Как я откинулся (часть 1)

«Ну я откинулся, какой базар-вокзал». Мой выход из зоны не сопровождался какими-то предварительными «загонами», кои обычно наблюдаются у тех, кому остаются до конца срока считанные дни. Всё было как-то на одной психоэмоциональной волне, что за год, что за месяц, что в самый последний день. Думаю, я не парился оттого, что пребывал в состоянии здравого по@изма перед будущим, где меня никто не ждал, и где у меня не было ничего, кроме отбытого от звонка до звонка двадцатилетнего срока за плечами.

Все, что мне было больше всего важно, так это вольная одежда, и последние полгода до выхода я упорно суетился вокруг этих важных для меня моментов, так как выходить на свободу в феврале в лагерной телогрейке мне как-то уж очень не хотелось.

Милая Ариэлла, студентка из Чикагского универа (мы познакомились в сети, когда она приезжала в Россию делать творческие проекты с бывшими заключенными), в очередной приезд привезла мне из Америки джинсы и ботинки, а близкие по лагерю люди купили куртку и спортивный костюм. В общем, вышел я вполне себе похожим на среднестатистического гражданина Российской Федерации.

Внутренне я тоже чувствовал себя абсолютно спокойно и уверенно, и до сих пор пока еще не было ни одной ситуации, при которой бы я растерялся, либо же впал в состояние неопределенности. У меня лишь один день, и этот день Сегодня. В таких рамках восприятия действительности очень легко жить. Ни планов, ни долгосрочной перспективы, – прожит еще один день на свободе, и замечательно. Безответственность в самом ярком своем проявлении.

Система исполнения наказания все эти годы отучала меня думать самостоятельно. Механизмы исправления построены по принципу выработки условных рефлексов. Разбудили утром, отвели в столовую, покормили, отвели на работу, привели назад, еще покормили, посчитали, провели политзанятия, и еще десятки всяких заполняющих твой день «привели-отвели». Государству, наверное, удобно, когда бывший узник выходит на свободу с полным набором тормозящих его творческую часть сигналов: сюда ходи, а сюда нет.

Но бог с ним, государством, речь не об этом. В новой оболочке и с абсолютно безответственной сердцевиной получаю в спецотделе новенький паспорт, кое-какие средства на проезд, и, попарившись в бане с встретившими меня старыми друзьями, прощаюсь с ними и регионом, куда меня занесло в далеком 1999-м, на перроне вокзала.

Москва

Первым делом, оказавшись в Москве, я отправился в Сбербанк, и очень сосредоточенно внимал менеджеру, который делал мне карту. Я должен знать, как работают неведомые мне ранее платежные системы. Затем метро, карта «Тройка» и куча приложений на телефон, начиная с расписания маршрутов электричек, автобусов, метро, такси, и заканчивая сервисом рикш.

Знакомый, освободившийся пару лет назад парень, живет в хостеле в Сокольниках. Место тихое, и спокойное, как раз такое, какое позволило бы в течение первого месяца заняться поиском работы. Ан нет. Администратор, открыв мой паспорт и увидев вложенную мной справку об освобождении (это была самая первая наивность с моей стороны), интересуется : «Сколько отсидел?». Отвечаю по правде, как есть. Пауза, глаза в пол, раздумье, затем ответ: «На месяц не поселю. Только до завтра». Ок. До завтра – это уже в рамках моего однодневного ритма жизни.

Ночью пишу в Facebook что-то о том, как Москва не вполне готова к встрече таких, как я. И неожиданно получаю письмо в «личку» от Маши Ушаковой.

Маша. Прелестный, чистый и светлый человек. Мы познакомились лет пять тому назад, а может быть и больше, через общего знакомого, Виталия Лозовского, который в свою очередь помогал мне в публикации текстов, написанных мною в зоне, знакомил меня с различными главредами, в частности, с Наумом Ароновичем Нимом, благодаря чему мои работы вышли в печать. Одним словом, Лозовский – это отдельная песня в моей жизни. Душевная и правильная. Врач по профессии, он отсидел при большевиках срок за хранение иностранной валюты, написал прекрасную книгу о том, как выжить в тюрьме и при этом провести время с пользой для личностного развития. Несмотря на расстояние (он киевлянин), мы поддерживаем связь регулярно.

Так вот, Маша же! Маша, это друг всех художников, писателей и музыкантов мира. Она всегда в движении, и вечно устраивает какие-то выставки, вернисажи, концерты и прочие мероприятия творческой направленности. Я мало знаю её background, но один приехавший с ней персонаж рассказал мне историю, будто Маша была внучкой какого-то функционера из КПСС, и при развале Союза её отправили за границу, где она прожила много лет, получала европейское образование, тусовалась в разных кругах, путешествовала по миру, и вела образ жизни этакой принцессы. Не знаю, так ли это (сам персонаж, рассказавший мне это, доверия моего по-чесноку не вызвал). Но то, что Маша прелесть, это факт. И вот она пишет мне примерно такой текст: «Эдуард! Завтра рано утром я еду в город Тарусу, и хочу взять вас с собой. Этот удивительный город исторически является второй родиной знаменитых российских художников, поэтов, писателей. Это город с творческой атмосферой, и я хочу, чтобы вы пожили там, подышали этим воздухом свободы, и возможно, это вдохновит вас на работу над очередной книгой». Вот так, ни больше, ни меньше. Раннее утро следующего дня, и я уже сижу в машине, направляющейся в Тарусу. Рядом Маша, вечно улыбчивая и обаятельная до безумия. За рулем Ибрагим. Маша знакомит нас, и рассказывает, что однажды ехала по Москве с таксистом из Таджикистана, и теперь этот парень, благодаря её энергии и связям, работает личным водителем посла островного государства в Москве.

Таруса

Останавливаемся в зоне отдыха под названием «Welna». У Маши есть свои какие-то бизнес-отношения с генеральным директором этого 4-х звездочного комплекса, и нам сдают два апартамента. Бассейн, массаж, кухня со шведским столом и, конечно же, природный ландшафт расслабили меня, и, наконец-то, я почувствовал свободу. Еще вчера, когда кто-либо открывал внезапно дверь номера в хостеле, я резким движением прятал телефон за спину. Рефлексы, мать их. А сейчас вокруг в полной мере чувствуется абсолютная безопасность.

На следующий день в город. Город, с населением 9 тысяч, где по древнему архитектурному плану на центральной площади возвышается собор Петра и Павла, 18 века постройки – и рядом, буквально в двадцати шагах, с цветами на пьедестале, стоит памятник Ленину. Два века – один просвещения, другой кровавый – мирно уживаются на небольшом, но красивом участке исконно русской земли. Мне уже нравится этот город контрастов. Тут живёт дух альтернативы. Дух художников.

Неожиданно вошедший в мою жизнь ангел по имени Маша, привозит меня в квартиру в центре города, и говорит что это место проплачено на месяц вперед. Живи, дыши, ищи себя, а у меня своя работа в Москве. Скоро увидимся. И я остаюсь в Тарусе, с некоторыми деньгами в кармане, и пониманием того, что месяц, величина весьма краткая, и мне необходимо двигаться с первых же дней пребывания тут. Гуляю по городу. Атмосфера поистине волшебная. Ни заводов, ни фабрик, чистейший воздух сохранившихся издревле русских земель. Ока правильной подковой огибает берег, проводя границу между тульской и калужской областями. У самого берега, одиноко и грустно стоит каменная Цветаева, мечтавшая быть похороненной именно здесь. Чуть поодаль, гордая, прямая как струна, с заведенными назад руками, Бэлла Ахмадулина.

Проходя мимо киоска, купил свежую газету. Статьи местной прессы лучше всего раскрывают жизнь населенных пунктов. Читаю. Ничего острого. Так бывает только в прессе, но не бывает в жизни. Обычная практика. Читаю страницы местных сайтов. Большая часть контента посвящена творчеству. Много художников. Разглядываю фотографии картин всевозможных стилей и направлений в искусстве. Иду на выставку. Понравились необычные работы Маши Самолетовой, знакомлюсь с ней в Facebook, и получаю приглашение посетить её мастерскую Bagus. Очень хочется посмотреть, как она это делает. Заглянул в редакцию газеты. Пообщался с местным корреспондентом, чьи статьи прочел накануне. Он пишет стихи, хотя всю жизнь проработал на производстве. Поговорили о дефиците освещения жизни городской молодежи, об отсутствии работы в городке и динамике миграции. Зашел к главреду. Строгого вида женщина, в состоянии внутреннего напряжения, как мне показалось, ответила, что не нуждается в расширении штата. Тон не оставляет шанса продолжать диалог, и я разворачиваюсь в сторону двери.

Михалыч

Дни проходят один за другим. Хожу по комнате взад-вперед, словно в одиночной камере. Пришла хозяйка, принесла сменное постельное бельё. Умная женщина, и весьма добра ко мне. Она сказала, что в интернете можно найти видео с Андреем Зайцевым, местным умельцем и интересной личностью. Нашел, смотрю. Он сделал запруду в овраге своего поселка, пустил туда рыбу, а вокруг разбил парк, который в городе всем известен как Зайцевский. После этого получил от государства грант в один миллион рублей на его развитие. Пишет и исполняет шансон, выступает на концертах, и по лицу видно, что человек бывалый.

На следующий день отправляюсь туда, и какое-то время хожу по заснеженному парку. Слоник-фонтан, мельница, беседки для отдыхающих с мангалами и без, детские качели и стилизованный под нос корабля экспонат с надписью по борту “МИХАЛЫЧ ” Вода в овраге-озере покрыта льдом, но по специальным сооружениям видно, что рыба там есть. В какой- то момент начинаю чувствовать на себе чей-то взгляд, оборачиваюсь, и вижу мужика, копошащегося в сарае рядом.

Ба! Да это же сам Михалыч! Подхожу, быстро знакомимся и проходим в его мастерскую. Чего только ни показал мне этот местный Левша, какими только планами и идеями не поделился. На грант он купил лазерную установку, работающую как на воде вместо экрана, так и на пару, и продемонстрировал мне, как это работает. Еще катамаран для детей, всякие движки-насосы, беседки и куча всего, что сразу позволяет сделать вывод: летом парк будет полным. Тут же у него профессиональная студия звукозаписи, и система видеонаблюдения “Купол”, покрывающая каждый квадратный метр парка. Всё время, пока я пил кофе и слушал его альбомы, он мастерил что-то из старой стиральной машины. Узнав, что я только освободился, молча положил передо мной на стол купюру. Разумеется, не взял. Деньги хотя и заканчивались, но еще были. Ушел с приятным чувством, как бывает после знакомства с цельной личностью. Но еще увидимся, однозначно. На связи.

Эдуард Михайлов