Как зеленеет грязная китайская энергетика

Россия рассматривает Китай как надежного партнера, который скупает всё больше и больше российской нефти, угля и газа. Но одновременно в Китае идет настоящий бум зеленой энергетики и электромобилей. Этот бум заставляет задуматься: что окажется важней на длинной дистанции и будут ли российские полезные ископаемые востребованы в КНР лет через 10–15? Будут, но меньше, чем сейчас, считает независимый эксперт в области экономики возобновляемых источников энергии Татьяна Ланьшина.

Ранее она рассказывала о том, как война ускорила энергопереход, как растет зависимость Европы от Китая в зеленой энергетике и почему атомная энергетика далеко не так выгодна, как ее пытается представить «Росатом».

Чистые рекорды грязной экономики

Китай уже давно мировой лидер по выбросам парниковых газов, сейчас на него приходится около четверти всех выбросов. Но при этом чистая энергия уже становится важнейшим драйвером китайской экономики. По оценкам Carbon Brief, в 2023 году вклад чистой энергии в экономику Китая составил рекордные 11,4 трлн юаней ($1,6 трлн). Она обеспечила весь рост инвестиций, также на нее пришлось 40% роста ВВП — больше, чем на любой другой сектор. Чистую энергию Carbon Brief определяет в самом широком смысле, включая в нее возобновляемые источники энергии, атомную энергию, электрические сети, накопители энергии, электромобили и железные дороги. Самыми популярными из перечисленных направлений инвестиций в Китае в 2023 году стали мощности по производству солнечных панелей, электромобилей и накопителей энергии.

Китайские рекорды и достижения в области ВИЭ можно перечислять долго. По итогам 2023 года на Китай пришлось до 43% всей глобальной установленной мощности как солнечных (СЭС), так и ветровых электростанций (ВЭС).

Совокупная мощность СЭС и ВЭС превысила 1 ТВт. Для сравнения, мощность российских солнечных и ветровых парков составляет менее 0,5% от китайских, а мощность всей российской энергосистемы равна примерно четверти мощности китайских СЭС и ВЭС. В прошлом году Китай построил больше новых СЭС и ВЭС (по мощности), чем весь мир в 2022 году, и взял новую высоту — почти 300 ГВт.

Мощность произведенных в 2023 году солнечных ячеек составила рекордные 541 ГВт, рост их выпуска в последние годы был экспоненциальным. Выручка производителей фотоэлектрической продукции в 2023 году достигла 1,75 трлн юаней, или $236 млрд, что эквивалентно примерно 1,3% ВВП Китая и 10% ВВП России.

У Китая есть ряд преимуществ в развитии ВИЭ перед другими странами. Это относительно недорогая рабочая сила и огромный внутренний рынок, а также более короткие сроки одобрения и строительства линий электропередач, чем во многих демократических странах. Также в Китае нередко проще находить инвестиции для проектов ВИЭ, чем в странах, где финансирование предоставляется на основе ожидаемой доходности, а не в соответствии с политическими установками.

Приоритеты Китая лучше всего иллюстрирует его определяемый на национальном уровне вклад (ОНУВ) в реализацию Парижского соглашения по климату — добровольный и разработанный самой страной план сокращения выбросов парниковых газов. Его последняя версия от 2021 года предусматривает жесткий контроль за новыми угольными электроэнергетическими мощностями, сокращение энергетической и углеродной интенсивности экономики, а также увеличение к 2030 году установленной мощности СЭС и ВЭС до 1,2 ГВт. Уже сейчас она превышает 1 ГВт, так что с очень большой вероятностью эта часть плана будет перевыполнена.

Не всё так быстро

Сейчас Китай активно развивает не только возобновляемую энергетику, но и «грязную» угольную. По данным Carbon Brief, 95% всех новых угольных мощностей в мире в 2023 году были построены в Китае. Сейчас на разных этапах строительства там находятся 136,2 ГВт угольных электростанций, еще 255,5 ГВт заявлены и одобрены. Китай эксплуатирует 53% всех действующих угольных мощностей в мире, и в ближайшие годы эта доля, скорее всего, вырастет: на КНР приходится 67% всех строящихся угольных мощностей в мире и 72% — заявленных и одобренных.

С начала 2022 года до ноября 2023 года китайские власти выдали разрешения на строительство 152 ГВт новых угольных мощностей и было начато строительство 92 ГВт угольных электростанций. Это в десять раз больше одобренных угольных мощностей во всех других странах вместе взятых.

Это плохо вписывается в ОНУВ Китая. Одна из наиболее вероятных причин противоречия: китайские компании пытаются вскочить в последний вагон и построить угольные электростанции, пока это еще возможно.

Но несмотря на то что выработка угольных электростанций Китая постоянно растет, ее доля в общей генерации сокращается. Если в 2007 году за счет угля вырабатывался 81% всей китайской электроэнергии, то в прошлом году — 60,5%. При этом доля солнечной и ветровой генерации увеличилась с нуля в 2007 году до 16,4% в 2023 году. Таким образом, доля угольной генерации в Китае сокращается в значительной степени за счет растущего вклада возобновляемых источников энергии.

Нефть и газ не важны

А что же нефть и газ? А ничего: в китайском электроэнергетическом балансе их почти нет.

Газ играет несущественную роль в производстве электроэнергии в Китае — на него приходится около 3%, на графике выше он входит в категорию «Прочие». Основной потребитель газа в стране — промышленность. И причин для взрывного роста его потребления пока нет, хотя умеренный рост вероятен.

При этом не стоит ожидать масштабного перехода с угля на газ в электроэнергетике. Китай — крупнейший в мире производитель угля, он дешевый, поэтому сейчас газовая генерация в Китае существенно проигрывает по цене угольной. С экономической точки зрения Китаю нет смысла отказываться от угольной генерации в пользу газовой, имеет смысл разве что переходить на ВИЭ, с небольшим дополнением более маневренной газовой генерации. А в более долгосрочной перспективе газовая генерация будет сталкиваться с растущей конкуренцией уже со стороны ВИЭ.

Нефть же практически не используется в производстве электроэнергии в Китае (как и в мире в целом). Основной потребитель нефти — транспорт, но и тут всё быстро «зеленеет». Переход на электрокары в Китае происходит с удивительной скоростью. В 2023 году 25% продаж новых автомобилей в стране пришлось на полностью электрические модели. Вместе с гибридными автомобилями их доля превысила треть продаж (37%). Для сравнения, всего тремя годами ранее, в 2020 году электрические и гибридные модели в совокупности обеспечили лишь 6,3% продаж новых автомобилей. Китай также активно экспортирует электромобили. В 2023 году каждый пятый (19,5%) электромобиль, проданный в ЕС, был произведен в Китае.

Изменения настолько серьезны, что в прошлом году китайская госкорпорация Sinopec — крупнейший продавец топлива в стране — прогнозировала пик потребления бензина в Китае на 2023 год.

Энергосистема будущего

Так что будущее китайской энергетики отнюдь не за углем, хотя он еще какое-то время будет занимать в ней основное место. Это подтверждает китайская энергетическая политика последних лет.

Одной из важнейших в сфере ВИЭ стала запущенная в 2021 году трехлетняя программа «Солнечные крыши во всей округе». Были выбраны 676 административных единиц из 31 провинции и установлены целевые показатели для разных типов зданий. На правительственных зданиях планировалось покрыть солнечными панелями 50% доступной площади крыши, на прочих государственных зданиях — 40%, на промышленных и коммерческих объектах — 30%, на жилых домах — 20%. Крупные девелоперы проектов, часто государственные, назначались ответственными за свой город или регион и формировали сеть более мелких местных участников рынка, которые должны были выбрать подходящие крыши и оформлять необходимые документы. По сути, девелоперы формировали из маленьких проектов большие, что позволяло им добиваться выгодных условий финансирования и осуществлять закупки оборудования по оптовым ценам. Местным администрациям был спущен план, и они создавали необходимые для реализации проектов условия.

Несмотря на различные сложности в ходе выполнения этой программы, солнечные крыши внесли важный вклад в высокие результаты Китая в области ВИЭ последних лет. В частности, к 2023 году распределенная солнечная генерация обеспечила половину прироста новых мощностей солнечных электростанций.

Помимо малой солнечной энергетики, Китай не забывает и про большие СЭС, а также ВЭС. С 2022 года страна начала строительство в пустынях масштабных ветроэнергетических и фотоэлектрических баз общей мощностью почти 100 ГВт. Всего к 2030 году в пустынях планируется построить 455 ГВт СЭС и ВЭС. Это эквивалентно общей установленной мощности всех электростанций в Индии, третьей по размеру энергосистеме в мире. Пока запущены в работу лишь 13 ГВт, оператор которых — государственная China Energy Investment Corp, крупнейшая энергетическая и горнодобывающая компания страны.

В июне 2023 года Национальное управление энергетики Китая выпустило программу развития новой энергетической системы, над которой работали 11 исследовательских институтов. Это дорожная карта, состоящая из трех этапов. На первом, до 2030 года, должен быть ускорен переход к новой энергосистеме для увеличения доли неископаемого топлива в потреблении энергии до 25%. ВИЭ становятся основным драйвером роста производства электроэнергии, уголь при этом остается важным гарантом энергетической безопасности. На втором этапе, в 2030–2045 годах, формируется новая энергосистема. ВИЭ начинают лидировать в установленной мощности, уголь должен способствовать низкоуглеродной трансформации, покрывая пики спроса и обеспечивая резервные мощности. На последнем этапе, в 2045–2060 годах, новая энергосистема улучшается и дорабатывается. ВИЭ становятся доминирующим источником энергии. Расширение угольной генерации, согласно документу, возможно в краткосрочном и среднесрочном периодах — то есть до 2045 года.

С 2016 года в Китае строится больше ветровых и солнечных мощностей, чем угольных, а в прошлом году разница стала почти шестикратной. Тенденция, скорее всего, продолжится: новых СЭС и ВЭС будет вводиться все больше, а угольных тепловых электростанций (ТЭС) — примерно столько же, сколько сейчас. Это означает, что в ближайшие десятилетия в Китае будет эксплуатироваться все больше электростанций на ВИЭ и все меньше — на угле.

Результат: если в выработке энергии уголь пока номер один, то в установленной мощности в этом году ожидается смена лидера. Китайский совет по электроэнергетике прогнозирует, что в этом году солнечные и ветровые электростанции в Китае впервые обойдут по установленной мощности угольные, а их доля в установленной мощности энергосистемы достигнет 40%. Совокупная установленная угольная мощность ожидается к концу года на уровне 37%. Остальные 23% генерации будут обеспечены в основном за счет ГЭС, а также АЭС и электростанций на газе и биотопливе.

Международное энергетическое агентство (МЭА) ожидает, что в ближайшие пять лет (до 2028 года) на Китай будет приходиться более половины (56%) новых мощностей ВИЭ в мире. Для наглядного понимания масштабов инвестиций Китая в чистую энергию Carbon Brief приводит следующие сравнения. Инвестиции Китая в сектор чистой энергетики в 2023 году ($890 млрд) были почти так же велики, как общемировые инвестиции в поставки ископаемого топлива в том же году, и близки по объему ВВП Швейцарии или Турции.

Что будет с российским экспортом

В 2023 году Россия экспортировала в Китай 107 млн тонн сырой нефти (на 24% больше, чем в 2022 году), 22,7 млрд куб. м трубопроводного газа (в 1,5 раза больше, чем в 2022 году), 8 млн тонн сжиженного природного газа (СПГ) (на 23% больше, чем в 2022 году) и более 100 млн тонн угля (на 50% больше, чем в 2022 году). По итогам прошлого года Россия стала крупнейшим поставщиком сырой нефти в Китай, обогнав Саудовскую Аравию, а также была вторым по величине поставщиком угля и третьим — СПГ. В феврале этого года Россия впервые обошла Туркменистан по поставкам трубопроводного газа в Китай.

Однако рассчитывать на значительное увеличение поставок газа в Китай не стоит. Поставки по «Силе Сибири» растут вместе с пропускной способностью этой трубы, которая на максимуме достигнет 38 млрд куб. м в год, но уговорить Китай на строительство «Силы Сибири — 2» не удается. Предложение Китая поставлять по ней газ по внутренним ценам, по сути, означает вежливый отказ.

Конечно, Россия не потеряет новый ключевой рынок сбыта энергоресурсов в одночасье. Российские уголь, нефть и газ, скорее всего, еще будут пользоваться спросом в Китае не одно десятилетие. Китай рассчитывает эксплуатировать новые угольные электростанции, который сейчас строит, еще лет 40. Это значит, что еще лет 40 им будет нужен уголь. Но не стоит забывать, что Китай — лидер по добыче угля, который покрывает за счет импорта лишь 7% его потребления. По мере сокращения потребностей страна, очевидно, будет стремиться использовать прежде всего собственное сырье, а не импортное.

Также следует учитывать, что всё больше стран отказываются и будут отказываться от угля, а позже и от других видов ископаемого топлива. В апреле 2024 года «Группа семи» договорилась о прекращении использования угля в производстве электроэнергии к 2035 году. За несколько дней до этого США фактически назначили 2040 год самым последним годом закрытия угольных электростанций, выбросы которых невозможно кардинально сократить. Но многие американские угольные электростанции могут закрыться уже к 2032 году, поскольку для продолжения работы им придется сократить выбросы на 90% или улавливать 90% своих выбросов парниковых газов, что нереалистично. Это значит, что рынок ископаемого топлива неизбежно будет сужаться, конкуренция между поставщиками — усиливаться, а цены на их продукцию — снижаться. Ведь не только Россия, но и подавляющее большинство других экспортеров ископаемого топлива не откажутся от его добычи добровольно и заблаговременно.

Китай еще долго будет использовать уголь. Но при этом у него уже есть масштабный задел на будущее — созданный с нуля и быстро растущий рынок чистой энергетики, который со временем будет приносить стране все больше доходов. Что касается России, то ее ставка на старые технологии в энергетике будет все хуже вписываться в китайские тенденции. А предложить Китаю в сфере чистой энергетики и электрического транспорта ей решительно нечего — у России нет ни дешевой рабочей силы, ни собственных технологий, ни налаженного производства, ни желания все это налаживать.