«Человек — животное социальное. Символы важны для него»
Активисту из Санкт-Петербурга Алексею Лахову 42 года. Он — бывший директор по развитию благотворительного фонда «Гуманитарное действие», который помогает наркозависимым и людям с ВИЧ (Алексей ушел из фонда, чтобы не навредить ему своими антивоенными выступлениями). С 24 февраля Алексей ведет борьбу с военной символикой в общественном пространстве — пытается заставить городские власти убрать с улиц литеры Z и V. Зачем он это делает, а также каким видит будущее российских НКО, Алексей рассказывает в проекте «Очевидцы».
— Как изменилась моя жизнь после 24 февраля? С одной стороны, все идет как обычно. Ты должен ходить на работу, зарабатывать деньги, чтобы содержать семью. Заниматься своим здоровьем. А с другой стороны, ты понимаешь, что все это теперь проходит под знаком войны. И Украина — не какая-то далекая страна, типа Сирии, о которой ты, к своему стыду, никогда не задумывался в том контексте, что российские войска там тоже ведут боевые действия…
В Украине у меня есть много друзей, коллег и просто знакомых. И, конечно, когда эта новость пришла, то было состояние шока, растерянности. И — непонимания, как это могло случиться. А потом пришло осознание: страна шла к этому планомерно, много лет…
Ничего хорошего о Путине и его власти я не думаю. Более того, Путину я сразу не доверял и ни разу за него не голосовал. Считал своим гражданским долгом сходить на выборы и проголосовать против. Один раз, правда, я осознанно голосовал за Дмитрия Медведева. Мне он казался либеральным политиком. Казалось, что при нем у нас визовый режим с Европой будет отменен. Но после российско-грузинской войны все встало на свои места, и я потом жалел, что за него голосовал.
Все формы протеста, которые не приводят к жертвам и ранениям людей, хороши. Что касается меня, то я достаточно давно работаю в сфере НКО, и для меня стала привычной такая форма взаимодействия с властью, как написание запросов, обращений и жалоб. Этот путь я и выбрал. Потому что любое твое обращение должны рассмотреть, особенно, если оно соответствует закону об обращениях. К сожалению, многого добиться пока не получилось, несмотря на многочисленные обращения и в администрацию Санкт-Петербурга, и в питерский метрополитен относительно рекламных щитов с буквами Z. Удалось только добиться, что затерли букву Z на пешеходном переходе в одном районе Санкт-Петербурга. Также мне показался интересным ответ из комитета по внешним связям, куда я писал, что буквы V и Z не являются символами Минобороны РФ и не имеют специальной нагрузки. И мне ответили — да, это так, эти буквы не имеют нагрузки и не являются символами Минобороны РФ, о чем комитету известно. Это неплохой ответ и его можно прикладывать к другим обращениям: «Вот, смотрите, может быть, и не стоит размещать эти литеры везде, где ни попадя».
Для меня важно протестовать против этих символов потому, что человек – животное социальное. И такого рода символы очень важны для него, с точки зрения каких-то архетипов, ощущения принадлежности к определенной группе. Здесь мы сразу вспоминаем другие страны, где символы использовались целенаправленно, чтобы подчеркнуть, что есть люди, которые «за» нас, и есть те, кто «против» нас. И если ты против, значит, ты не такой. Ты — против Российской Федерации. Значит, ты «пятая колонна» и тебе пора уезжать…
Как человек, работающий долгое время в сфере профилактики и помощи людям с ВИЧ, могу сказать, что наша страна добилась серьезных успехов в борьбе против эпидемии ВИЧ. У нас и терапия бесплатно предоставляется, и современные схемы лечения есть, и вертикальная трансмиссия (передача от матери к ребенку) практически остановлена. Думаю, что мы вряд ли увидим серьезное ухудшение ситуации из-за начала «спецоперации», но более современные разработки препаратов, например, инъекционных, нам будут недоступны… Конечно, может ухудшиться качество жизни людей с ВИЧ, но разве в нашей стране кто-то думает о качестве жизни пациента, живущего с ВИЧ?
Наиболее уязвимы так называемые «ключевые группы», те, кто сильнее подвержены риску инфицирования ВИЧ — люди, употребляющие наркотики, геи, заключенные и ряд других категорий. Наше государство не уделяет им внимания, ими занимаются только НКО. Которым то и дело вставляют палки в колеса — могут признать «иностранными агентами» или притянуть за сотрудничество с «нежелательными организациями». Здесь все очень плохо. Мы видим тренд на усиление консервативных тенденций, который после вторжения в Украину только обострился. Сейчас, грубо говоря, идет разделение на «наших» и «не наших». Или ты идешь с нами в «светлый русский мир», где есть только брак между мужчиной и женщиной, а «нетрадиционные отношения» не приветствуются. Или ты уезжаешь на Запад. Или садишься в тюрьму…
Не думаю, что репрессии в отношении организаций, которые работают с ВИЧ-положительными, заключенными или ЛГБТ-сообществом, радикально усилятся… Будет как-то так: «Если не выступаете в интернете с запрещенной информацией, ну и работайте себе тихо. Но мы внесем вас на всякий случай в реестр в иностранных агентов. И всегда помните о том, что вас можно ликвидировать. Знайте свое место». Это, конечно, страшно и неприятно. И те организации, которые останутся в России, смогут отстоять свое право на деятельность и не закрыться — герои.
Насчет будущих отношений между Россией и Украиной. Недавно я был на встрече с коллегами, в том числе, и из Украины. И я одной девушке сказал, что далеко не все русские поддерживают войну. Более того, есть много людей, которые готовы приехать в Украину, чтобы помогать ее восстанавливать. На что она ответила: нет уж, не надо, мы сами разберемся. В отношении русских сейчас очень много гнева и ненависти — понятно, почему так происходит. Она сказала, что должно смениться несколько поколений, прежде чем отношения нормализуются. Раскол ведь произошел и в семьях, где одни поддерживают войну, а другие нет. Это еще долго будет болезненной незаживающей раной.
