Катастрофа ждет всех, если это не менять
Ее называют «совестью Петербурга». 76-летняя Елена Андреевна Осипова, выходя на городские улицы с самодельными плакатами, уже два десятка лет пытается вразумить российскую власть. Когда-то она учила детей рисовать. Теперь пытается их спасти от того будущего, которое оставляют им в наследство взрослые, устроившие бойню в Украине. Она объясняет, почему самое страшное сегодня – это промолчать.
Расскажите о себе.
— Я Осипова Елена Андреевна. Я бывший преподаватель художественной школы искусств. Сейчас на пенсии. Я оказалась свидетелем очень серьезных и трагических событий в России и начала выходить с плакатами. Сначала я просто писала на ватмане, а потом поняла, что раз я художник, то могу это делать художественно.
Когда вы вышли с первым плакатом?
— Первый плакат был из-за теракта во время спектакля «Норд-Ост» в театральном центр на Дубровке в Москве. Плакат был о случившемся. Я как будто оказалась свидетелем: я ночью видела, как НТВ показывало все это в прямом эфире, с разных точек и, наверное, я видела даже больше, чем те люди, которые там находились. И после этого я не могла молчать, хоть и раньше понимала, как всё устроено у нас в стране. Первые годы никто не выходил: я стояла с плакатами на Невском, но все боялись даже смотреть — отворачивались, и только дети смотрели. Взрослые люди вообще не хотели ничего знать. И опять случилась трагедия, еще хуже, когда сгорели дети в Беслане. Такого не было вообще ни в одной стране: чтобы столько погибало детей, и в данном случае сгорали заживо. И опять всё осталось по-прежнему. Опять всё то же правительство, всё та же власть. Хотя в любой стране произошла бы моментальная смена власти. А сейчас наша страна сама напала на другую страну, причем на ту, которая всегда была нам как сестра. Белоруссия, Украина — это были сёстры России. И вот такой произошёл у нас с Россией кошмар.
Ваши мысли и чувства 24 февраля 2022 года?
— Мне ночью позвонили. Я, конечно, просто не могла поверить в это. Никто не ожидал, что такое может все-таки случиться. И главное, что меня очень поразило — по радио сказали, что все это поддерживают. И 24-го числа я сразу вышла на Невский проспект с плакатами. А плакаты эти были у меня с 14 года, я потом только дополняла их. Я вышла ещё и потому, что хотела убедиться: действительно ли все так поддерживают и так рады этому событию? Оказывается, ничего подобного. Просто у людей не было возможности что-то написать или сказать: сразу забирали в автозаки, а дальше у них уже были большие проблемы, увольнения с работы, с учебы. Я стояла, но молодые люди все-таки находили способы — они бегали по Невскому кругами и кричали: «Нет войне, нет войне». И когда мимо меня проходили, они останавливались и говорили: «Что делать, как помочь? Как помочь Украине?» Многие даже плакали. На другой день я вышла с другим плакатом — солдаты с завязанными глазами, мать отбирает у них автоматы и говорит: «Не ходи, сынок, на эту войну, не теряй честь защитника отечества». На нас ведь никто не нападал, не было никакой угрозы. Просто пошли против мирных людей, поехали на танке всё это устраивать и бомбить их. Потом Буча — ужасное событие — и в других городах это всё продолжилось. Не было такой реакции людей, что все вышли против этого, потому что начали говорить, что всё наоборот: начали фашистами и националистами называть украинцев. А наши разве не националисты, те кто пошли туда?
Почему сейчас нельзя молчать?
— Я давно писала в своих первых плакатах, что молчание — это самое страшное, это равнодушие, когда люди абсолютно не реагируют. И всё происходит благодаря полному молчанию, а у некоторых это даже поддержка происходящего. Это еще и из-за того, что всякие СМИ, особенно телевидение, настраивали людей на определенный лад, а люди, особенно пожилые, привыкли верить телевидению. Они верят в то враньё, которое говорилось и будет говорится, они не получают других сведений. И с самого начала этой войны были проблемы получить верные сведения о том, что происходит. Зла всегда больше, но силы добра все равно должны выходить, а иначе будет только абсолютно беспросветное будущее. Люди просто этого не понимают.
Как с вами обращались полицейские?
— Первые годы я часто бывала по разным отделениям, и в полиции бывают разные люди. Некоторые даже говорили: «Если вас будет много, то и мы будем другими, на вашей стороне». Но, к сожалению, мало кто решается выходить. В свое время мы отстаивали 31-ю статью Конституции, которая разрешала собираться без оружия и говорить обо всем. Люди сами отказались это отстаивать. Вот так уступали, и теперь уже вся конституция изменена.
Есть ли в вашем окружении люди, которые поддерживают войну?
— Есть люди, которых я знала еще давно, в студенческие времена. Но потом я вспомнила, что когда у меня были трагедии — болезни, умер сын — они не помогли, хотя не было никакой войны, не было голода. Так что ожидать от них другого и не приходится. И потом сейчас поощряется стукачество, которое было очень развито еще при Сталине, когда людей забирали по наговору соседей, каких-то людей. Их просто забирали из семей, и семья разрушалась навсегда.
Чего вы боитесь?
— Я боюсь за детей. Мне уже ничего не надо, мы уже в любой момент можем умереть. Поэтому я и тороплюсь сделать хоть что-то полезное для детей, потому что-то, что мы оставляем детям — это просто страшно.
Что нас ждет в будущем?
— Что ждёт? Катастрофа всех ждёт, если всё не поменять. Сейчас опять все стремятся господствовать. Понимаете, если раньше Суворов был где-то в Италии, и там были войны, то сейчас другой век. Тогда за территорию была постоянная борьба. Сейчас другое время: люди не должны идти куда-то что-то завоевывать, уже всё устаканилось. Сейчас главное сохранить культуру каждого народа. Сейчас у людей совершенно другой взгляд. Кто учится, кто работает, кто является интеллигентным человеком уже должен мыслить планетарно, чтобы на земле была справедливость.
