Обстановка

Больница в Крылатском, гостиная при палате Бориса Ельцина. Три стула вокруг кофейного стола. Гор в центре, Ельцин и Черномырдин по его сторонам. Присутствует также переводчик с кремлевской стороны. Кремлевской видеослужбе и фотографу позволено сделать съемку перед началом разговора.

Ельцин в костюме и при галстуке. Нос еще немного отекший (в декабре 1994 года Ельцину была сделана операция на перегородке носа. — ТМТ) Повязки нет, но под кожей видны последствия вмешательства. Выглядит в целом нормально.

Ельцин очень дружелюбен, оживлен, можно сказать, в своем лучшем виде. Он явно ставил перед собой цель забыть обо всех разногласиях в Будапеште, если только ему удастся обрести уверенность в том, что у нас есть минимальное понимание его позиции по НАТО.

(В начале декабря 1994 года в Будапеште состоялся саммит Совета по безопасности и сотрудничеству в Европе (предшественник ОБСЕ), на котором президент США Билл Клинтон и президент России Борис Ельцин, по замечанию западной прессы, сцепились. Клинтон в раздражении на позицию России, требовавшей для себя участия в обсуждении расширения НАТО. даже не стал прибегать к иносказаниям: «Ни одной стране за пределами НАТО не дозволено накладывать вето на планы расширения НАТО». Ельцин ответил более дипломатично, но тоже очень определенно: «Планы расширения НАТО противоречат логике европейского единства, создают новые полосы размежевания, сеют семена недоврия. После окончания холодной войны Европа не должна впасть в состояние холодного мира».)

Ельцин демонстрирует иногда характерную для него свирепость, но не такую, как тогда, когда он пьян, есть уверенность, что он был трезв. 

Расширение НАТО, саммит в Будапеште

Впечатление Альберта Гора: Ельцина встревожило кое-что из того, что сказал Билл Клинтон в речи в Будапеште — вероятно, тот момент, когда Билл Клинтон заявил, что процесс расширения НАТО начался. Это заявление вызвало у него весьма бурную реакцию. Слова Клинтона в сочетании с заявлением Североатлантического совета о планах на 1995 год (расширения НАТО. — ТМТ) дало взрыв. Русские, очевидно, неверно поняли содержание заявления Североатлантического совета о планах на 1995 год — и потому, что хотели так понять, и потому, что были неверно информированы европейцами (комбинация из сведений от немцев, французов и отчасти поляков). Проблема была очерчена Андреем Козыревым (тогда министром иностранных дел России. — ТМТ); Ельцин ехал в Будапешт выслушивать плохие новости и думал, что услышал их.

Гор начал с того, что выразил благодарность Ельцину за встречу и передал ему от Клинтона самые теплые личные приветствия и пожелания скорейшего выздоровления. Следом он сообщил Ельцину темы для обсуждения в связи с расширением НАТО. Гор сказал:

«Смотрите, почему мы были так удивлены вашей реакцией в Будапеште, — потому что мы не видим никакой разницы между тем, что Клинтон сказал в сентябре вам в личной беседе и тем, что Клинтон сказал сейчас в Будапеште».

(25-29 сентября 1994 года состоялся визит Ельцина в США, подписание документов: Совместное заявление президентов РФ и США по вопросу стратегической стабильности и ядерной безопасности; принято Совместное заявление о принципах и целях развития торгового, экономического и инвестиционного сотрудничества «Партнёрство для экономического прогресса», главной целью которого провозглашено «стремление установить стратегическое экономическое партнёрство».)

Это был в неявном виде ответ на вопрос Ельцина, почему Клинтон изменил позицию.

«Что говорил Клинтон вам в сентябре? Что НАТО, несомненно, будет расширяться. Но процесс будет постепенным и открытым, и мы будем подробно консультироваться с вами. Процесс будет развиваться параллельно с углублением партнерства США и России и с вашим партнерством с НАТО».

Здесь Гор использовал метафору стыковки двух космических станций и даже показал это жестами.

Ельцин: Да, да. (Он тоже начал руками показывать стыковку.) Одновременно.

Гор: Да. Процесс по трем направлениям: наше двустороннее партнерство; отношения России с НАТО; и расширение НАТО. Это все должно быть постепенно.

Ельцин: Да, параллельно. Одновременно, одновременно. (Тут он жестами показал, как одна космическая станция двигается вперед, а другая — в сторону от нее.) Не вот так.

Затем Гор и Ельцин долго говорили друг с другом, что значит постепенно.

Ельцин: Североатлантический совет сказал о 1995 годе, значит, постепенно — это 12 месяцев?

Гор: Нет.

Ельцин: Или это значит 10-15 лет?

Гор кивнул, имея в виду, что и такое возможно.

Ельцин просит отдельного заверения, что надо не будет расширяться в 1995 году.

Ельцин: Когда наступит середина 1995 года и вам надо будет послать сигнал полякам, сказать им, что пусть готовятся к вступлению, как вы это сделаете?

Гор предлагает обменяться тезисами с Ельциным, чтобы он мог точно знать, что Гору было позволено сказать, т. е., что 1995 год будет годом изучения и информирования, и только. В конце встречи Ельцин и Гор обменялсь тезисами.

Гор: Мы понимаем, что у вас в середине 1995 года будут парламентские выборы и что мы поставим вас в сложную ситуацию, если будем двигаться в направлении расширения НАТО в этот момент. Я думаю, вы получили неверную информацию от других людей, не от нас. У нас нет намерения так поступать.

Гор предлагает пожать друг другу руки в знак того, что НАТО не будет расширяться в 1995 году. Они жмут друг другу руки, но Ельцин делает это отчасти вынужденно, он думает, что мог бы требовать и большего.

На следующем повороте беседы Гор предлагает Ельцину, чтобы госсекретарь США Уоррен Кристофер и Козырев начали процесс [сближения], а чтобы он и председатель правительства России Виктор Черномырдин следили за развитием событий. Ельцин соглашается.

Ельцин: Есть еще один вопрос. Если произойдет расширение НАТО, какими будут отношения России с НАТО?

Гор: Ну в конце концов концеплуально мы не исключаем того, что Россия сможет стать частью НАТО.

Ельцин: Нет, нет. Это не имеет смысла. (Объяснение такое, что это маловероятно — Россия очень велика, а НАТО очень небольшая.)

Гор: Я принимаю ваше мнение, что это не очень вероятно, но в процессе консультацифя мы будем стараться создать максимально лучшие отношения между Россией и НАТО. Наша цель — неразделенная Европа, и мы обязаны достичь ее.

Ельцин: Согласен, но можем и не достичь. Европа может распасться на два блока. И что тогда будет с отношениями России и НАТО, России и США?

Гор: Наша дружба очень важна. Неважно, что там случится, мы будем заинтересованы в партнерстве.

Ельцин: Это очень важно для нас. Если вы имеете это в виду, то, что вы говорите, действительно очень важно. (А переводчику Ельцин указал: «Запишите это!») Отлично, я думаю, мы можем считать, что решили этот вопрос.

Гор переспросил, может ли он объяснить журналистам, что «У нас было недопонимание, но теперь оно разрешилось», Ельцин ответил, что он бы не стал характеризовать ситуацию как недопонимание и предложил сосредоточиться на близости в отношениях.

КОКОМ (Координационный комитет по экспортному контролю):

По дороге в больницу к Ельцину, в машине, Гор дал Черномырдину список американского оружейного экспорта в Саудовскую Аравию. Гор сказал: «В среду вы предложили обмен. Я сказал, что постараюсь. Я свою часть сделал. Вот список. Мои сотрудники предупредили меня, чтобы я отдал вам это только в обмен на вашу информацию о поставках в Иран. Но вы мой друг, я вам доверяю»

Черномырдин немедленно попросил своего помощника дать портфель, чтобы спрятать список, но даже не предложил Гору список экспорта в Иран. Гор подразнил его: «Думал, вы полезли за иранским списком». Черномырдин в ответ поинтересовался, хочет ли Гор обсуждать вопросы КОКОМ с Ельциным. Гор ответил: «Нет. Над этим мы с вами работаем». Черномырдин сказал: «Хорошо».

Но когда они уже обсудили НАТО, Ельцин спросил у Гора: «А что насчет КОКОМ?»

Гор: Думаю, мы с премьер-министром найдем пути разрешить эти вопросы.

Ельцин бросил на Гора недоверчивый взгляд.

Гор: В сентябре вы и президент Клинтон условились, что Россия исполнит все уже заключенные контракты с Ираном, но вы не будете заключать новых. Вы вошли в новый режим, важно, чтобы существующие контракты не были бессрочными.

Ельцин: Да. Мы об этом договорились.

Гор: В среду премьер-министр попросил, чтобы мы дали вам информацию о наших контрактах с саудовцами — в обмен. Я уже отдал ему список.

Ельцин стал выговаривать Черномырдину, разговор становился все напряженней. Гор спросил переводчика, о чем они спорят. Переводчик ответил, что Ельцин требует от Черномырдина подтверждения, что тот получил список поставок в Саудовскую Аравию и на этом основании позволяет Черномырдину поделиться с Гором информацией об иранских поставках.

Позднее, в аэропорту Георгий Мамедов (замминистра иностранных дел РФ и член Межведомственной комиссии по военно-техническому сотрудничеству Российской Федерации с зарубежными странами) обратился к Гору и Черномырдину и поблагодарил их за «тактический прорыв». «Вы разблокировали ситуацию, — скзал он, — теперь мы точно знаем, что вам нужно, и мы дадим вам все по Ирану, биологическому оружию и химическому оружию.

Черномырдин указал на Мамедова и сказал: «Теперь ему придется изрядно потрудиться на работе в своей комиссии».

После отчета о ситуации с КОКОМ заместитель госсекретаря по российским вопросам Строуб Толботт сообщил Гору, что заместительница госсекретаря по контролю за вооружениями и вопросам безопасности Линн Дэвис находится под давлением, от нее требуют ввести санкции (против РФ за поставки оружия в Иран. — ТМТ), но это всего на 90 дней. Решение уже согласовано на межведомственном уровне. Гор сказал: «Ради Бога, не вводите санкции сейчас!» Толботт повторил, что они будут наложены, но только на 90 дней.  Гор ответил: «Нет, отмените их. Я поговорю с Линн».