Шоу с элементами политического перформанса Олимпийская церемония в постановке Тома Жолли — самая обсуждаемая за последние десятилетия. Что хотел сказать автор?

Церемония открытия 33-й летней Олимпиады, которая прошла в Париже 26 июля, оказалась необычной не только из-за места проведения (это было первое подобное представление на реке, а не на стадионе), но и по своему посылу. Режиссер Тома Жолли создал современное, инклюзивное шоу, где протагонистами стали спортсмены. Критик Анна Павлова коротко подводит итоги события, о котором уже три дня спорят политики, публичные персоны и простые зрители.

Послушать этот текст можно на «Радио Медуза»

Эта Олимпиада — помимо прочего, личный проект президента Франции Эммануэля Макрона, который сейчас переживает не самые простые времена: на недавних парламентских выборах его партия достигла самого слабого результата в своей истории. Достойно открыть Игры через день после того, как стало известно, что Франция в 2030 году примет еще одни — зимние, во Французских Альпах, — было делом чести для Макрона, который все еще возглавляет страну.

Однако никто и предположить не мог, что открытие Олимпиады станет настолько внятным политическим высказыванием. Впрочем, когда парижские власти несколько лет назад заявили о своем намерении провести церемонию прямо в городе, стало ясно, что она будет как минимум необычной.

Удивительным в этом открытии было все. Вместо традиционного парада атлетов — регата на туристических корабликах по Сене, во время которой спортивные делегации, от греческой до французской, проплыли шесть километров от Аустерлицкого моста до моста Йена, чтобы оказаться на площади Трокадеро и у подножия Эйфелевой башни. Вместо шоу на стадионе — сайт-специфическое действие по всему городу, с дымом в цветах французского триколора, обезглавленными Мариями Антуанеттами в окнах бывшей тюрьмы Консьержери, модным дефиле на пешеходном мосту Дебийи и воздушным шаром с олимпийским огнем, взлетающим над садом Тюильри в финале церемонии.

Официальные выступления, конечно, тоже были: речи Тони Эстанге, главы оргкомитета Игр, и Томаса Баха, председателя Международного олимпийского комитета, длились в общей сложности минут пятнадцать. Остальное время заняли номера трех тысяч музыкантов, перформеров и танцовщиков, поставленные Тома Жолли под изобретательный саундтрек Виктора ле Масна.

Обычно организаторы церемоний ограничиваются одной-двумя звездами, но в парижском открытии участвовали около 20 популярных исполнителей: представители самых разных жанров, от рока и рэпа до классической и поп-музыки. В том числе — Ая Накамура, Леди Гага, Якуб Юзеф Орлинский, Софьян Памар, Филипп Катрин и даже Селин Дион, которая в завершение церемонии спела знаменитую песню Эдит Пиаф «Lʼhymne à lʼamour». Дион выступала на публике впервые с 2020 года, когда у нее обнаружили синдром ригидного человека.

Наконец, нетипичной была и эстафета олимпийского огня: факел передавали не менее тридцати раз. И это были спортсмены разных возрастов и специализаций: от старейшего французского олимпийского чемпиона, столетнего велогонщика Шарля Костеса, победившего на Играх в 1948 году, до футболиста Зинедина Зидана.

Также факел несли теннисисты Рафаэль Надаль, Серена Уильямс и Амели Моресмо, гимнастка Надя Команечи, легкоатлет Карл Льюис, баскетболист Тони Паркер, пловец Ален Бернар. Пока наконец трехкратные олимпийские чемпионы — дзюдоист Тедди Ринер и легкоатлетка Мари-Жозе Перек — не зажгли огонь на воздушном шаре. Спортсмены чуть ли не впервые в истории оказались в центре всей постановки: обычно шествие атлетов и эстафета олимпийского огня — довесок к шоу, но Жолли построил все представление вокруг регаты — так, чтобы участники Игр постоянно оставались в центре внимания.

Впрочем, культура и история Франции тоже стали важными лейтмотивами церемонии. Для части программы под названием «Женское общество» — где меццо-сопрано Аксель Сен-Сирель исполняла «Марсельезу» на крыше Большого дворца — художники создали десять статуй женщин, оставивших след в истории Франции. После Игр скульптуры останутся в Париже, где сегодня насчитывается 260 статуй известных мужчин — и всего 40 статуй женщин.

Неслучайно эта церемония у многих (в том числе французских правых и российских пропагандистов) вызвала раздражение — с ее явной антиклерикальностью, акцентом на феминизме и подчеркнутым неприятием ханжества. Не говоря уже о гендерном, национальном, возрастном разнообразии и множестве сексуальных образов, от трогательно-ироничного ménage à trois до роскошных дрэг-королев.

Это открытие под сильным дождем войдет в историю не только как одно из самых прогрессивных или экологичных, но и попросту человечных (не будем забывать, что в Олимпиаде участвует команда беженцев, а количество атлетов женского и мужского пола впервые в истории сравнялось). Кажется, что столь красочное, немного «ламповое» представление, очевидно предназначенное для массового зрителя, повторить будет непросто.

Работа Тома Жолли — в первую очередь о том, какими разными бывают люди. Стереотипы больше не работают. И это все еще провоцирует людей на ярость и неприязнь; впрочем, как и на восторг — у благодарной части публики. Жолли работает на поле постдраматического театра, где основное, если не главное, — свобода интерпретаций, когда каждый зритель может трактовать увиденное по-своему.

Читая не прекращающиеся третий день дискуссии о церемонии открытия, понимаешь, что Жолли своего добился: умному и тонкому режиссеру удалось поставить шоу с элементами политического перформанса, тем самым вольно или невольно спровоцировав всех ретроградов мира на высказывание и саморазоблачение.