Разочарование года: санкции. Российскую экономику разрушат не они, а война
Россия как ни в чем не бывало продает нефть и покупает все необходимое для производства вооружения, лишь теряя на этом некоторые деньги. Почему так вышло, рассказывает профессор Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе Олег Ицхоки
This story is also available in English here.
Эта статья подготовлена на основе интервью с Олегом Ицхоки с добавлениями от редакции.
Введенные против России санкций можно назвать разочарованием: они не достигли поставленных целей. И все же они принесли результат, просто не тот, которого ждали.
Чего добивались
Глобально задачи было три:
❌ Ограничить производство вооружений (а также вызвать недовольство населения войной, лишив его привычного образа жизни, и подорвать долгосрочные перспективы экономики). Для этого сразу после начала войны были запрещены поставки многих товаров, оборудования и технологий, прежде всего микрочипов и полупроводников. Список позиций постоянно дополняется.
❌ Оставить агрессора без денег на войну. Сразу после начала войны были заморожены резервы России на $300 млрд. В декабре прошлого года был нанесен двойной удар: страны ЕС ввели эмбарго на покупку российской нефти, а страны «семерки», ЕС и Австралия — потолок цен в 60 долларов за баррель на российскую нефть, перевозимую морем (это большая часть нефти, поставляемая за пределы ЕС).
❌ Усложнить любое экономическое взаимодействие с внешним миром. Для этого почти все крупные российские банки отключили от системы передачи международных сообщений SWIFT.
Эмбарго ЕС должно было лишить Россию главного покупателя нефти. Было понятно, что Россия предложит эту нефть другим странам, куда ее можно доставить только морем. Поэтому был введен потолок цен, а чтобы заставить его соблюдать, — запрет оказывать любые услуги за поставки нефти, купленной у России дороже «потолка» (перевозить, страховать и др.). Расчет был на то, что Россия использовала в основном европейские танкеры, а 95% рынка страхования морских судов контролирует британская ассоциация страховщиков.
Запрет на импорт охватывает огромное количество товаров. Причем те, что могут быть использованы для производства вооружения, нельзя ввозить не только в Россию, но и через Россию в третьи страны. Кроме того, страны ЕС имеют право запретить поставки таких товаров в третьи страны, если есть подозрения, что они потом попадут в Россию.
Санкции на большинство крупных банков и их отключение от SWIFT означают фактический запрет для них на операции в долларах, евро и валютах других стран, которые ввели санкции. Эти валюты в России теперь называют «токсичными», а внешнеторговые расчеты проводятся в основном в рублях, юанях и валютах других «дружественных» стран.
Стакан наполовину пуст
Вначале казалось, что санкции заработали. Цена основного сорта российской нефти, Urals, опускалась ниже потолка, нефтегазовые доходы бюджета в начале года сократились и образовался большой дефицит. Поставки санкционных товаров из ЕС упали почти до нуля, и импорт из других стран смог заменить их только на четверть. Мы все это видели в данных таможни. Но Россия нашла обходные пути.
Удивлением года стало то, насколько быстро удалось перераспределить мировую нефть. Европа нашла замену российской: во всем нефтяном импорте ЕС на Россию теперь приходится 3% (до войны — 28%). А Россия очень быстро перенаправила потоки в Китай (он покупает 55%, хотя полтора года назад было не более 20%), Индию и Турцию.
Эффективность потолка цен тоже под вопросом. Какая-то скидка в цене российской нефти по сравнению с рыночной есть, и не такая маленькая. Но она меньше, чем была в 2022 году, до введения потолка. Urals отражает лишь часть российского экспорта. А всё, что идет через тихоокеанские порты и дальневосточные трубопроводы, — там цена мировая. Это то, что мы нашли в данных таможенных деклараций.
Чтобы обойтись без западных перевозчиков и страховщиков, которые соблюдали бы потолок, Россия создала теневой флот, закупив старые танкеры, порой списанные на металлолом. Этот флот перевозит примерно половину российской нефти (на всю его не хватает) и не подчиняется ограничениям. И уже летом котировки российской нефти превысили потолок. Индия и Китай не смогли долго продавливать Россию по цене, поскольку их прежние поставщики перенаправили потоки в ЕС, объяснял эксперт Фонда Карнеги Сергей Вакуленко.
Оказалось, что даже те танкеры, которые перевозят вторую половину нефти и используют западные услуги, тоже могут нарушать потолок, просто подделывая документы: проверить настоящую цену сделки очень сложно.
Правда, в декабре США все же сумели дотянуться санкциями до российского теневого флота. Они ввели санкции уже против восьми танкеров, семь из которых принадлежат государственному «Совкомфлоту», за нарушение ценового потолка.
То, что не смогли сделать санкции, сделал рынок. Нефть с ноября дешевеет, и недавно цена Urals в порту Приморск опустилась ниже $60 за баррель. Вероятно, этому способствовало и ужесточение контроля со стороны США.
То же самое с запретом импорта. Главное, западным странам так и не удалось гарантировать, что полупроводники и другие критически важные для производства вооружений компоненты не будут попадать в Россию и использоваться для производства ракет. Продолжаются поставки микрочипов, иностранные комплектующие находят в ракетах, упавших на территории Украины и произведенных в России уже во время войны.
Уже в конце 2022 года стало понятно, что импорт в Россию восстановился. До этого среди экономистов были дебаты, насколько быстро это произойдет. Оказалось, что если есть деньги от экспорта, то импорт найдет путь всегда. Когда покупатель готов переплачивать в разы, продавцы найдутся. И это большое разочарование.
Российская экономика в этом году вырастет больше, чем прогнозировали, рост ожидается и по итогам следующего года. Дефицит бюджета сокращается, его нефтегазовые доходы по итогам года достигнут плана.
Можно ли наполнить стакан
Непонятно, насколько вообще возможно прекратить поставки критически важных для ракет компонентов. Провезти чипы можно даже в багажнике автомобиля. Огромное количество денег тратится, чтобы покупать их. Но если контроль ужесточится, то это хотя бы будет еще сложнее и дороже.
Санкции дают то, что возможно при той их интенсивности, которую захотели установить западные страны. И в этом смысле санкции — большое разочарование.
Западные страны испугались скачка цен на нефть. Поэтому постарались сделать так, чтобы Россия продолжала поставлять на мировой рынок 5 млн баррелей нефти в день, но не получала от этого прежний доход. Поэтому был выбран новый тип санкций — потолок цен. Его испробовали впервые, не до конца понимая, будет он эффективен или нет. Поэтому Европа ввела эмбарго на российскую нефть в декабре, объявив об этом за полгода, чтобы было время подготовиться, а не сразу в марте 2022 года, как предлагали экономисты. Россия эту паузу тоже использовала.
Улучшение работы санкций — это вопрос контроля и в конечном счете ресурсов, которые готовы задействовать западные страны. Минфин США считает важным правильно распределять их. Может оказаться дешевле каждый год отправлять по $60 млрд Украине и передавать оружие, чем вводить финансовые санкции или ужесточать контроль за санкциями на экспорт и импорт. У меня нет данных, чтобы сказать, делает ли Минфин ошибку.
Если бы не было санкций, те миллиарды долларов, которые теряет Россия на экспорте нефти или переплачивает за доставку импорта, тратились бы на войну
США могли бы, например, инвестировать в увеличение производства и добиться снижения цен на нефть. Это замедлило бы «зеленый переход», но для Америки он — глобальная ценность, а война в Украине — локальный конфликт двух славянских государств. С точки зрения Европы подсчет должен быть другой: война идет на европейском континенте, и издержки для Европы существенно больше.
Полноценная работа санкций невозможна без кооперации Китая, Индии и, возможно, других стран. Со всеми при желании можно было бы работать. Мы можем из этого констатировать, что проблема, по крайней мере в глазах США, не настолько серьезная, чтобы находить компромисс с Китаем.
Американских политиков не сильно волнует Путин. Они понимают, кто он, и не очень его боятся. В их глазах угроза со стороны Китая на несколько порядков больше. Поэтому среди целей, которые стоят перед американским правительством, задача лишить Путина экспортных доходов — не главная. Возможно, они думают, что Путин уже достаточно ограничен и обезврежен этой войной. А то, что она будет продолжаться еще несколько лет, для США не выглядит как катастрофа. Возможно, это близорукая точка зрения.
Стакан наполовину полон
И все-таки отчасти санкции сработали, пусть и не так эффективно, как мы надеялись.
Неожиданно более простые финансовые санкции имели большие последствия, чем ограничения на нефть. То, что происходит с рублем, во многом связано с невозможностью Центрального банка использовать доллары и евро для проведения валютных интервенций. Он остался с юанями и золотом, а это совершенно не те активы, с помощью которых можно эффективно управлять валютным рынком. Приходится применять репрессивные меры в виде обязательной продажи валютной выручки.
Что точно сработало — это европейское эмбарго на нефть и нефтепродукты. Если до войны на Европу приходилась половина российского экспорта нефти, то теперь — менее 10% (для четырех стран сделано исключение).
Важно, что Россия все-таки теряет деньги. Импорт из-за санкций стал намного дороже. Санкции на нефть забирают, по самым оптимистичным оценкам, 15% доходов от ее экспорта. Это порядка $30 млрд в год. Хотя какая-то значительная часть из них оседает в российских же структурах, просто в офшорах, а не в России. И, возможно, какие-то дополнительные платежи за транспорт фактически попадают в те же руки. Поэтому $30 млрд — это верхняя оценка. Тут не принципиально, кто именно недополучил доход, Силуанов или Сечин (министр финансов Антон Силуанов и глава крупнейшей нефтяной компании России, государственной «Роснефти» Игорь Сечин. — «Важные истории»). Это один и тот же карман, деньги внутри которого легко перемещаются одним указом президента.
Если бы не было санкций, те миллиарды долларов, которые теряет Россия на экспорте нефти или переплачивает за доставку импорта, тратились бы на войну. Ведь основная статья расходов бюджета теперь — это война. То есть вопрос об эффективности санкций похож на рассуждения про стакан: он наполовину пуст или наполовину полон?
Стакан понемногу наполняется
Вообще, санкции могут действовать двумя способами.
💥 Создать быстрый финансовый кризис в самом начале. Не получилось: сверхвысокие экспортные доходы в первые месяцы войны стабилизировали ситуацию. Непонятно, могло ли получиться в принципе: возможно ли создать извне финансовый кризис, если у государства профицит торгового баланса (экспорт больше импорта) и бюджета, экономика не долларизирована и займы не в долларах? Кажется, что в таких условиях финансового кризиса всегда можно избежать. То есть даже если в самом начале войны санкций было бы больше, то, вероятно, российская экономика все равно стабилизировалась бы. Что было бы, если бы Европа сразу ввела эмбарго на российские газ и нефть, мы теперь можем только гадать.
➰ Оказывать долгосрочное давление на экономику и бюджет. Оно, как мы видим, есть. В следующем году придется искать дополнительные источники дохода бюджета, и непонятно, какими они будут. Вероятно, дополнительные налоги, которые будут снижать производительность и темп роста экономики.
Очевидно, что действующих санкций недостаточно, чтобы сделать невозможным финансирование войны в ближайшие годы. Денег на нее хватит и в 2024 году, и, видимо, в 2025-м — если цены на нефть существенно не опустятся. Но если они упадут ниже $60 за баррель, финансировать войну будет сложно. Доковидные бюджеты балансировались при $45 за баррель Urals, а теперь это с трудом удается при почти $80. И смысл санкций — срезать этот бюджет на 5, 10, 15%, насколько можно. И это будет продолжаться годами и в конечном счете даст накопленный эффект.
Впрочем, для России в долгосрочной перспективе страшны даже не санкции, а война. Для ее экономики она разрушительна. Сейчас на войну уходит 10% ВВП (это больше, чем весь довоенный ВВП Украины!). И даже если она закончится, а Путин останется у власти, то Россия останется страной с военной экономикой. По-другому она уже не сможет существовать. Она все равно будет производить вооружение — на случай реванша.
В этом есть не только военная, но и экономическая логика. Если остановить эти 10% ВВП, будет сильный кризис. То стимулирование, которое идет сейчас за счет гособоронзаказа, держит экономику на плаву и даже дает некоторый рост. Эти огромные суммы придется продолжать вливать просто чтобы экономика оставалась на том уровне, где она есть, вне зависимости от того, продолжается война или нет.
Гигантские военные госрасходы продолжатся до тех пор, пока правительство Путина сможет их позволить. То есть, пока будут высокие цены на нефть. Может сложиться ситуация, как в Советском Союзе, когда падение нефтяных цен приведет к колоссальному кризису и трансформационному спаду. 10% ВВП просто исчезнут, но до этого исчезнут сверхдоходы от нефти и будут потрачены все накопления Фонда национального благосостояния.
Чтобы оценить настоящую глубину экономических потерь России, надо не просто брать те или иные цифры, а сравнивать их с теми, что были бы при таких ценах на нефть, но без войны. Получится, что за два года ВВП мог бы вырасти на 5%, но он не изменился. Другой вопрос, стоила бы нефть столько, сколько сейчас, без войны? Часто говорят, что Путин — везунчик. Он не везунчик, он — агент хаоса в мировой экономике. Хаос, который он в нее добавляет, и приводит к росту цен на нефть.