Коронавирус затронул и мою семью. Им заразилась и с ним умерла бабушка моих детей. Мне кажется важным рассказать историю ее болезни, потому что многое в ней говорит о проблемах российского здравоохранения.

3 июня этого года, в 15.00 в столичной больнице имени С. С. Юдина умер близкий мне человек, бабушка моих сыновей, мама моей бывшей жены. В «Проекте» нет других статей, написанных от первого лица, а эта — будет. Однако, чтобы избежать личной предвзятости и нарушения профессиональной этики, другой автор «Проекта» прошел со мной весь путь этого текста: он как журналист разговаривал с людьми и учреждениями, с которыми я общался на правах родственника умершей.

Эта история показывает многие проблемы российской медицины периода пандемии коронавируса.

Это был бы трагический, но конец истории, если бы в 19 часов вечера того же дня супругу покойной не позвонил дежурный Роспотребнадзора со словами, что ее тест на коронавирус дал положительный результат. Никаких деталей о том, где, когда и почему этот тест был сделан, сотрудник Роспотребназдора не знал. Так началась другая история.

Подпишитесь на рассылку «Проекта»

Даже если больная была инфицирована коронавирусом в день положительного теста, 30 мая, то она лежала в общих палатах (поочередно неврологической и реанимационной) как минимум пять дней. В неврологической палате — пять коек, в реанимационной — две , следует из рассказа санитарки × . Ранним утром 3 июня — за несколько часов до смерти — она находилась в палате интенсивной терапии внутри неврологического отделения: без аппарата ИВЛ, но с кислородной маской, следует из фотографии, сделанной другим пациентом по просьбе родных . Снимок есть в распоряжении редакции × .

Документы Минздрава в случае выявления у пациента «ковида» предписывают «перевезти его в инфекционное отделение, вызвав специализированную выездную бригаду скорой медицинской помощи» , согласно приказу Минздрава от 19 марта 2020 г. № 198н «О временном порядке организации работы медицинских организаций в целях реализации мер по профилактике и снижению рисков распространения новой коронавирусной инфекции COVID-19», ту же норму приводит и Депздрав Москвы в ответе на запрос «Проекта» × . Московский врач, работающий с коронавирусными больными, подтверждает: всех людей с доказанным коронавирусом, вне зависимости от тяжести, требуется тут же перевести в «ковидный» корпус или в клинику в Коммунарке, если в больнице нет «ковидных» коек. Основной корпус «семерки», по его словам, вряд ли соответствует требованиям к «ковидному» стационару: общая вентиляция, сквозные коридоры, отсутствие шлюзов . В ответе Депздрава Москвы сказано, что в стационаре провели определенную подготовку — «на входе проводится термометрия, установлены бактерицидные лампы закрытого типа для обеззараживания воздуха, антисептики, регулярно проводится дезинфекция помещений» × .

Отделение для больных коронавирусом в больнице имени С. С. Юдина расположено в отдельно стоящем здании, примерно в двух километрах от основного корпуса — на улице Академика Миллионщикова, дом 1. Туда больную не переводили.

Если положительные результаты теста на «ковид» поступили в больницу только после смерти пациентки, у всех контактировавших с ней — пациентов и персонала — должен быть взят ПЦР-тест , объясняет порядок действий московский врач из «ковидного» стационара × . Медсестра отделения сказала, что персонал сдает тест на вирус регулярно, а о проверке других пациентов она не знает.

Московский врач, занимающийся «ковидными» пациентами, говорит, что эпидемия ударила в первую очередь по большим клиникам, не перепрофилированным под новый вирус: таким, как «семерка» (ее основной корпус). Коронавирус в них все равно проникал — с персоналом или пациентами, — но оборудовать в них шлюзы, «красную зону», отключить вентиляцию, невозможно, поэтому именно такие больницы стали очагами распространения болезни среди врачей и пациентов , говорит он × . «Наверное, стоило всех больных пневмонией рассматривать как больных коронавирусом и сразу свозить в специальные стационары, но сколько бы это стоило и выполнимо ли вообще, сейчас никто не скажет», — говорит врач.

Получение тела и кремация заняли целый день — живая очередь в Николо-Архангельский крематорий состояла из примерно 20 процессий даже в конце дня. По словам похоронного агента  — ГБУ «Ритуал» на время пандемии предоставляет услугу удаленного оформления документов, именно агент за родственников получает справку о смерти в больнице и ЗАГСе × , число смертей в городе за последние два месяца существенно выросло, и некоторые морги не справляются с работой. В частности, два похоронных агента и один врач назвали морг 15-й больницы в Выхине самым загруженным в Москве , на момент выхода публикации в 15-й больнице не ответили на вопрос «Проекта» × .

«В девяти из десяти случаев сейчас в справке о смерти второй строкой значится ковид. Но никогда не первой. Как я понимаю, больнице выгодно показывать наличие у больных ковида, чтобы получать деньги, но невыгодно повышать показатели смертности именно от ковида», — говорит похоронный агент, показывая для доказательства несколько фотографий справок умерших людей.

О подобной специфике учета смертей в России ранее писали СМИ, первой этой сделала газета The Moscow Times. В справках о смерти моей родственницы та же картина — «ковид» указан в качестве «важного состояния, сопутствовавшего смерти».

+ Особенности российской статистики

* * *

С начала эпидемии в Москве врач, с которым мы на условиях анонимности разговаривали для этой статьи, бывает дома только несколько часов ночью. «Конечно, ты рассматриваешь историю с „ковидом“ через свою личную трагедию», — говорит он мне. И он прав.