Люди хотят, чтобы закончилась война
Почти 200 тысяч россиян поддержали выдвижение антивоенного кандидата в президенты Бориса Надеждина. О чем это говорит? Объясняют социологи и политики
Под Новый год российский Центризбирком (ЦИК) допустил до сбора подписей для участия в президентских выборах Бориса Надеждина, выступающего с антивоенной программой. Для выдвижения претендентам нужно собрать 100 тыс. подписей. При этом количество подписей из одного региона не может превышать 2500.
За первые три недели работы сторонникам Надеждина удалось собрать 25 тыс. подписей. Их число резко возросло после того, как его поддержали известные оппозиционные политики, и у мест сбора подписей появились очереди. За следующие пять дней удалось собрать 75 тысяч. На момент публикации этого текста штаб Надеждина заявил, что антивоенного кандидата поддержали почти 200 тыс. человек.
«Важные истории» обсудили с политиками и социологами, что эти цифры говорят об отношении россиян к войне и власти.
«Люди ожидают только одного: прекращения войны»
Алексей Миняйло, политик, сооснователь исследовательского проекта «Хроники»
Собрать 150 тыс. подписей — очень трудная задача. Я участвовал в кампании по сбору подписей в Мосгордуму в 2019 году (тренировал сборщиков подписей в штабах Любови Соболь, Дарьи Бесединой, Михаила Тимонова и других кандидатов. — Прим. ред.), и тогда подписи за демократических кандидатов в Мосгордуму собирали, в том числе обходя квартиры. Чтобы люди сами приходили, и уж тем более стояли в очередях, я не помню.
Я думаю, дело не в личности Надеждина, а в том, что люди увидели фигуру, которая способна их чаяния хотя бы представить. Для людей, которые хотят, чтобы война прекратилась, естественно голосовать за кандидата, который постулирует, что он ее остановит.
Мы определяем количество людей, выступающих за скорейшее прекращение войны, по трем вопросам:
- о поддержке войны;
- о том, поддержали бы они решение Путина вывести войска и начать мирные переговоры без достижений цели войны;
- о том, что должно быть приоритетом бюджета: расходы на армию или на социальный сектор, включая пенсии и образование.
Сочетая ответы на эти три вопроса, мы получаем процент последовательных сторонников продолжения войны: в феврале 2023-го их было 22%, в октябре — уже 12%. Можно задавать еще новые вопросы: о допустимости мобилизации, о ротации, о всеобщей мобилизации, об эскалации, об ударах по гражданской инфраструктуре — и эта группа [поддерживающих войну] будет еще сыпаться.
Можно сказать, что есть существенная группа [россиян], которая [выступает] за скорейшее прекращение этой войны даже через поражение. Тех, кто против вывода войск без достижения целей войны, в феврале 2023-го было 47%, в июле — 39%, а в октябре 33%. То есть группа, которая выступала за продолжение [войны], уже перестала быть большинством.
[Судя по нашим фокус-группам] люди от Путина ожидают только одного: прекращения войны. Ни роста экономики, ни улучшения жизни они не ждут. Прозвучала такая фраза: «Он это начал, он это и должен закончить».
Люди не ожидают перемен от существующих политиков. Причины понятны: путинский режим специально превращал выборы в клоунаду. Но резонно предположить, что желание [перемен] у людей все равно есть, и [успех Надеждина] происходит в ситуации политического вакуума.
Тут не так важно, Надеждин это или [Екатерина] Дунцова. Не сказать, что оба очень известны. Важно, что есть приличный человек, за которого не тошно голосовать. Я не думаю, что люди, которые пошли сдавать подписи, массово верят, что Надеждина зарегистрируют. Это больше похоже на сопричастность, некое подобие митинга [где они заявляют]: «Мы есть, и мы хотим, чтобы был кандидат, который будет представлять наши интересы».
Тысячи людей потратили время на дорогу, постояли в очереди, оставили свои персональные данные, проверили, что все правильно заполнено... Эти люди рассказывают [о подписях в поддержку антивоенного кандидата] семье, друзьям, в соцсетях, а фотографии этого коллективного действия увидели миллионы россиян.
Потенциально это может привести к серьезному социальному сдвигу: позиция «я хочу прекращения войны» становится все более нормальной.
То, что миллионы увидели очереди на сдачу подписей за антивоенного кандидата, вряд ли приведет к массовым митингам за честные выборы. Но это теперь уже факт реальности, который придется учитывать.
«Кремль видит, что люди устают от войны»
Николай Петров, политолог, старший научный сотрудник Chatham House
Думаю, наивно рассматривать Надеждина как реального кандидата: скорее всего, его участие в выборах завершится на этапе подписей. Собранных сейчас может быть недостаточно для регистрации. Нужны подписи минимум из 40 регионов — это много, учитывая национальные республики, где все жестко контролируется. Будет большим достижением, если они соберут сто тысяч подписей по требованию Центризбиркома не валово, а по регионам.
[Перед выборами 2012 года] «Яблоко» собрало в поддержку Явлинского под миллион подписей, и понятно, что этот миллион тоже в основном был из центров, где люди теперь готовы, пусть и пассивно, но выступать за прекращение войны. При этом многие из тех, кто готов был активно выступать против войны, против Кремля и против Путина, покинули страну. В общих процентах это, может быть, немного. Но многие уехали именно из Москвы, Питера, Новосибирска — то есть из центров, где люди наиболее политически активные и зрелые.
Вопрос в том, сколько [людей в России прямо сейчас] готовы активно вкладываться в такие формы выражения мнения. Пока я не вижу ничего экстраординарного. Хотя это вполне легальная и безболезненная демонстрация, которая человеку ничем особо не грозит. Надеждин — официально зарегистрированный кандидат, и в этом смысле Кремль его поддерживает согласием с его участием на этой стадии выборов.
Война должна побуждать людей к более активным действиям: не просто к недовольству Кремлем, а к выступлению против войны, которая уничтожает и нашу страну и соседние страны.
Любой другой кандидат, который не находится на медийной сцене так долго, как Надеждин, — это кот в мешке. А Надеждин — известный Кремлю человек, проверенный разными шоу за 10 лет. Они знают, чего от него ждать, их устраивает его поведение, его лозунги и та доля оппозиционности, которую он выражает. Возможно, Кремль считает концентрацию оппозиционности в лице Надеждина не только допустимой, но и полезной для политической ситуации.
Если в Кремле посчитают, что Надеждин свою роль выполнил, а люди, которые не готовы голосовать за остальных кандидатов, проявили свою гражданскую позицию, его просто не зарегистрируют. Если его зарегистрируют, то, учитывая его личность и обстоятельства, он мог бы рассчитывать на среднюю долю голосов, которые собирали оппозиционные кандидаты в 2018 году, — 1%.
Если нужно будет продемонстрировать, что противников войны пренебрежимо мало, Кремль может показать, что Надеждин не смог собрать нужное для регистрации число подписей. Либо его зарегистрируют и покажут, что за него проголосовало 0,7–0,8% избирателей.
Второй вариант более рискованный: он повышает планку для [голосов за] Путина, установленную Кремлем, поскольку нужно превысить показатели прошлых выборов, а этому мешает любой кандидат, который может на себя отвлечь хоть немного голосов.
Кремль так или иначе скажет, что оппозиции [в России] мало: в авторитарном режиме волеизъявление сильно искажено, а интерпретация результатов — всегда продолжение электоральной войны. Но то, что сейчас ситуация под контролем Кремля, не означает, что так будет всегда.
В 2013 году на выборах мэра Москвы Навальный должен был продемонстрировать, что, с одной стороны, есть конкуренция, а с другой, что никто [из оппозиционеров] не в состоянии набрать значимую долю голосов. Получилось совсем не так. Конечно, Надеждин — не Навальный: и инфраструктуры нет, и харизмы, и резкости. Но люди часто голосуют за кандидата в знак протеста. В этом смысле не так важно, что из себя представляет Надеждин, как то, что он рассматривается людьми как альтернатива.
Сами очереди — зримое подтверждение, что есть люди, которые готовы вкладываться в публичную демонстрацию негативного отношения к войне. И чем менее известен сам кандидат, тем больше [подписи и голоса] в чистом виде демонстрируют позицию людей относительно войны. Вариантов не так много: ставить подписи и помочь зарегистрироваться Надеждину, или, если его не зарегистрируют, прийти на избирательный участок и вычеркнуть всех кандидатов.
Такая форма протеста важна не потому, что будет иметь какой-то немедленный результат и Путин не изберется президентом — такого быть не может, — а потому, что показывает общую ситуацию в стране. Кремль за этим следит.
На региональных выборах мы видели, что тема войны не эксплуатировалась: она не поддерживается людьми, не находит в них отклика. Путин уже не посвящает свои предвыборные выступления каким-то победоносным и жестким военным заявлениям. Кремль всячески позиционирует войну как то, что проходит где-то далеко. И Путин будет показывать, как замечательно жила страна во время его правления, как работает соцзащита, как растут пособия, пенсии, индексации и так далее. В ходе кампании война будет занимать третьестепенное место.
Кремль видит, что люди устают от войны, и даже те, кто ее поддерживал, перестают это делать.
«Люди выступают против Путина»
Анастасия Буракова, правозащитница, экс-координаторка проекта по поддержке кандидатов в муниципальные депутаты «Объединенные демократы»
Те, кто хоть раз участвовал в каких-то подписных кампаниях, даже на муниципальном уровне, знают, что даже 10–12 подписей собрать сложно. Вся процедура сбора подписей — это отсеивающий барьер для кандидата. Она абсолютно забюрократизирована и дает избирательным комиссиям полную свободу действий для того, чтобы кандидата можно было зарубить.
150 тыс. подписей за три недели — притом что поквартирного сбора практически не было — результат беспрецедентный. Президентская кампания назначена на время, максимально неудобное для независимых кандидатов. У них нет возможности мобилизовать административный ресурс. Выборы в марте, а первые процедуры (партийный съезд для тех, кто выдвигается от партии, или собрания инициативной группы для тех, кто является самовыдвиженцами) приходятся на вторую половину декабря, период новогодних корпоративов. Решение о выдвижении — первичный этап — кандидат получает под Новый год. В это время он должен открыть специальный избирательный счет. Первая неделя января — праздники — просто выпадает, реально активный сбор подписей может начаться только с середины января.
Успешный сбор подписей — не столько популярность самого Надеждина, сколько поддержка антивоенной позиции. Люди выступают против Путина и поддерживают идеи демократизации. Мы видели огромный общественный запрос по этому поводу на примере Екатерины Дунцовой, хотя она была только муниципальным депутатом во Ржеве и у нее не было федеральной известности.
В условиях военной цензуры, когда люди не могут открыто выразить свое мнение в социальных сетях, и даже за эзопов язык может грозить привлечение к административной или уголовной ответственности, сбор подписей — это легальная возможность выразить свое мнение, показать свое несогласие [с текущей политикой] и увидеть единомышленников внутри страны, найти соратников. На 100% это получается именно через подписную кампанию как легальный и пока не наказуемый инструмент в России.
По поводу шансов допуска до выборов — не хочу быть пессимистом. Это исключительно политическое решение, которое будет зависеть от того, насколько Кремль уверен в поддержке Путина. Посмотрим, насколько они сами верят в свои сказки.
«Есть страх, что, если это вечная власть, мы получаем вечную войну»
Олег Журавлев, социолог, сотрудник Лаборатории публичной социологии, сотрудник Scuola Normale Superiore
Очереди с подписями за Надеждина совпали с двумя факторами: пиком антивоенных настроений и оживлением в политике, когда появились новые фигуры (сначала жены мобилизованных, потом Екатерина Дунцова). После первых антивоенных митингов в феврале и в марте 2022 года никакого оживления по поводу политики не было. Люди реагировали только на новости в связи с фронтом: мобилизацию, отступление российских войск из-под Херсона. И вот, наконец, появились Дунцова, Надеждин и жены мобилизованных.
Всем интересно, что Надеждин — во-первых, антивоенный кандидат, во-вторых, кандидат новый. Мы видим, что затянувшаяся война усиливает раздражение [избирателей] от того, что власть несменяема, и есть страх, что, если это вечная власть, мы получаем вечную войну. В наших последних опросах (еще не опубликованы. — Прим. ред.) люди, которые говорили, что не пойдут на выборы, на вопрос «Пошли бы, если бы были новые кандидаты?» отвечали: «Да».
Наши фокус-группы и последние этнографические поездки волонтеров фиксируют, что пика антивоенных настроений россияне достигли в последние два-три месяца. «Хроники», которые проводят массовые опросы, фиксируют то же: людей, которые отвечают, что нужно закончить войну на любых условиях, даже не победой России, — максимальное число.
В четырех регионах России, в том числе прифронтовом, главная политическая повестка у людей — чтобы закончилась война. Мы спрашивали про выборы (Надеждина как ньюсмейкера тогда еще не было), и даже многолетние избиратели Путина [отвечали], что пойдут голосовать за него [Путина], потому что на нем «большая миссия завершить СВО».
Наверное, сначала люди были в шоке от войны, потом привыкли, а потом, привыкнув, начали жить в военное время — и эта жизнь им не понравилась. Люди в прифронтовых городах говорят, что сложно строить планы, пока есть угроза прилетов [ракет и снарядов]. Люди из других регионов на вопрос «Как вы планируете будущее?» тоже отвечают: «Пусть сначала закончится военная операция, а потом мы уже будем планировать дальнейшую жизнь». Даже те, кто занят в промышленности или получает пособия, то есть получил выгоды от новой макроэкономической политики, жалуются на то, что работать приходится больше.
Я думаю, Путин как-то учитывает эти настроения, и поэтому перестал быть таким милитаристом, каким был раньше: в новогоднем обращении, в выступлениях перед СМИ он даже начал подчеркивать, что все устали от войны и надо заключать мир, и он бы рад, но Украина не хочет, Запад не хочет. Для того чтобы быть кандидатом, который за мир, этого недостаточно.
А вот Надеждин говорит напрямую: он избирается, чтобы закончить войну. Надеждин, который сам по себе как кандидат мало интересен, может быть триггером не только взлета антивоенных настроений в народе, но и внутриэлитных конфликтов. Все гадали, допустят Надеждина или не допустят. Очевидно, что нерешительность по поводу его регистрации связана с тем, что в Кремле нет консенсуса. Возможно, участие Надеждина в выборах это отсутствие консенсуса только усилит, и конфликт между группами элит будет нарастать. Если это наложится на другое [антивоенные народные настроения], может быть интересный, непредсказуемый результат.
Редактор: Юля Красникова