«Я ожидаю, что меня когда-то найдут»

Николай — активист из городка в Самарской области. Антивоенные надписи на стенах, плакаты и листовки — это его протест против войны. Николай действует тайно. Он уверен, что его заклеймят «проплаченным», если он выступит открыто. Не говоря уже об угрозе уголовного дела. А еще Николай помогает сомневающимся людям узнать правду о вторжении в Украину, переубеждает тех, кто верит пропаганде. Каким может быть сопротивление в России сейчас — Николай рассказал «Очевидцам».

Расскажите о себе.
— Меня зовут Николай. Я живу в небольшом городе недалеко от Самары. Работал вахтовым методом в Новом Уренгое. Музыкант.

Ваши первые мысли и чувства 24 февраля?

— 24 февраля я был как раз на работе, то есть на Севере. Это, конечно, был для меня шок. То, что меня шокировало больше самого факта начала войны, это то, как повели себя окружающие меня люди. Те люди, с которыми я ездил по рабочим моментам, с которыми я сидел в столовой за одним столом. Знаете, такие фразы: «Смерть укропам», «Вот мы сейчас им надаем». Это была самая ужасная вахта. Я работаю, в основном, на рабочих должностях. ИТР — это, как правило, местные люди, то есть проживающие в городе вблизи месторождения. Конкретно у меня в цеху было очень много башкир. Естественно, они из небольших городов, где, в принципе, достойную зарплату не найдешь. Вахта, получается, единственное место, где можно более-менее хорошие деньги заработать. Это обычные люди, которые, собственно, вечерами коротают свое время у телевизора. Просматривают все передачи пропагандистские. В свое время мы их недооценивали. Многие смеялись над передачами всяких соловьёвых — киселевых — симоньян. Над их такими, если можно выразиться, помпезными фразами. Но эти фразы сделали свое дело.

Вы пробовали переубеждать окружающих вас людей?

— Я начал именно с разговоров. Моя деятельность направлена именно на развенчание мифов пропаганды, донесение до людей правды. Надо стараться сделать так, чтобы люди сами искали информацию, получали её не только из телевизора. То есть, надо учить людей искать независимые источники, все это анализировать и смотреть. Мой коллега, я знаю, что он за, так называемую СВО, но так как мы все-таки близко общаемся, если он мне называл какой-то аргумент, я спрашивал: «А почему?» И, естественно, ответов не было. Потому что, ну понятно, что вся пропаганда работает на эмоциях, и доводов этому нет просто в природе. На все это, естественно, я говорил свои аргументы. Медленно, но происходило именно переосмысление человеком всех этих событий. Был один человек, который прям так рьяно выступал, прям такой патриот в кавычках. На него я потратил, конечно, много сил и времени, потому что он такой убежденный был. У меня получилось всё-таки его переубедить. И меня удивило, утром на смене, когда я пришел на планерку, у нас был небольшое помещение, и вместо там всяких криков, грубо говоря, скажем за Путина, за СВО, он сидел и доказывал коллективу, что все, что нам говорят — неправда. То есть все эти доводы пропаганды он уже наоборот, развенчивал.

Как вы развивали свою антивоенную деятельность?

— Время идет, конечно. Я переосмыслил, что можно делать еще. Как действовать? Чем я пользуюсь? Допустим смотришь в Ютюбе аналитику и в комментариях просматриваешь, кто что из людей пишет. По самой сути написанного видно — человек колеблется, или он за, или против войны. Работать надо именно с теми, кто колеблется. Если заниматься с людьми, которые «за» скорее или прямо категорически «за» — это просто трата времени. Начинаешь переписку, не знаю насколько это правильно. Пропаганда же использует прием, когда давит на эмоции. И я что-то подобное использую. Именно через эмоции. Чтобы человек поставил себя на место тех, кто воюет, главным образом украинцев. Потому что, сейчас они страдают больше всех. Как бы не было тяжело в России тем, кто сопротивляется всему этому. Можешь, например, на одного человека потратить пару дней и пару ночей. Но я считаю, оно того стоит. Даже, я так иногда думаю, даже если за все это время мне удалось переубедить хоть одного человека, это того стоило.

Почему вы скрываете свое лицо и не выступаете против войны открыто?

— Во-первых, самопожертвование сейчас ни к чему. Понятно, что с такими репрессивными законами, грубо говоря, если ты выйдешь, или тебя поймают с листовкой, то у тебя будет административка или еще что-то. То есть, ты будешь уже в поле зрения властей. Я считаю, что открытое противостояние этому режиму, системе, сейчас немного бесполезно. Я думаю, что люди в России еще недостаточно сплочены, если так можно сказать. Они не чувствуют, что мы сейчас выйдем, и все изменим. Поэтому сейчас работает индивидуальная стратегия. Я честно признаюсь, тем более живу в таком маленьком городе, простите, но буду городским сумасшедшим, которого точно никто не будет слушать и на меня просто навешают ярлыки. Что-то вроде «проплачен Западом», «проукраинский». В общем, найдут, что сказать. И мои слова потеряют вес. Этот мой дар убеждения, он исчезнет. То есть, многие люди меня перестанут слушать. Если честно, я в ожидании, что меня когда-то найдут. В общем-то, морально я к этому готов, но стараюсь действовать подпольно. В ход пошли и листовки, и трафареты. Последний раз я выходил как раз-таки в новогоднюю ночь. Я решил так справить Новый год. Как ты не стараешься петлять частным сектором, где-нибудь ты попадешь на камеру. То есть, все равно где-то зацепит. В маленьком городе найти человека — это не проблема. Здесь все на виду. Листовки, естественно, с 21 сентября актуальными стали. Это антимобилизационные листовки, я использую листовки «Весны». Запустили свою работу штабы Навального. У них тоже есть замечательный листочки. Трафарет — это, главным образом, «Нет Путину! Нет войне!», в таком духе. Если, допустим, трафарет испортил в процессе, то просто берешь баллончик и большими буквами рисуешь.

Как изменилась жизнь в вашем городе после мобилизации?

— После мобилизации я решил уволиться с работы, чтобы меня просто-напросто не нашли, потому что я проходил срочную службу, и у меня некоторая военно-учетная специальность есть. Реакция жителей моего города была, грубо говоря, никакой. Все добровольно шли. Фальшивый патриотизм, во-первых. Во-вторых, вообще на протяжении существования всего этого режима, людям продавали картинку из телевизора. То есть люди не понимают, что происходит. Они думают так: «Сейчас съезжу на „Зарницу“, вернусь с деньгами, все будет хорошо». Такие маленькие города — я их называю «регионами стабильности Путина». Здесь никакого инакомыслия. Здесь за Путина. В день, когда произошли эти псевдо референдумы о присоединении Херсона, Запорожья, мы с супругой шли по площади. Навстречу нам попались женщины, где-то примерно 55 плюс. Они пели песню: «Выпьем за Сталина, выпьем за Путина, выпьем и снова нальем». Это очень характерно.

Почему же так получилось, что вы против войны?

— Я молод и у меня есть способность к критическому мышлению. Если анализировать, то видно, что люди постарше больше за войну. Люди, кто младше, наоборот, меньше. Поколение, которое жило в СССР, у них умышленно забирали эту способность — критически мыслить. Для них источник информации — это только федеральный канал. То есть все эти Ютюбы — это проплаченные американцами ненадежные СМИ. Переосмысление моей позиции, моей гражданственности, произошло в четырнадцатом году, после присоединения, аннексии Крыма. Поначалу, честно, я думал, вот, наверное, плебисцит, люди так решили. То есть, они захотели присоединиться к Российской Федерации. А я просто задал себе вопрос, если люди сами решили присоединиться к Российской Федерации, то для чего там были войска? Потом у меня появился вопрос: Нужен ли Крым России? Вот так вот, по крупицам, я дошел до того, до чего дошел.

Чего вы сейчас боитесь?

— Я глубоко убежден, что в ближайшей перспективе война закончится. Украина победит. Единственное, чего я боюсь, что в послевоенной России возникнут настроения реваншизма.

Вы испытываете чувство вины за то, что происходит в Украине?

— Я чувствую ответственность. Я чуть старше срока правления нашего президента. В силу того, что был юн, не все понимал. Мало, чем мог повлиять на ситуацию. Даже, грубо говоря, не мог пойти на выборы. Я считаю, что если бы я начал заниматься тем, чем я занимаюсь сейчас намного раньше, люди, которые разделяют мои взгляды, начали бы это делать тоже раньше, то думаю, многое было бы по-другому. Жаль, что с распадом СССР не было именно люстрации. Нужно было полностью запретить коммунистическую идеологию. Похоронить Ленина. Снести все эти памятники, переименовать улицы. Попытаться это все просто уничтожить.

Что делать тем, кто остался в России?

— Могу пожелать только сил и терпения, потому что дальше будет хуже. С концом войны у России будут очень большие проблемы. Не только экономические и прочие. Еще и большие проблемы в обществе. Сейчас вернутся люди, которые были на войне. Естественно, они обнаружат себя не героями, а преступниками, которые, по сути, пытались оккупировать чужую страну. Пожелать хотел бы сохранить себя. Даже, если они чувствуют, что не могут, например, что-то делать, то хотя бы сохранить свою человечность. Те, кто сейчас уехал из России, они вернутся, когда почувствуют, что можно будет. Но те, кто остался, они очень будут нужны стране. Именно такие вот как я.