Как подростки в России подсаживаются на мефедрон, а наркоторговцы выигрывают войну с правоохранительными органами - BBC News Русская служба

18+

Внимание! В тексте содержатся сцены изготовления и употребления наркотиков.

В России — подростковая эпидемия синтетических наркотиков: подростки употребляют, распространяют и синтезируют мефедрон — дешевый и мощный наркотик, который называют «кокаином для бедных». Технологии его изготовления и продажи делают борьбу с продавцами крайне сложной для полиции: на месте одного дилера и варщика моментально возникают много новых. Сырье для мефедрона завозят из Китая, который не стремится контролировать экспорт, а сами поставки прячут у всех на виду в большом массиве легального груза.

Расследовательский проект BBC Eye получил уникальный доступ ко всей цепочке изготовления, распространения и употребления наркотиков и рассказывает о вреде, который наносит этот наркотик молодому поколению России.

«Мечты сбываются»

22 июля 2023 года 18-летний Максим (имя изменено) проснулся в съемной квартире в центре небольшого города на юге России. В десять утра уже ярко светило солнце, а Максим опаздывал на свою смену в кафе. В квартире был беспорядок. На столах — месиво из тряпок, стеклянных колб и пластиковых шприцев; в углу — куча мусорных пакетов; на кухне — пачки соды вперемешку с пустыми склянками.

Максим привык спать в одежде, не накрываясь одеялом. Плечистый и высокий, коротко стриженный, с увесистыми часами на запястье, Максим выглядел старше своих лет. Быстро поднявшись, юноша взял лепешку из сыроватого белого порошка, завернул ее в полосатое полотенце и, убрав сверток в спортивную сумку, вышел из квартиры.

На лестничной клетке он выглянул в окно подъезда. Там, во дворе, заросшем раскидистым орешником, стояли, как он рассказывает, «двое парней в спортивках». Максим задумался — последние несколько недель его преследовала постоянная паранойя: по ночам мучили кошмары, что в квартиру вот-вот вломятся. Днем, выходя на работу, Максим обходил дом, чтобы убедиться, что за ним нет слежки.

Но утром 22 июля он торопился и поэтому решил не обращать внимания на свои страхи и поспешно вышел из подъезда. На него тут же посыпались удары, а затем Максиму на голову надели мешок и затолкали в машину. «Я расслабился. Долгожданный отдых», — запишет он позже в дневнике. Ненадолго оставшись один в машине, Максим запел: «Мечты сбываются. И не сбываются... А все хорошее — не забывается».

«Я еще и деньги на этом смогу зарабатывать?»

Следующие несколько месяцев юноша описывал свою жизнь в двух ученических тетрадях — дневники-воспоминания Максим назвал «исповедью» и на титульной странице одной из тетрадей (на обложке — рыжий котенок жмется к плюшевому мишке, игриво склонив голову набок) вывел свой псевдоним: MANDRAGORA.

«В нашей семье было тяжелое время. Мы долго жили в бедноте», — вспоминает о детстве Максим. Семья перебралась с Урала в небольшой город на юге России и начала строить дом. Спать приходилось на куртках, уложенных на бетонный пол, отапливались тем, что жгли доски, оставшиеся от стройки. «Через год умер отчим, и мы остались одни — я, мать и четырехлетняя сестренка», — пишет Максим.

Татьяна, мама Максима, работала медсестрой, но денег семье не хватало. Максим «чувствовал себя лошарой» на фоне одноклассников, у которых была «новая одежда, телефоны и школьные обеды». Чтобы подзаработать, он продавал поштучно сигареты, а потом решил найти заработок посерьезнее.

В 15 лет Максим «шерстил "Авито", "ХХ.ру". Но на легальную работу 15-летних никто не берет». Вбив в телеграме «поиск работы», юноша сразу увидел вакансии кладмена в наркомагазин.

Торговля наркотиками в России давно перешла в интернет и стала обезличенной: покупатель получает от продавца координаты закладки (как правило, небольшой партии наркотика) и забирает ее. Эти закладки делает закладчик или кладмен — он получает оптовую партию наркотика, фасует ее на мелкие части и отправляет координаты куратору, который затем передает их конкретному покупателю.

Закладчики, как правило, получают деньги за каждую закладку (расчеты могут вестись в криптовалюте), однако рискуют они значительно больше, чем зарабатывают. В России закладчиками часто становятся молодые люди, которые получают длительные сроки заключения всего за несколько закладок.

Максим должен был получить адрес мастерклада — той самой оптовой партии наркотика, которую ему нужно было бы расфасовать в розницу и разложить по городу: «Я сидел с другом на последней парте. Он делал свои и мои задания, а я с потом и дрожью ждал адрес. На четвертом уроке я получил адрес и в конце шестого урока сел на маршрутку и уехал в город».

Координаты привели в засыпанную снегом лесополосу: «Я рылся в снегу дотемна и переписывался с куратором что не могу найти клад. Мой телефон разрывался от звонков матери, а куратор не разрешал сделать работу завтра, поэтому я приехал домой и ночью сбежал из дома, чтоб сделать клады».

Платили 15-летнему Максиму по 200-300 рублей за «клад»: «Глупо было за такие деньги работать», — рассуждал Максим несколько лет спустя. Но мотивировали юношу не только деньги, но и адреналин от продажи запрещенных веществ: «Я еще и деньги на этом смогу зарабатывать? Это было просто "вау"».

На заработанные деньги он иногда покупал продукты домой, а однажды купил себе качественное пальто с мехом. «Первый месяц это пальто у меня лежало в пакете под кроватью», — рассказывает Максим: он не мог объяснить матери, откуда взял дорогую вещь, и поэтому боялся надевать пальто при ней.

Так Максим проработал пару лет. К 16 годам закончив девять классов школы, он подрабатывал поваром и увидел, что наркомагазин ищет химиков — тех, кто будет синтезировать самый популярный наркотик в России, мефедрон.

«Кокаин для бедных»

Мефедрон появился в начале 2000-х, когда его популяризировал израильский химик, работавший под псевдонимом Dr Zee.

Мефедрон быстрее , чем другие синтетические наркотики, проникает в мозг, вызывая эйфорию, прилив энергии, сексуального желания и общительности, но и быстрее улетучивается, вызывая сильный синдром отмены (тревогу и депрессию) и поэтому — быстрое привыкание.

В 2010 году Россия запретила мефедрон и его компоненты, но это не остановило рост его популярности, особенно среди подростков. По мнению психолога и сотрудницы реабилитационного центра Ирины Медведь и директора реабилитационного центра, с которым поговорила Би-би-си, сейчас наркотики пробуют уже в 12 лет, а к 14-ти многие систематически употребляют мефедрон.

Денис, практикующий нарколог и сотрудник благотворительной организации, которая работает с наркопотребителями, подчеркивает, что у подростков зависимость формируется очень быстро, и без помощи они рискуют погибнуть — от несчастного случая или суицида. При этом получить помощь сложно: зависимые подростки оказываются в «серой зоне». «Мы теряем целое поколение», — резюмирует Денис.

Мефедрон стабильно занимает треть российского наркорынка. По данным исследовательского проекта «DarkMetrics», который изучает российский даркнет, анализируя показатели разных даркнет-маркетплейсов, в месяц пользователи четырех маркетплейсов суммарно оставили порядка 312 тысяч отзывов на мефедрон — это треть от общего числа отзывов. За этой цифрой, по мнению исследователей, может стоять порядка 700 тысяч реальных покупок в месяц (так как пользователи, скорее всего, оставляют отзыв на каждую вторую или третью покупку).

В один из дней 2024 года в российских городах в готовых к съему закладках хранилось 617 кг мефедрона (по данным с двух самых крупных маркетплейсов) — и это тоже треть от общего объема веществ, готовых к покупке.

«Он стал, по сути, таким кокаином для бедных, — описывает ситуацию Дэн (имя изменено), куратор крупной лаборатории по производству мефедрона. — Молодежь в России будет его нюхать, пока он не закончится. Когда он закончится, они пойдут и купят еще. Или пойдут на следующий день в школу, универ, в детский садик».

«Беспощадный наркотик»

18-летняя Оля пришла сдавать кровь на ВИЧ и гепатит в московскую лабораторию. На плече — рюкзак с кофтой на вечер, косметикой и — обязательно — чистыми шприцами.

Следующие 15 минут две медсестры будут безуспешно искать вены у Оли на руках и смогут взять кровь после нескольких попыток — вен на руках у нее почти нет из-за внутривенного употребления наркотиков.

Оля начала употреблять в 15 лет — ей наркотик предложил юноша, с которым она встречалась. Девушка тогда жила на окраине Москвы в многодетной семье и училась в седьмом классе. Пара понюхала в подъезде, и это, как вспоминает девушка, «просто открыло новый мир».

Уже пару недель спустя Оля нюхала мефедрон по нескольку раз в неделю — оказалось, что ее молодой человек торгует наркотиками. Период своей жизни с 15 до 17 лет Оля вспоминает так: не употребляла мефедрон она «максимум пару дней подряд». Вскоре она бросила школу и начала «тусоваться».

Поначалу Оле нравилась новая жизнь: «Все сейчас ищут деньги или наркотик. А у меня есть мальчик, который этим барыжит. Ну, все, я буду с ним двигаться». Но вскоре начались проблемы — парня Оли арестовали, а зависимость от мефедрона у девушки усиливалась: «Я употребяла уже не для того, чтобы перло, а просто чтобы проснуться. Встать с кровати. Просто чтобы жить», — вспоминает Оля.

Чтобы достать деньги и мефедрон, Оля ходила по «впискам» — находила в московских чатах приглашения от мужчин «понюхать вместе» и ехала туда с подругами: «Девчули, чел позвал меня на патти, кто хочет со мной? Нам закажут такси от моего дома», — писала она в 2024 году в своем телеграм-канале. Чуть выше этого поста — видео, как явно нетрезвая Оля, шатаясь, идет на высоких каблуках по переходу московского метро. На плечах — белая шуба из искусственного меха, веки накрашены розовыми тенями, яркая косметика, цвет которой оттеняет бледное лицо. «Давай еще уколемся? — спрашивает Оля у друга, который снимает ее на видео. — Давай?»

В одном чатов в телеграме ее нашел 60-летний предприниматель из Москвы. Оля вспоминает, что с ним ранее общалась его подруга. Перед встречей мужчина в переписке задавал ей невинные вопросы: «А ты хорошо учишься? А в каком ты классе? А кем работают твои родители?» Олина подруга настаивала, что с ним нужно «просто пообщаться». Но быстро выяснилось, что мужчина ждал от 15-летней Оли секса. «Он мне давал или мефедрон, или деньги, которые я тратила опять же на мефедрон». Оля встречалась с этим мужчиной несколько раз: «Закидываюсь наркотой и еду к нему. На трезвую вообще невозможно было». Вскоре он предложил Оле пригласить к нему еще подруг — ее ровесниц.

За каждую новую девушку Оле, по ее словам, полагался процент: «Ему нужны были школьницы. Я писала этому мужчине, что вот я могу привести подружку. — "Покажи ее фотографии. Сколько ей лет, где учится?" Вот такое анкетирование, если она подходит, то он говорит: "Все, приезжайте". Мы приезжаем, происходит секс, мы берем наличные и уезжаем. Потом я уже с девочек тоже процент начала требовать — наркотиков хочется больше, и ценники растут. Я лежала на кровати, держала их за руку и успокаивала, а в голове у меня была одна мысль: "Просто сделай свое дело, я заберу свои деньги или свой мефедрон. И ты мне больше не интересна". Мефедрон все стирает: ценность себя, самоуважение, любовь к себе, к родным, к близким. Вот если взять бычок и тушить его об себя — будет дырка [на коже]. Также и мефедрон — выжигает все. Это беспощадный наркотик», — рассуждает Оля.

В марте 2023-го Олина мама решила отправить 17-летнюю дочку в реабилитационный центр. «Я выглядела как скелет, у меня был прожженный нос [из-за наркотиков], не могла ни есть, ни спать — мне кроме дозы ничего было не интересно», — вспоминает девушка. В реабилитационном центре закрытого типа девушка провела семь месяцев и отсчитывала дни до выхода.

Мы с Олей созваниваемся в марте 2024 года. Оля четыре месяца назад вышла из реабилитационного центра и недавно устроилась на работу. После ребцентра Оля все-таки сорвалась и употребила мефедрон, но потом твердо решила бросить.

«Варить может каждый школьник»

Все опрошенные Би-би-си сотрудники реабилитационных центров или специалисты-наркологи сходятся в одном: мефедрон популярен из-за доступности и дешевизны — его легко купить или просто найти закладку.

У производителей наркотиков мефедрон также пользуется популярностью за счет дешевизны производства и простоты. Себестоимость производства килограмма мефедрона колеблется от 30 000 до 150 000 рублей, свидетельствуют более ранние исследования и участники рынка, опрошенные Би-би-си. При этом розничная цена килограмма — порядка двух миллионов (как показывают расчеты Би-би-си на основе данных Dark Metrics)

«Когда мефедрон появился [в начале 2000-х], мы его не воспринимали как наркотик как таковой», — рассказывает Би-би-си Николай (имя изменено) — химик-консультант, который зарабатывает написанием инструкций по синтезу синтетических наркотиков и утверждает, что 20 лет назад занимался производством запрещенных веществ (инструкции есть в распоряжении Би-би-си, журналисты также состояли в чате, где Николай консультировал начинающих варщиков).

«Но для изготовления других синтетических наркотиков требуется все-таки высокая точность и какое-то дорогое оборудование. А мефедрон стал популярным [у производителей наркотиков] потому, что производить можно было на кухнях».

Его мысль подтверждает Ренат Курамшин — бывший следователь МВД, который расследовал дела о крупных поставках наркотиков в Россию: «Мы перекрыли большие поставки гашиша. Перекрыли большие поставки героина. На смену им что-то должно прийти. И пришел мефедрон — легко синтезируемый наркотик, который можно синтезировать и в средней полосе России, и за полярным кругом — где угодно оборудовать лаборатории и варить себе спокойно».

«Сейчас варить может каждый школьник», — резюмирует Николай.

Би-би-си получила доступ к ряду инструкций (мануалов) для синтеза мефедрона. В них подробно описывается процесс производства наркотика. «Изложение рассчитано на человека, прослушавшего школьный курс химии с оценкой три и выше», — говорится в введении к одной такой 157-страничной инструкции.

Инструкция советует закупать нужные вещества в магазинах бытовой химии или магазинах для самогонщиков (но и там, и там лучше «не светиться лишний раз»), рассказывает, как подыскать для лабораторий частные дома или квартиры, подробно объясняя, как маскировать запахи и утилизировать жидкие токсичные отходы (их, сетуют авторы инструкции, неопытные варщики сливают в канализацию), а также предоставляет советы общего характера (главный из которых — не употреблять то, что производишь, и всегда иметь надежную легенду, что могло понадобиться на пустыре в час ночи: «пописать — тоже легенда»).

Несмотря на меры конспирации, лаборатории по производству мефедрона закрывают в России каждые два-три дня — только в 2024 году было ликвидировано более 138 таких лабораторий (это половина от всех нарколабораторий, ликвидированных МВД).

Максим, чтобы начать варить, заказал на одном из даркнет-маркетплейсов «конструктор» — базовый набор для синтеза мефедрона. Конструктором такие наборы называют из-за простоты производства — в наборе несколько пронумерованных емкостей, и достаточно просто следовать инструкции: «смешать один и два, перелить в три». «То есть как собрать из лего дракона. У вас же в коробке лего нет лишних деталей? Так и тут в наборе нет лишних деталей. И вы по инструкции соберете из реактивов мефедрон», — рассуждает Максим. Коробка, в которой «что-то булькало», пришла в обычный пункт выдачи в супермаркете.

Варить юноша решил в заброшенной бане — проверил, что там есть электричество, расставил колбы и начал действовать по инструкции. Но что-то сделал не так, и колба взорвалась во время реакции, а реактивы вытекли наружу.

«Баня стала убийственно опасна для нахождения в ней. Мое тело горело, глаза отказывались открываться, а нос больше не мог дышать». Выбежав на улицу, Максим начал бесконтрольно испражняться, его сильно тошнило. «Я думал, что умру», — вспоминает он в дневниках, которые он передал Би-би-си. На обратном пути домой в автобусе Максим заметил, что пассажиры отворачиваются от него из-за запаха.

Следующие опыты тоже прошли неудачно, и только с четвертой или пятой попытки у Максима получилось синтезировать мефедрон. «И эти сто грамм раскупились очень быстро, — вспоминает юноша. — [Синтез наркотиков] — это совсем не страшно. Просто не понятно, что вы вообще делаете. Вот тут написано: смешайте один и три. Вот вы смешали один и три. У меня был такой юношеский максимализм. Я не понимал, к чему это может привести. Я даже создал канал и показывал свои успехи в сети».

Би-би-си спросила Максима, ощущает ли он ответственность за то, что многие его сверстники попали в состояние зависимости от произведенного им мефедрона.

— Ну и что? Я тоже зависим от мефедрона стал, — быстро находится Максим. — Я же не виню какого-то барыгу, который мне в 15 лет продал. Это личное дело каждого. Каждый решает — употреблять ему или нет. Поставить ему на своей жизни крест или нет.

К 17 годам Максим вел двойную жизнь — жил на съемной квартире и работал поваром в кафе. Утром выходил на смену, а к полудню возвращался домой и начинал делать мефедрон: лабораторию он перенес из заброшенной бани на съемную квартиру, где заделал вытяжку и дверные щели, чтобы скрыть запах химической реакции. В комнате стояла большая колба, где шла реакция, процесс занимал около 12 часов, так что к утру Максим снова был свободен для легальной работы.

На работе замечали странный запах от юноши и спрашивали, в чем дело — Максим ссылался на «химобработку в подъезде». Маме он объяснял запах тем, что вещи оставляет рядом с овощами на работе. Татьяна не раз бывала у него в квартире, но ничего подозрительного не замечала.

«Раз в неделю мне снились сны, как меня задерживают. Просыпался в холодном поту, выбрасывал все в унитаз, разбивал колбы», — вспоминает он.

На вопрос, почему он все-таки продолжал синтезировать наркотики, Максим, слегка задумавшись, быстро находит ответ: «Это тоже как наркотики. Вы продали один раз. Вы поняли, что на этом можно деньги зарабатывать. Вы поняли, что это приносит адреналин, новые эмоции — у вас, когда вы уже долго работаете, появляется зависимость, и вам уже тяжело внутреннего себя остановить и сказать: "Нет, всё, мы наркотики не продаем". Такого не бывает. Это как будто что-то изнутри вас подвигает это делать».

В дневнике Максим был более прямолинеен: «Наркотрафик это моя зависимость, без которой у меня ломка».

«От кроссовок до вибраторов» — как в Россию поставляется сырье для наркотика

В солнечную субботу 17-летний Дэн (имя изменено) сидел на балконе съемной квартиры в одной южной стране, курил вейп и не выпускал из рук телефон. Дэн — сотрудник одного из даркнет-магазинов — координировал поставки сырья, химикатов и оборудования для лабораторий магазина. В тот день он удаленно следил за производством мефедрона — консультировал химиков, которые должны были производить реакцию.

Те регулярно звонили, уточняя детали (несколько таких звонков состоялись в присутствии корреспондентов Би-би-си, которым Дэн также показал переписку с «варщиками»). Перед встречей с Дэном корреспонденты Би-би-си много месяцев общались с Дэном и верифицировали, что он действительно имеет отношение к поставкам сырья и производству наркотиков. На интервью Дэн пришел в идеально отглаженной белой рубашке и с безалкогольным пивом.

Во время одного из звонков в тот день химики пожаловались, что оборудование протекает, а интернет нестабильный. После звонка пропали. Дэн предполагал: может, полиция приехала, может, надышались парами, а может, просто сел телефон.

О себе Дэн говорит немного: ему нет 18-ти, а в наркобизнесе он уже несколько лет. Одна из главных проблем — поставка прекурсоров для мефедрона в Россию. Их два: **4 и 4**, стоимостью 18–40 тыс. рублей за килограмм. Основная сложность — не цена, а ввоз: с 2022 года оба вещества внесены в перечень прекурсоров наркотических средств, и их оборот очень ограничен.

Ренат Курамшин, экс-следователь МВД, рассказывает, что сейчас у производителей наркотиков в России есть два варианта, где раздобыть прекурсоры: легальное химическое производство в России (но у этого варианта есть свои минусы — правоохранительные органы пристально следят за прекурсорами, которые используются в легальной промышленности, так что любая «утечка» прекурсоров в сторону сразу вызовет подозрения) и китайские поставки .

Некоторые из китайских фабрик контролируются организованной преступностью и исправно снабжают американский рынок прекурсорами к фентанилу — синтетическому опиату. В 2022 году вследствие употребления фентанила в США умерло 73 654 человека — по восемь человек в час.

Как установило агентство Reuters, китайские фабрики вместе с мексиканскими картелями придумали следующую схему для поставок сырья к фентанилу: посылки с химикатами скрываются в большом массиве легальных поставок из Китая.

Расследование Би-би-си показало, что наркоторговцы в России используют такую же схему.

«В Китае, — рассказывает Ренат, рисуя импровизированную карту в школьной тетрадке, — развито химическое производство. Там производятся не только какие-то общеизвестные химические вещества, но в том числе и прекурсоры для наркотических средств. Но пограничные пункты между Китаем и Россией хорошо известны и под контролем. Везти опасно».

«В Китае формируется партия, ей придан вид легальной продукции, которая не вызовет, на первый взгляд, какого-то подозрения у правоохранителей. Едут туда, где поменьше досмотра, поэтому ввозят все это дело в Казахстан». Поскольку Казахстан и Россия входят в таможенный союз, рассказывает Ренат, «границы практически нет», и дальше «партия расходится» — часть оседает в Москве, которая выступает логистическим центром поставок, а часть — сразу отправляется в регионы.

Дэн подтверждает, что он завозит прекурсоры из Китая под видом других, легальных химикатов — например, пестицидов: «Используются абсолютно легальные логисты. В фуре с прекурсорами из Китая может ехать все, что угодно — от кроссовок до вибраторов».

Би-би-си также удалось получить доступ к закрытому чату наркоторговцев-оптовиков, где обсуждался синтез и поставки прекурсоров. Би-би-си следила за чатом более полугода: пользователи поздравляли друг друга с праздниками (c Пасхой и днем «засольщика отечества», обсуждали ненадежных поставщиков и кадровый голод, а также периодически речь заходила о поставках прекурсоров. «Стандартный маршрут» доставки прекурсоров, согласно переписке, — из Китая в Казахстан.

Избежать досмотров на границе помогает «серое» таможенное оформление — когда фура с чехлами для телефонов, кроссовками и бочкой с прекурсорами прибывает на таможню, таможенники видят, например, груз с канцелярией или строительными материалами.

Чтобы подтвердить маршрут и способ доставки, под видом покупателя Би-би-си связалась с несколькими китайскими фабриками, которые продавали прекурсоры к фентанилу. В частности — c фабрикой Amarvel Bio. Ее представители были арестованы на Фиджи в 2023 году и экстрадированы в США по обвинению в отмывании денег и трафике прекурсоров к фентанилу — вскоре после этого представители фабрики начали настойчиво предлагать прекурсоры к мефедрону и рекламировать свои услуги, ориентируясь на покупателей в России.

В диалоге, который корреспондент Би-би-си вел с этой фабрикой под видом покупателя, представители фабрики заверили журналиста, что доставка будет осуществлена безопасно, и прислали трек-номер груза, который, по их словам, уже был отправлен клиенту в Россию. Этот груз также ехал через Казахстан. Другие фабрики тоже выслали корреспонденту Би-би-си трек номера грузов, и эти поставки также осуществлялись через Казахстан.

Представители фабрики Amarvel Bio прислали корреспонденту Би-би-си фотографию складского помещения, где, по их словам, можно будет забирать груз. На этом фото снята желтая бытовка, перед которой стоят ящики, обмотанные желтым скотчем. Би-би-си удалось геолоцировать эту фотографию в октябре 2023 года — бытовка находится на территории московского рынка «Южные ворота».

А в январе 2024-го «Южные ворота» упоминались в переписке наркоторговцев в закрытом чате — там, по словам участников, участились аресты, когда курьеры приезжали забирать прекурсоры.

«Южные ворота» в публикациях о доставке товаров из Китая называют «центром серого таможенного оформления». Сюда стекаются товары из Китая и Казахстана, и среди них легко может затеряться бочка с прекурсорами.

Ренат Курамшин подтверждает, что подобные рынки могут широко использоваться производителями и поставщиками наркотиков: «Каждый такой рынок — это город внутри города, где может быть спрятано все, что угодно, — от элитного автомобиля до тонны героина или мефедрона», —рассказывает он, стоя в сотне метров от желтой бытовки, фото которой выслали корреспонденту Би-би-си сотрудники фабрики Amarvel Bio. За спиной у Рената активно выгружают коробки, обмотанные желтым скотчем.

Принадлежат «Южные ворота» предпринимателю Году Нисанову — издание «Проект»* утверждало, что его связывают дружеские отношения с главой СВР Сергеем Нарышкиным. Ему же принадлежат и рынок «Садовод», и торгово-ярмарочный комплекс «Москва», которые издание «База» также называло конечными пунктами для доставки прекурсоров из Китая. Руководство рынка «Южные ворота» не ответило на запрос Би-би-си.

«Южные ворота» подходят наркоторговцам еще и потому, что, получив бочку с прекурсорами, ее надо спрятать где-то в лесу, но недалеко от трассы, чтобы варщик или курьер могли ее быстро забрать («Закапывать ее никто не будет, —объясняет Дэн корреспонденту Би-би-си. — Это слишком обширная *** (фигня)»).

В доказательство своих слов Дэн присылает инструкцию для курьера — в лесопосадке недалеко от трассы в 60 километрах от МКАД под раскидистой елкой лежат и ждут курьера несколько бочек с прекурсорами.

«А теперь зарабатываю я»

Когда химики выходят на связь, Дэн с облегчением откидывается на стуле. Он говорит: срок работы до ареста зависит от ума. Химикам, которые ему звонили, он дает три-четыре года. Почти все, по его словам, сначала хотят просто заработать и уйти, но среда затягивает — «хочется большего, да и жизнь меняется». Варка может приносить до 200 тысяч за раз.

— Ты ощущаешь ответственность за то, что ты продаешь наркотики?

— Ну, я уж не бегаю по детским площадкам со шприцом.

— Ну и что? Это разрушает жизнь людей.

— Мне немножко все равно. Люди занимаются продажей табака, алкоголя и так далее.

— Ну да, алкоголь довольно тоже деструктивное вещество.

— Ну да, вот у меня батя спивался.

— Получается, ты на себе ощутил, насколько деструктивной может быть зависимость. И ты сейчас выступаешь как бы спонсором зависимости для других. Ты не видишь здесь противоречия?

— Вообще нет.

— Почему?

— Ну, потому что тогда зарабатывали алкогольные компании, а сейчас зарабатываю я.

«Меня же откачали? Пойдемте уколемся еще»

После выхода из реабилитационного центра в конце 2023 года Оля продержалась без наркотиков недолго — вскоре она сорвалась и снова стала употреблять. Но на этот раза начала колоть мефедрон внутривенно — чтобы достичь большего эффекта.

Однажды Оля пришла на вечеринку с давними друзьями. В тот вечер молодые люди решили «спрыгнуть с мефа на опиаты» — осознали, что привычный наркотик уже не имеет такого эффекта, и решили ради разнообразия употребить героин и метадон. Утром друзья нашли Олю «на матрасе синюю с кровавым ртом». А спавший на соседнем матрасе 17-летний юноша умер.

После этого случая Олю и ее друга вызвали в полицию давать показания. «Да мы в школе-то давно не учимся», — объяснялась 18-летняя девушка, отвечая на вопросы полицейских.

После той вечеринки Оля задумалась, она тоже могла умереть в ту ночь: «Но меня же откачали? [Тогда] пойдемте уколемся еще».

К лету 2024 года Оля уже пересела на метадон, который употребляла внутривенно. Проходя по парку, слегка сонная после вечеринки накануне, Оля рассказывала, как она с друзьями ищет закладки, просто гуляя по городу —надо просто искать там, куда обычно кладут закладчики.

«Я вообще Москву не люблю. Тут реально очень много наркотиков, очень много соблазнов, очень много разврата, который мне как человеку зависимому... Но это моя среда обитания», — рассуждала девушка в интервью. Оля все время планировала уехать к бабушке во Владимир, чтобы пересидеть синдром отмены там, но так никуда и не поехала.

После прогулки в парке Оля возвращается в квартиру к другу — в одной комнате свалены матрасы с кровавыми подтеками, в углу стоит таз с засохшей рвотой или кровью. На кухне стены пожелтели от сигаретного дыма. Вместе со своим другом Владом Оля заваривает доширак и обсуждает планы на ближайшее будущее: вспоминают, куда дели наличные, которые были вчера, и решают, что к среде надо накопить денег, чтобы «взять больше вес».

Вечером друзья решают дойти до ближайшего лесопарка — посмотреть, не найдутся ли закладки там, ведь деньги они так и не нашли: «На самом деле есть мысль, что уже хочется откинуться, выпилиться куда-нибудь в окно, просто чтобы это все забыть, чтобы этого всего не было. Я и хочу жить — ну, как бы и умирать вроде не страшно. То есть хватаюсь за все подряд», — говорит Оля.

«Это невозможно остановить»

Летом 2023 года Максима задержали — те двое «в спортивках», дежурившие у его подъезда, оказались оперативниками МВД. При обыске на съемной квартире нашли оборудование для синтеза, 700 граммов мефедрона, остатки прекурсоров и несколько банковских карт. Максим с напарником отправились в СИЗО.

«Когда меня задержали, я так расслабился, — вспоминает Максим. — В моей голове все было загружено. Надо пойти на работу, делать заготовки в ресторане, заплатить за квартиру...» В СИЗО Максим начал вести дневники, которые потом передал корреспонденту Би-би-си.

«Над городом нависло зимнее серое небо. Воздух обогатился ярким вкусом свободы, а на улице заморосил дождь. Вдали виднелись огоньки от уличных светильников», — писал Максим, лежа на койке в камере.

Отношения с сокамерниками были напряженные — юношу заставляли выполнять грязную работу в камере, пеняя ему на то, что он производил наркотики. В дни, когда давление от сокамерников усиливалось, Максим был более эмоционален в дневнике: «Мое сознание сузилось до 4 метров в ширину и 10 в длину. никому не желаю сюда попасть. Вроде бы [похоже на] общежитие: телевизор, телефон, вентилятор, чайник. Все условия для жизни, но жить не возможно».

Его мать Татьяна (имя изменено), пока сын сидел в СИЗО, пыталась найти ответ на вопрос, почему ее сын несколько лет занимался распространением наркотиков: «Он видел: как работает твоя мать на работе и сколько она получает. И сколько получаешь, если ты сходил [положить закладку] куда-то под лавочку. Попробовав легкие деньги, ему уже было тяжело остановиться».

Однажды, зайдя в магазин за футболками, Татьяна почувствовала знакомый запах — так раньше пахло от Максима, когда он придумывал отговорки. Перед ней стоял парень, выбиравший себе спортивный костюм «покруче», и Татьяна поняла: это варщик. Ей хотелось подойти, рассказать о сыне и сказать: «Остановись». Но, глядя на его «довольное лицо», она поняла — никакие «мольбы матери чужого ребенка» не подействуют. «Ушел мой сын — на его место пришли двести. Это никогда не закончится», — говорит она.

«Потерянное поколение»

В СИЗО Максим продумывал возможные варианты «свалить из тюрьмы» — ему грозил огромный срок, а это значит, что освободится он ближе к 30-ти: «Кому нужен сидевший, без образования тридцатилетний мужик, который полжизни сидел?»

Чтобы не отсиживать срок целиком, Максим решил заключить контракт с Минобороны и поехать на войну в Украину. Подельник Максима, Никита, узнав, что он собирается подписывать контракт, прислал ему записку из соседней камеры СИЗО: «Родной ты если на СВО поедешь, то может возьмешь всю вину, чтобы мне меньше дали. Ты ведь на СВО и там уже нет разницы какой срок».

В январе 2024 года Максима, заключившего досудебное соглашение, отпустили из СИЗО под домашний арест. До установки браслета он свободно передвигался по городу. Стоя в лесу, где когда-то нашел первую закладку, он, в балаклаве и худи с логотипом даркнет-магазина, говорил: «Я все равно когда-нибудь бы сел. Мы знаем, на что идем. Но 12 лет — это все же много».

Его мать рассказала Би-би-си, что Максим подписал контракт в июле. А в августе его сослуживцы рассказали ей, что Максим, возможно, погиб на боевом задании. Осенью 2024 года официальный статус Максима был «пропавший без вести». Никита, напарник Максима, по словам отца Никиты, также собирался заключать контракт и ехать на войну.

На встрече с корреспондентами Би-би-си мать Максима впервые прочитала его дневники:

«Потерянное поколение. Мы не знали, что делать. Вокруг обман [...] Я упустил все из за этих наркотиков, из за бессонницы и вечной работы. Я подвел свою семью, я подвел свою мать. Я подвел свою сестру, я подвел всех. Я говорил, что хуже уже не будет. Но это было не так. [...] Вина перед семьей бесконечна. Я никогда не искуплю ее. Будет ли у меня шанс? Я чертовски влип».

Осенью 2024-го Оля перешла на героин. Наркотики она покупала на деньги, которые ей присудили в качестве моральной компенсации — мужчину, который занимался с Олей сексом за деньги или дозу, арестовали и судили. Олю тоже хотели привлечь в качестве подозреваемой, потому что она приводила к этому мужчине подруг и брала с них процент, но не стали, так как на момент преступления ей не было 18-ти.

В ноябре 2024 года Олю задержали. В мае 2025-го ей вынесли приговор — шесть лет колонии за попытку сбыта наркотиков. Мать Оли отказалась от общения с Би-би-си.

В декабре 2024 года Дэн снова вышел на связь с корреспондентом Би-би-си — он пожаловался, что химики, с которыми он созванивался во время встречи с журналистами, уже сидят, и поделился, что сейчас заведует гораздо более крупной лабораторией, которая может производить мефедрон в промышленных масштабах. На видео, которое он прислал корреспонденту Би-би-си, показан цикл производства нескольких килограммов мефедрона.

МВД России не ответило на запрос Би-би-си о масштабе незаконного оборота мефедрона и поставок прекурсоров.

*Издание признано в России нежелательной организацией и «иностранным агентом»