Более ста пятидесяти тысяч человек в России в один миг оказались вне закона — это свидетели Иеговы, признанные властями экстремистской организацией. «Проект» рассказывает историю операции «Север», в ходе которой фактически то же самое сделал со свидетелями Иеговы Иосиф Сталин.

Комментарий редакции:

В России действует драконовское антиэкстремистское законодательство, чрезвычайно усложняющее работу журналистов, пишущих, например, на религиозные темы. В связи с требованиями действующего закона, редакция «Проекта» вынуждена называть религиозную организацию «Свидетели Иеговы» экстремистской.

В этом материале редакция не затрагивает вопросы догматического спора традиционного христианства и свидетелей Иеговы и не дает оценку религиозному учению последних. Вместе с тем мы исходим из базовой ценности свободы убеждений, за которые, согласно Конституции РФ, никто не может преследоваться. , ст. 19, ст. 28. ×

Семья Калиных жила на Западной Украине, в небольшом селе Ольшаница в полутора десятках километров от нынешнего Ивано-Франковска. Родители Василия были крестьянами, верующими греко-католиками. Осенью 1939 года Западная Украина, до того польская территория, по советско-германскому договору вошла в состав СССР. Вместе с украинцами и поляками советскими гражданами оказались и сотни немецких свидетелей Иеговы. Они бежали на эту территорию еще до войны, спасаясь от нацистов. К 1939 году в Польше насчитывалось около 1100 свидетелей Иеговы, из них большинство жили на западе Украины. Свобода совести в России: исторический и современный аспекты. Выпуск 9. Сборник статей. — СПб.: 2011. ×

Отец Василия сменил веру во время войны. В 1942-м в Ольшаницу потянулись жители других сел, пострадавших от оккупации. Дом Калиных, некогда большой, был наполовину разрушен снарядом. Тем не менее они приютили у себя чужую семью: мужа и жену, «Свидетелей Иеговы»: «У них была с собой Библия. Эти люди много читали, отвечали на вопросы, которые появлялись у моих родителей. И потом бабушка, папа, мама и папины две сестры одновременно стали изучать Библию. Где-то через год они крестились как свидетели Иеговы».

Ближе к концу войны в Ольшанице сформировалась небольшая община свидетелей. По своим убеждениям они не участвовали в военных действиях и, возможно, оттого преследовались всеми: немцами, советскими партизанами и украинскими повстанцами. «Немцам [местные священники] говорили, что свидетели Иеговы не ходят в церковь и сотрудничают с коммунистами, советским войскам — что свидетели Иеговы сотрудничают с немцами. А украинские партизаны-националисты ненавидели свидетелей Иеговы за то, что те не поддерживали борьбу, которую вели бандеровцы и с теми, и с другими», — вспоминает Калин.

Раскол возник и в его семье. Двоюродный брат отца Федор воевал на стороне украинских повстанцев: «Он поклялся, что убьет отца, потому что считал, что тот продал свою родину, так как не пошел воевать, и продал свою церковь, ушел в какую-то секту. Некоторое время мой папа скрывался от брата: тот ночью приходил искать его».

Вскоре после войны Федора схватили советские власти, судили и приговорили к десяти годам лагерей. После отсидки он вернется домой и тоже станет свидетелем Иеговы.

Неприятности у свидетелей Иеговы начались в первые послевоенные годы. Сначала обвинения в антисоветской деятельности были предъявлены вождям советской общины Николаю Цыбе (получил 25 лет лагерей в 1946 году) и Станиславу Бураку (арестован в 1947, погиб в тюрьме).

В июле 1949 года прошла первая крупная акция по выселению свидетелей Иеговы из западных районов СССР — так называемая операция «Юг». Тогда с территории Молдавской ССР было вывезено 40850 «неблагонадежных элементов»: кулаков, бывших помещиков, торговцев, граждан, заподозренных в сотрудничестве с румынской и немецкой полицией, а также «участников нелегальных сект». Свидетелей Иеговы было среди них 4,8 тысячи человек. Местом ссылки был Казахстан, почему операция и получила такое название.

Тогда украинских верующих, в том числе семью Калиных, не тронули. Но в 1951 году, когда пришли уже специально за свидетелями Иеговы, в доме Василия появились вооруженные солдаты. Операция «Север» (теперь выселяли в Сибирь) началась в марте того года. В докладной записке на имя Иосифа Сталина министр госбезопасности Виктор Абакумов указывал, что с 1947 года его ведомство ликвидировало несколько «антисоветских организаций и групп нелегальной секты иеговистов, проводивших активную вражескую работу в западных областях Украины и Белоруссии, в Молдавии и Прибалтийских республиках». Однако, писал Абакумов, оставшиеся на свободе «сектанты» «проводят злобную антисоветскую агитацию, распространяют провокационные измышления о советской власти», выступают против колхозов, призывают к отказу от службы в армии.

Выселению в Томскую и Иркутскую области подлежали 8576 человек, из них большинство (6140 человек) из Украинской ССР. Их имущество было конфисковано, ссыльным разрешили взять с собой только личные вещи, одежду, мелкий сельскохозяйственный инвентарь и запас продовольствия. Семьи перевозили в товарных вагонах, высаживая на промежуточных станциях по пути — в Красноярске, Иркутске, Братске. За побег из мест поселения грозило до 20 лет каторжных работ.  По тому же указу Президиума Верховного Совета СССР от 1948 года, который регламентировал режим пребывания высланных народов — чеченцев, карачаевцев, ингушей, балкарцев, калмыков, немцев, крымских татар. ×

В вагоне с Калиными было больше 50 человек, а в эшелоне не только украинцы, но и молдаване, белорусы, литовцы, эстонцы и латыши, все — свидетели Иеговы. Постоянно пели песни — на один и тот же мотив, но каждый на своем языке. , вспоминает Василий Калин. ×

После 1991 года в России ни одна религиозная организация не подвергалась таким репрессиям: десятки уголовных дел, реквизированная собственность, аресты и обыски. Любое упоминание «Свидетелей Иеговы» в СМИ должно сопровождаться пометкой «экстремистская организация», их печатные издания находятся в запретном списке Минюста. Точное число свидетелей Иеговы в России неизвестно, но, по оценкам религиоведов, на момент запрета в стране было около 165 тысяч верующих, в один день ставших экстремистами.

Эшелоны со ссыльными шли в Сибирь около месяца. До Урала никого из вагонов не выпускали вообще, потом разрешили прогулки на станциях. Уже в Сибири вагоны начали пустеть — выгружали людей, расписанных по предприятиям и населенным пунктам: «Подъезжали машины, выходили оттуда люди, и нас пофамильно вызывали. Как будто купцы приехали за рабами».

Для семьи Калина конечной остановкой стала Торея недалеко от Братска. Мужчин отправили на погрузку леса: «Когда лето наступило, мошки стало столько, что не видно было солнца. Мой папа постоянно страдал от этого, хотя и был в накомарнике. Он опухал, и это было ужасно, нельзя было спрятаться никуда». Порядки в ссылке были не тюремными, но все равно строгими: уходить из поселка можно было не дальше четырех километров.

Свидетелей Иеговы в Сибири становилось все больше, и для советской власти это превращалось в проблему. Еще в 1949 году уполномоченный Совета по делам религиозных культов Иннокентий Житов докладывал о шести религиозных обществах на всю Иркутскую область (баптисты, мусульмане, иудеи) и сообщал, что особой активности верующие не проявляют. В отчете за 1951 год он уже бьет тревогу: «В связи с массовым заселением области спецпереселенцами появились религиозники разных вероисповеданий, что служит толчком к активизации различных сектантских групп прежнего состава и к вербовке новых верующих». 

В феврале 1952 года свидетелей Иеговы снова ссылают, чтобы избежать дальнейшего разложения населения. К Калиным пришли в 4 часа утра. Отец семейства в это время лежал в больнице из-за проблем с ногами. Его привезли на костылях, семью посадили по машинам и повезли на правый берег Ангары в тайгу, в поселок Искра, где стоял леспромхоз МВД. Там мужчин ждала валка леса.

Проблемы начались сразу. На утро после переезда были выборы в местный совет: «Утром встанете, пойдете, там есть барак, на бараке флаг, пойдете туда, проголосуете». Отец тогда им не сказал, что мы как свидетели Иеговы не голосуем. Они ушли, а мама сказала: «Ну что ты не сказал им, что мы не пойдем». А папа сказал: «Ну пусть начальник спокойно спит». , пересказывает Василий Калин. ×

Сельсовет, так и не дождавшись ссыльных свидетелей Иеговы, отправил им урну на дом: «Они пришли сами с красной урной, я такое видел в первый раз. Отец как-то на своем украинском языке стал им объяснять, что мы верующие люди, что мы свидетели Иеговы, нас за это сослали, мы не голосуем. Они сначала никак не могли понять. Может быть, из-за его не хорошего русского языка, но потом управляющий этого участка начал кричать: «Михаил Иванович, ты понимаешь, что говоришь? Тебя расстреляют и меня расстреляют вместе с тобой!». , говорит Калин. ×

Старшего Калина на костылях, его жену и старшего сына поместили под арест — в почти сорокаградусный мороз заперли в кладовке и выставили вооруженного часового. Начальник участка на лошади отправился в комендатуру, комендант, тоже верхом, поехал в город за советом. Уже в Иркутске ему велели отпустить ссыльных: «Мы с сестрой плакали. У папы были, как тогда все украинцы носили, пышные усы, почти как у Буденного, закрученные кверху. А пришел он с такими висящими сосульками».

В день смерти вождя в селе плакали почти все, включая свидетелей Иеговы. Спустя три года, когда ХХ съезд КПСС развенчал культ личности, верующие признавались друг другу, что плакали от радости.

Однако скитания продолжались: из поселка Искра Калиных отправили в деревню Худяково, потом в село Пивовариха — все это недалеко от Иркутска. В Пивоварихе была лишь начальная школа, до четвертого класса. Поэтому Василия отдали в школу-интернат поселка Дзержинский, где можно было учиться дальше: «Надо мной насмехались, издевались, били, называли богомолом. Учителей я в этом не виню, они об этом не знали, не подстрекали». Директор школы входил в общество «Знание», всесоюзную просветительскую организацию, созданную в первые послевоенные годы. Он ездил с лекциями по деревням, вел воспитательные беседы и со своими учениками. Калина вызывал к себе часто, был вежлив, но настойчив: «Он всегда говорил, мол, твои родители хорошие люди, честные труженики, добропорядочные люди, но неграмотные. Их обманули, американцы всучили им эту религию, они страдали за это все, и вы страдаете — за что?».

Василий рассказывал одноклассникам о своей религии. Вскоре группа родителей написала на него жалобу. Из РОНО поступила рекомендация отчислить Калина. Ему дали доучиться до седьмого класса. Хотя в восьмой он не пошел бы и сам: там начиналась военная подготовка, а свидетели Иеговы не держат в руках оружие.

С этими словами Калина не взяли в строительный техникум. Его старшего брата Федора посадили в 1962 году за «антисоветскую пропаганду», то есть за проповеди. К середине 60-х, казалось бы, жизнь свидетелей Иеговы в СССР должна была наладиться, но этого не случилось.

В 1965 году руководство СССР обсуждало возможность присоединения к Конвенции ООН о ликвидации религиозной нетерпимости. 30 сентября того же года вышел указ Президиума Верховного совета о снятии ограничений с высланных религиозных активистов — тем самым закончилась ссылка Калиных.

Однако уже 18 марта 1966 года вышел другой указ, «Об административной ответственности за несоблюдение закона о культах». К нарушениям относились любые религиозные собрания, а также религиозное воспитание детей, за что предусматривались штрафы. Тем же, кто хранил дома нелегальную литературу или распространял ее, предъявлялись обвинения в антигосударственной деятельности.

Прожив в Сибири уже 15 лет, Калины не стали возвращаться на Украину. Семья Калиных посвятила себя общине. Вплоть до 1991 года они подпольно перепечатывали контрабандно привезенные из-за границы журналы «Сторожевая башня» и «Пробудитесь!». Несмотря на надзор КГБ свидетели Иеговы проводили собрания. Встречи были небольшими, пять-десять человек: «Летом было проще: собирались в лесу, на речке, делали вид, что отдыхаем, купаемся, играем в мяч. Даже если сотрудники КГБ узнавали о встречах и приходили милиционеры, то они не видели ничего криминального — просто люди отдыхают, кушают, общаются».

Беседы с сотрудниками органов были для религиозных активистов привычными. Первый раз с офицерами КГБ Калин встретился еще в школе. Сначала необязательные разговоры — об учебе, о выборе профессии. А потом вопрос: читают ли Васины родители «Сторожевую башню», главное периодическое издание свидетелей Иеговы (сейчас оно входит в список экстремистских материалов). Василий сделал вид, что не понимает, о чем речь. Через несколько месяцев — новый разговор, на этот раз сотрудники КГБ сообщили мальчику, что наступили свободные времена, и скоро можно будет получать «Сторожевую башню» по почте. «А какие у вас последние номера журнала есть дома?» — спросили Калина.

В 1983 году, после прихода к власти Юрия Андропова, началась новая волна арестов. За найденную при обыске религиозную литературу можно было получить пять лет колоний по статье 190-1 УК РСФСР («распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй»), за другие нарушения — чуть меньший срок или условное наказание. Василия, как он говорит, «немножко посадили». Еще в 1964-м, в 17 лет, его пытались призвать в армию, служить в которой свидетели Иеговы отказываются по убеждениям. Тогда Калина признали негодным и выдали военный билет. Время от времени проходили комиссии, и негодность к службе неизменно подтверждалась до 1983 года. Но потом 36-летнему Василию, женатому отцу двух несовершеннолетних детей, пришла повестка. По его версии, на военкомат надавил КГБ. Как бы то ни было, Калина признали полностью годным к строевой службе: «Я приезжаю на эту комиссию, и через полчаса выясняется, что я по всем статьям годен. Выдают мне новый красный билет — годен к строевой. И буквально через десять дней я получаю повестку на военные сборы. Они прекрасно знали, что я откажусь».

Таких случаев было много. , вспоминает Калин. × Обычно после отказа свидетелей Иеговы заводилось уголовное дело, брали подписку о невыезде, и дело заканчивалось штрафом. Но не в этом случае. Калина взяли под стражу, а потом судили. В изоляторе, где Калин провел 45 суток, было не страшно: у него появилась ежедневная возможность проповедовать другим арестантам. , говорит он. × В итоге за отказ проходить военные сборы Калин получил год условно.

К началу 80-х Василий давно уже не был рядовым верующим. Еще юношей он стал секретарем собрания в иркутской общине свидетелей Иеговы, а в 1970 году, в 23 года, возглавил эту общину, одну из крупнейших в СССР. , рассказывает Калин. ×

Первые постановления, ослабляющие борьбу с верующими, появились в СССР в 1988 году. В 1989 году в Польше (в Хожуве и Варшаве) прошел первый конгресс свидетелей Иеговы, состоявшийся в стране соцлагеря. Калин рассказывает, что незадолго до этого, стал фактически лидером сибирских свидетелей Иеговы, «областным надзирателем» в Иркутской, Новосибирской и Томской областях, а также в Красноярском крае и Хакасии. Василию и еще 17,5 тысячам верующих разрешили выехать для участия в конгрессе. Визу дали сразу, несмотря на судимость. Это время Василий вспоминает как время небывалой свободы.  В общей сложности три польских конгресса 1989 года, по подсчету самих свидетелей Иеговы, посетили 166 тысяч человек. Калин был на двух из них. ×

Уже 1 октября 1990 года был принят закон СССР «О свободе совести и религиозных организациях». 25 октября появился еще один документ — закон РСФСР «О свободе вероисповедания», который даже разрешал факультативно изучать религию в школах. Наконец, в 1991 году свидетели Иеговы смогли зарегистрировать Управленческий центр — головную организацию, которая теперь признана экстремистской.

Через год Калин вошел в руководящий комитет российских свидетелей Иеговы, а в 1993 году стал председателем Управленческого центра (организация признана экстремистской, ее деятельность на территории России запрещена). Тогда же Калин наконец уехал из ссылки, ставшей домом: в поселке Солнечное под Петербургом, где раньше на берегу Финского залива стоял пионерлагерь, свидетели Иеговы построили впечатляющих размеров здание Управленческого центра. В Петербурге, на Коломяжском проспекте, был оборудован и зал конгрессов на 2,5 тысячи мест. Появилось множество Залов царства — в разных городах страны. Потом это имущество у свидетелей Иеговы отберут.

Период небывалой свободы был кратким. Уже во второй половине 90-х общественные организации с благословения РПЦ начали затяжную войну со свидетелями Иеговы. Запрета московской общины борцам с сектами удалось добиться с пятого раза. А в нулевых, когда в законодательстве появились «антиэкстремистская» статья, к борьбе подключилось и государство.

В 2009 году в федеральный список экстремистских материалов попали печатные издания свидетелей Иеговы. Затем под запрет попали несколько региональных отделений. А в 2017 году запрет стал полным: Верховный суд посчитал экстремистской деятельность управленческого центра и еще 395 местных организаций.

За 2017-2018 год уголовные дела по 282-й «экстремистской» статье были возбуждены против десятков человек, многие уехали за границу — в Германию, Финляндию, США. В конце 2017 года Сестрорецкий районный суд Санкт-Петербурга окончательно изъял у свидетелей Иеговы комплекс зданий Управленческого центра. В это время момент Калин жил там: у него опять не стало дома. Была возможность вернуться в поселок Пивовариху, где он провел большую часть жизни, но Калин решил эмигрировать. «Сидеть я не боюсь, мы привыкли к гонениям. Но здесь я больше пользы принесу», — рассказывает живущий в Эстонии Калин корреспонденту «Проекта». Летом 2018 года Василий поехал в Иркутск, к родственникам, которые до сих пор живут там, куда их сослали полвека назад.