«Сильнее глупости взрослых меня разочаровала только слепота моих сверстников»
Нам написала Аня. Ей 17 лет. Она уехала из Москвы, и теперь учится в университете в Париже. У Ани есть родственники в Украине, за которых она переживает. Были проблемы в школе из-за ее позиции. Сейчас она скучает по дому и делится в письме своими переживаниями.
— Очень благодарна вашему проекту и хочу поделиться своей историей. Сейчас мне 17 лет, на момент начала войны мне было, соответственно, 16 лет. Меня всегда жизнь тесно связывала с Украиной, так как там много близких родственников, друзей. Я каждый год ездила на лето к бабушке в Ивано-Франковск, да и сама я украинка, как минимум, по крови.
Вечером 23 февраля все знали, что что-то будет, но я до последнего переубеждала себя и других, что на дворе 21 век и продвинутые страны уже научились решать конфликты без внедрения военных сил. 24 февраля я проснулась и увидела сообщения от моего любимого человека, который живет в Украине: «Нас бомбят, мне страшно, я люблю тебя».
Наверное, даже говорить не стоит, как я была напугана: подняла всю семью, судорожно листала ТГ каналы в поисках информации. Я ждала ответ около шести часов: с молодым человеком все в порядке. Но с этого дня в моем детском, слепо верующем в лучшее разуме, все изменилось.
Я была на тот момент в 10 классе и среди одноклассников появилось много разногласий. Внедрение активной пропаганды в стенах школы только усугубило ситуацию, так как детям буквально промывали мозги на «разговорах о важном», что «Россия не начинала войну» и «мы спасаем украинцев от неонацизма и их правительства».
Круг общения сузился до невозможного, так как с самого начала войны, имея собственную голову на плечах, я была против войны. Сильнее глупости взрослых меня разочаровала только слепота моих сверстников, было ощущение одиночества и отсутствия адекватности вокруг.
Многие ровесники размышляли так же, как и «по телевизору», но в своей жестокой, подростковой форме: высказывания, что «украинцев надо убивать» (и похожие) я в школе слышала постоянно. Благо мой классный руководитель — очень адекватный и умный человек, пресекал любые агрессивные высказывания, призывал к доброте и взаимопониманию, а также запретил тему политики в классе. Но я видела, что 80% детей и подростков, даже не понимая, что происходит, вставали на сторону России и жестоко высказывались в сторону украинцев, хотя в школе их немало.
Большинство учителей буквально повернулось на России, патриотизме и пропаганде. Складывалось ощущение, что приходишь не на учебу, а в психиатрическую лечебницу для душевнобольных, где вокруг слушают только гимн, а любой разговор сводится к «Россия — лучшая страна на планете, участники СВО — герои».
Был случай, когда я говорила со своей подругой из западной Украины, записывала ей голосовое сообщение на украинском и ко мне подошли два завуча и учительница русского языка. Они спросили, почему я в стенах школы позволяю себе говорить на украинском, на что я спросила «почему нельзя?» и в итоге получила предложение забрать документы.
Еще я очень долго боролась с «разговорами о важном», я не ходила на них и не собиралась, из-за чего меня вызывали в школу и предложили забрать документы — типичный ход при неудобствах с учеником.
Реальность вокруг душила, в России находиться сил не было. Была постоянная тревога и переживание за близких мне людей, живущих в Украине. Как там бабушка? Как дядя? А племянники? Пришлось очень быстро взрослеть в таких условиях, так как все вокруг теперь крутилось вокруг войны. С каждым днем во мне росла ненависть к стране, которую буквально полгода назад я считала родной. Появилась навязчивая мысль уехать.
Проматываем на сегодняшний день. Я окончила 11 класс и успешно поступила во Францию, где сейчас и живу. Конечно, я не переживала тех страхов, что переживают украинцы каждый день, но война очень сказалась на моей психике. Постоянно думаю о том, что скучаю по родной квартире, родителям и друзьям. Из-за того, что скучаю по тому, что находится в России — появляется чувство вины, потому что с этой страной я не хочу иметь ничего общего.