Раз уехал, он нам не сын
Даниил Бабенко – лейтенант запаса, российский политический беженец в Болгарии. Причин покинуть страну у него несколько – мобилизация, преследование сторонников Навального, дискриминация ЛГБТ. Бывший волонтер ФБК (признана в РФ экстремистской организацией) зарабатывает на жизнь кадастровой деятельностью. Как от него отвернулись родные и друзья, и почему «Россия – страна 404», Даниил рассказал «Очевидцам».
Расскажите о себе.
— Я Даниил Бабенко из Краснодара, из России. Переехал я со своим бойфрендом после объявления 21 сентября мобилизации в России. У меня свой онлайн-магазин, и ещё я занимаюсь кадастровой деятельностью — я кадастровый инженер. У меня на месте свои геодезисты, они отрабатывают полевую часть, сбрасывают мне материал, а я отправляю его на государственную регистрацию в Росреестр.
Как вы стали сторонником Навального?
— Я бы сказал, у меня произошло перерождение. Я был не то что «запутинцем», но симпатизировал, ещё пытался как-то лавировать между двумя сторонами. Я пытался верить, что у того, что творит власть, есть положительная динамика, логика. Пытался объяснять себе, что, может быть, надо принимать плохое решение вопреки очень плохому. Вот в такой парадигме я размышлял. Но в 2017-м году, как сейчас помню — всё, что-то оборвалось. Фильм «Димон» — потрясающее расследование Алексея Навального. Как можно с банальной покупки кроссовок раскрутить огромную коррумпированную систему в России? После этого я связался со штабом — на сайте Краснодарского штаба была плашечка: «Хотите ли вступить, стать волонтёром нашей организации?» Нужна была буквально физическая сила: пришла машина — нужно флайеры с флажками раздавать. В мае состоялось шествие, мы шли от кинотеатра «Аврора» до администрации президента на Карасунской улице, но в итоге не дошли и до половины. Там тоже был небольшой маскарад: задержали очень много людей. Тогда уголовных дел, слава богу, не было — просто задерживали и в машинах на Садовую — в спецприемник, в котором сидели в основном политические. Очень хорошо всё было подготовлено, люди шли с охоткой. В результате пенсионной реформы в 2018-м году была жуткая ситуация. Людей пришло мало, а вот космонавтами все улицы забиты. Несчастные пенсионеры стоят, по ним видно, что они боятся что-либо сказать. Кучкой вот так стоят, столпились, а эти лавируют между ними в своих круглых масках — жутко. Превентивно задержали всех координаторов, волонтёров — тех, кто постарше и повыше были. Мы остались сами по себе. Это произошло в мае и в сентябре. Я потом пришёл в штаб и сказал: «Нет, ребята, я такое выдержать вряд ли смогу». Хотя сейчас думаю, что это, вообще-то, детский сад был, по сравнению с тем, что дальше началось. Надо было оставаться.
Вы не испытываете чувство вины из-за того, что испугались и прекратили заниматься активизмом в России?
— Людей, которые выступали против нацизма в Германии в 30-х годах, тоже нужно обвинять? А что нужно было делать нашим родителям? Выйти на Красную площадь в 53-м году и сказать: «Коммунисты, геть отсюда»? То, что советская власть сделала шикарную прививку, которая до сих пор работает — да, согласен. Российская пропаганда очень хорошо легла на удобренные головы людей в результате того, что делала советская власть. Вот эти 9 лет при Ельцине ни к чему не привели — это слишком мало. Тогда людям было непонятно как жить и, конечно, они не думали ни о какой политике. А потом пришёл чекист, и всё вернулось на круги своя. Очень много параллелей у того, что сейчас творится в России, с нацистской Германией. Тот же еженедельник Der Stürmer, который выпускался в Германии — это шикарный рупор пропаганды. Тогда не было интернета и радио, но были газеты и журналы. Пропаганда лилась рекой на несчастных немцев — потому они так быстро приняли антисемитизм и всё способствующее этому, и это привело к катастрофе — Второй мировой войне.
У вас высшее военное образование, а работаете геодезистом. Почему?
— Так или иначе, я с 14 лет находился на военной службе. Сначала это было Суворовское училище, потом военная академия. Там учат чему? Подчинению. Выполни приказ и неважно как. Там нельзя ничего своего вставить. Вот есть приказ, вот есть устав. Как в уставе написано, так и делай — думать нельзя. И я считаю, что именно эта интересная система прошлась по моим очень даже неокрепшим мозгам. Конечно, этого хотела мать. Я дитя развода, 90-е годы, что делать? «Ну, давай в Суворовское иди». Она тогда работала в Сочи, в центральном военном санатории — естественно, я не поступить не мог, хоть и пытался провалить экзамены. Я закончил Военную академию тыла и транспорта, воинское звание — лейтенант, командный состав. Военно-отчетная специальность, номер — есть, запас номер один. Долго бы ждать не пришлось, пока меня забрали бы туда, тем более младший командный состав — первые, кого на тот свет отправляют.
Изменились ли ваши отношения с родственниками и друзьями после начала войны?
— У меня теперь нет ни друзей, ни родственников. Я один. От меня отвернулись все, вообще все. Может быть, я попал в такое общество, где все «запатриоты» и «запутинцы». Мои социальные сети привели в бешенство кучу моих бывших одноклассников и сокурсников. Одно предложение состояло только из предлога, остальное было отборным матом. И все узнали, какая я, оказывается, скотина и сволочь. Они всегда думали, но сейчас точно подтвердилось. Как недавно выяснилось, отец с матерью сказали про меня такую вещь: «Ну раз он уехал — черт с ним, он не наш сын. Давай от него отказываться. Он вообще плохой. Зачем он так поступил с родиной? Оставил родину в таких жутких обстоятельствах. Он же военный, почему не пошел?»
Как вы относитесь к тем, кто покорно подчинился мобилизации?
— Я осуждаю их только с точки зрения того, что они все-таки совершают преступление. Хотя бы разберитесь — на Россию-то никто не нападал. Что за глупости? Набрали тех, до кого дотянулись, кто поверху лежал, из всех маленьких поселочков, деревень каких-то, где сортир, в лучшем случае, на улице находится, а то и ведерко в комнате. Тем более, интернет они не смотрят, Навального или хотя бы Юлию Латынину не слушают. Хоть кого-нибудь с альтернативной точкой зрения. Они смотрят государственное телевидение. Вот о чем я говорил — о прививке, которую сделала советская власть и по наследству передала следующему поколению. Вот у меня бабушка садилась смотреть телевизор на полную мощность. И эти тоже самое делают. Информацию черпают только оттуда. И если родина сказала — да, мы поедем.
Как считаете, зачем в России принимают законы, дискриминирующие ЛГБТ?
— А потому что у нас скрепы. Мы скрепоносцы. Я могу это объяснить только одним — страхом. Страхом и неготовностью воспринять изменения мирового тренда. И я тоже не могу понять, что значит традиционные ценности для России. Какие именно? Расстрелы в 30-х годах? 37-й год? Это тоже какая-то ценность? Мою семью раскулачили. Мне как к советской власти относиться? Похлопать в ладоши и сказать: «Сталин лидер»? Он убийца. И плюс отсутствие гибкости ума и мышления. Человек не полезет размышлять об этом — он работает с 9 до 6 на нелюбимой работе в каком-то запидрющинске. Какой интернет? Какие книги? Какая Декартова философия? Вы о чем? Да, люди не такие. Люди не хотят жить так, как ты. Не надо лезть в их жизнь. Я хочу донести одно до всех — не лезьте к людям в постель. Как хотят, так пусть и разбираются. Вас же не трогают, за ногу туда не тянут.
Сейчас в Болгарии общаетесь с украинцами?
— Я их боюсь. Мне стыдно перед украинцами. Я с ними пытаюсь не общаться. Я же тоже не могу откреститься от всего. Это же наша страна устроила. Да, Путин. Да, его личное решение. Но, как говорится, они творят, а стыдно мне. Мне кажется, если мне дадут украинца, то я начну обниматься и извиняться перед ним. Еще и расплачусь.
Какое будущее ждет Россию?
— Мы как Титаник — уже в этот айсберг врезались. Нам казалось издалека, что он маленький. Видя айсберг Украину, мы думали: «Господи, мелочь, пройдем напрямую». А там оказалось очень много чего внизу. Путин как командир корабля, видя, что мы уже вляпались и идем ко дну, все равно топит вперед. Куда-нибудь выплывем, может успеем. Рано или поздно война закончится. Для Украины закончится, а для России все будет только впереди. Война как лакмусовая бумажка — обнажила огромные проблемы и противоречия в стране. Если год назад было странным услышать от кого-то о развале России, то сейчас об этом пошутил даже Путин.
«Прозреют» ли жертвы путинской пропаганды?
— Та же история. Посмотри на немцев в 1945-м году. Они с одним вопросом были: «А нас за что? Нас-то за что? Мы вообще тут ни при чем». Так же и русские будут себя вести. Русский народ должен пройти этот путь очищения мозгов, чтобы понимать, где льют помои, а где надо прислушиваться и думать. Это единственный вариант. Но мне кажется, это произойдет даже не при моём или следующем поколении. Слишком все зомбированы.
Вы вернетесь в Россию?
— Нет. Куда? На тонущий корабль? Нет, спасибо. Давайте уж лучше вы к нам. Это страна 404. Баг системы, приведший к фатальной ошибке. Даже если Путина не будет, то кто? Я понимаю, что кого-то найдут. Царя долой, другого на кресло. Даже если предположить фантастический вариант, что придет Навальный, его освободят из Покровской колонии, и он войдет в Кремль… Ну, будут развешивать на фонарях «запутинцев». Что-то делает только горстка людей. Те пресловутые 3%. Они все сделают. А понять, кто придет в результате… Почему Путин до сих пор на своем месте? Мне кажется, эта фигура хоть как-то устраивает российский истеблишмент. А когда придут другие, начнут рассказывать: «Мы сопротивлялись на кухнях, разговаривали по телефону». И меня туда же можно — в серую массу. Что я могу сделать? Сесть в тюрьму, заплатить штраф, и вся моя деятельность закончится. Я никому не интересен. Со мной никто цацкаться не будет.
