрачными, беспросветными и совсем не героическими.

В юности артист был вынужден промышлять мелкими кражами — но, мягко говоря, не преуспел в этой деятельности. Однажды он в темноте стащил из богатого дома тюк с детской одеждой вместо платьев и костюмов от кутюр, которые намеревался выгодно продать. В другой раз вынес телевизор, но не рассчитал силы, споткнулся, упал и оказался погребен под тяжелым электроприбором.

Эти случаи, без прикрас описанные Осборном в автобиографии, проливают свет на примечательную особенность его характера и отношения к жизни: Оззи никогда не боялся быть смешным.

Его следующий судьбоносный контакт с телевидением произошел в 2000-е годы, когда артист неожиданно для многих стал персонажем реалити-шоу «Семейка Осборн», с успехом шедшего на MTV, в том числе и в России. Принц Тьмы предстал на экране бестолковым рассеянным папашей пары подростков-хулиганов; миллионы телезрителей радостно копались в грязном белье семейства, обосновавшегося к тому времени в роскошном особняке в Беверли-Хиллз.

Идея не вызвала понимания у многих его коллег по цеху: Брюс Дикинсон из Iron Maiden обрушился с резкой критикой на «Семейку Осборн» и на феномен реалити-телевидения целом (и столкнулся в ответ с саботажем выступления своей группы на фестивале Ozzfest со стороны жены и менеджера Оззи, Шэрон Осборн). В шаблонной рок-мифологии звезда не может быть объектом насмешек — но Оззи был совсем не против выступить в этой роли.

Это лишь одно из обстоятельств, несколько усложняющих восприятие Осборна в качестве патриарха хеви-метала. Несомненно, первый альбом Black Sabbath, вышедший в свет, как и полагается, в пятницу 13-го (а затем достигший ровно 13-го места в британском хит-параде — на это музыканты уже никак повлиять не могли, но судьба решила им подыграть), — эпохальная запись в истории тяжелой музыки.

С первых секунд слушатели, купившие пластинку в 1969 году, понимали, что очутились в другой реальности: шум дождя, колокольный звон, затем монструозный тритоновый рифф Тони Айомми на гитаре с опущенным строем — и, наконец, вокал Осборна: «Что это передо мной? Фигура в черном — и ее указующий перст направлен прямо на меня...» Страшно? Еще как — особенно когда Оззи в финале каждого из куплетов срывается на захлебывающуюся скороговорку, словно человек, в самом деле повстречавший дьявола где-то среди болот Уэст-Мидлендса: о нет, нет, помогите, только не это!

Феноменальная убедительность «Black Sabbath» объяснялась сразу несколькими причинами. В первую очередь голосом Осборна — странным, пронзительным (будто он надышался гелия), не всегда аккуратно попадающим в запланированные ноты. Хеви-метал, как и все прочие ответвления классик-рокового континуума, обычно привечал уверенных в себе вокалистов — таких, как основные соратники Оззи по ранней британской тяжелой музыке: Иэн Гиллан из Deep Purple, мастер неотразимого художественного визга, и Роберт Плант из Led Zeppelin, эротически камлавший у микрофона. Все они красавцы, все они поэты — но не Оззи: даже «дьявольские» тексты для Black Sabbath писал не он, а бас-гитарист Гизер Батлер.

Осборн никогда не обладал ни выдающимися вокальными данными, ни характерной, запоминающейся внешностью — зато ему была присуща редкая органика, абсолютная естественность во всем, включая пение и сценическое шоу. Иногда мы смеялись, глядя на него, — потому что ему и самому было смешно. Иногда пугались — поскольку он и сам испытывал страх, а не «играл» его.

Известно, что свою яркую «сатанинскую» эстетику Black Sabbath нащупали почти случайно — после того, как барабанщик Билл Уорд обратил внимание на то, с какой готовностью люди платят деньги за просмотр хоррор-фильмов, и предложил создать нечто вроде их музыкального эквивалента. Однако не прошло и года, как розыгрыш вышел из-под контроля: музыкантов принялись преследовать всякие сомнительные личности, принявшие их шок-рокерский балаган за чистую монету. В этих условиях участники группы, включая и Осборна, изрядно струхнули и стали на всякий случай носить под одеждой кресты — не перевернутыми, а, так сказать, в канонической проекции.

«Задумывались ли вы когда-нибудь, что душу можно спасти?» — как заправский проповедник, вопрошал Оззи в песне «After Forever» с классического альбома «Master of Reality» с той же подкупающей прямолинейностью, с которой двумя годами ранее возвещал явление Антихриста.

Подобное чистосердечие — вовсе не само собой разумеющийся элемент масштабного спектакля, который представляет собой хеви-метал; напротив, оно во многом ему чуждо. Поэтому, будучи основоположником жанра, Осборн в определенном смысле тотчас же стал и его первым иконоборцем. Тем более что вольное отношение к правилам поведения было в его природе: даже среди рок-музыкантов того поколения, привыкших жить на полную катушку, мало кто попадал в такое количество невероятных передряг.

Некоторые истории — в частности, об откусанной голове летучей мыши, которую Оззи принял за бутафорию, а она оказалась живой — давно и прочно входят в золотой фонд рок-н-ролльного фольклора. Другие постфактум приводили в ужас самого музыканта. Вернувшись в 1989 году с Московского международного фестиваля мира, Осборн очнулся от продолжительного загула в камере предварительного заключения и спросил полицейского, что он на сей раз натворил. Когда выяснилось, что в делирии он едва не убил Шэрон, Оззи побелел — и поклялся никогда больше не поднимать на нее руку (а еще — пройти курс лечения от многочисленных зависимостей).

Оригинальный состав Black Sabbath продержался около десятилетия, прежде чем Осборна из группы попросили — в политическом контексте в таких случаях обычно пишут: «в связи с утратой доверия». Симптоматично, что произошло дальше: на его место в Black Sabbath взяли вокалиста несоизмеримо более умелого и техничного — Ронни Джеймса Дио, обладателя одного из самых мощных и узнаваемых голосов во всей тяжелой музыке. Дио пел объективно «лучше», чем Оззи (в том числе старые песни — см. альбом «Live Evil» 1982 года), а еще сочинял убедительные жанровые тексты с обилием захватывающих фэнтези-образов. Однако Black Sabbath с его приходом превратились просто в качественный, высокопрофессиональный хеви-металлический состав, утеряв изюминку, тот неуловимый пятый элемент, который делал группу особенной. В их случае у этого элемента было имя.

Но и Оззи изменился — во многом под влиянием Шэрон, придумавшей примерно в те годы, как именно можно перспективно перезапустить его карьеру. Визитной карточкой сольного Осборна стала песня «Crazy Train» с задорно пыхтящим гитарным риффом его нового соавтора, гитариста Рэнди Роудса — карьера артиста с тех пор действительно напоминала веселый паровозик, который знай себе катится вперед, лишь иногда слегка подпрыгивая на ухабах. Разумеется, он не отказался от образа Принца Тьмы: в первый же сольный альбом Оззи вошло посвящение чернокнижнику Алистеру Кроули, а также композиция «Suicide Solution», из-за которой артист оказался на скамье подсудимых после того, как 19-летний юноша из Калифорнии покончил с собой якобы под ее воздействием. Но все это теперь было триумфом голой формы — броским поп-металлическим гиньолем со спецэффектами.

На упоминавшемся выше Фестивале мира в Москве Осборн не был хедлайнером — после него на сцену вышли Scorpions и Bon Jovi. Ретроспективно это выглядит афронтом: когда Оззи занимался своими первыми сеансами музыкального экзорцизма, Джон Бон Джови еще не пошел в первый класс. Однако Осборн был лишен пафоса и высокомерия — и всегда был согласен подвинуться. Когда в 1990-е ему отказали в участии в популярном передвижном фестивале Lollapalooza, он не стал скандалить, а придумал вместо этого свой собственный проект Ozzfest, превратившийся вскоре в престижный ежегодный смотр достижений мирового «тяжелого» цеха.

Все артисты, принимавшие участие в Ozzfest — равно как и все, кто прилетел этим летом в Бирмингем ради того, чтобы сыграть две-три песни на стадионе «Вилла Парк», — знали, к кому восходит их творческая родословная. Впервые это стало очевидным в конце 1980-х, когда гранж (и в целом то, что тогда называли «альтернативным роком») сражался за доминацию в хит-парадах с коммерческим хэйр-металом. Между теми же Bon Jovi и, скажем, Alice in Chains не было ни единого сходства, кроме самой общей установки на перегруженный гитарный звук; в логике рынка они тем более были непримиримыми противниками.

Но и тех и других не существовало бы без Оззи Осборна — без его исступленных заклинаний 1970-х годов и без его громокипящего рок-н-ролла эпохи «Crazy Train».

В рамках Back to the Beginning Осборн в итоге выдержал два сета подряд: пять песен — из сольного периода карьеры, четыре — с Black Sabbath. На пике прямую трансляцию концерта одновременно смотрели 5,8 миллиона человек. Осборн уже не мог стоять и тем более носиться по сцене, как в былые годы, — весь концерт он провел сидя на специально сооруженном для него троне. Впрочем, специфическое «черное» чувство юмора не изменило ему до самого конца: трон был стилизован под гигантскую летучую мышь. Крылатое создание плотоядно открывало рот, как будто норовя откусить музыканту голову — и вернуть должок.