«Уважаемые чиновники, я просто хочу быть с моим мужем»
Фото: из личного архива
Татьяна Суховеева — россиянка. Работала главным бухгалтером в крупной коммерческой компании. Хорошо зарабатывала. Увлекалась поэзией. Политикой не интересовалась. До тех пор, пока развязанная Россией война в Украине не сломала ее личную жизнь.
— Вряд ли моя история уникальна. Я не хожу на митинги, я вне общественного поля, меня практически нет в соцсетях. Но это не значит, что я, гражданка Российской Федерации, пособник режима и должна нести ответственность за его действия путем лишения нормальной семейной жизни. Мне бы очень хотелось сказать это лично тем чешским чиновникам, которые из-за агрессии России против Украины лишили меня и моего мужа возможности быть вместе.
На следующий день после начала войны было приостановлено рассмотрение всех документов, поданных до войны, и выдача виз гражданам России. А в мае всем, включая меня, пришли отказы. Я подавала документы на долгосрочное проживание в Чехии со своим мужем, гражданином Украины, постоянно проживающим там более 25 лет. Чтобы понять всю трагичность для нас этой ситуации, придется немного углубиться в предысторию.
Художник Александр Чулков
Бывает так, что, только пройдя полжизни, тебе выпадает шанс встретить своего человека. Настолько своего, что он буквально читает твои мысли, а ты чувствуешь его настроение на расстоянии. Мы познакомились в интернете на стихотворном сайте. Мой муж — гениальный художник, поэт и поэт-переводчик чешской поэзии. Я немного баловалась стихами и пришла на сайт больше для лечения своей души… Так началась наша переписка длиною в девять лет с короткими встречами раз в полгода. Мы с мужем пережили много горя и воспринимали нашу любовь, как награду за все пережитое.
У меня в России была хорошая работа, больная онкологией мама и ребенок от первого брака. У него — больная онкологией жена на руках. Кто прошел через долгую мучительную смерть родственников, никогда уже не станет прежним. Как говорит мой муж: у тебя сносит полчерепа, и все, что радовало вчера, перестаёт иметь смысл… До ухода мамы я еще пережила гибель брата. Ему оставалось два месяца до дембеля, когда начался конфликт в Приднестровье. Из армии он вернулся в цинковом гробу. Незаживающая травма — так как звук топора, который вскрывает цинковый гроб на кладбище, и оттуда, как из матрешки, появляется другой гроб, преследует меня всю жизнь.
Мы с мужем были спасением друг для друга. После смерти его жены, я через месяц повезла его в замечательное тихое место у моря в Турции, где просто вытаскивала его из жуткой депрессии. Там мы решили пожениться и начать процесс воссоединения. Из трех мест возможного проживания (Россия, Украина или Чехия) после обсуждения остановились на Чехии. У мужа там сложившаяся жизнь, картины. Он обожает Чехию, нормальность людей в ней живущих, природу и ощущение покоя, которое даёт только эта страна. Меня после смерти мамы в России, кроме могил, ничего не держало.
Дом — это место, где ты чувствуешь себя в безопасности, где тебе легко и комфортно. После агрессивной среды в России, мне было спокойно в Чехии, там я отдыхала душой. Как говорит моя дочь, студентка чешского университета: «Возвращаясь в Россию, я стараюсь вести себя максимально вежливо и тихо, постоянно ожидаешь какой-то грубости или неадекватности от людей». Я бы ещё добавила сюда ощущение постоянной слежки, как-будто ты находишься под колпаком. Я как человек свободолюбивый (видимо, наследство от папы-украинца) просто физически уже не могла выносить этой закоренелой советскости в людях.
В августе прошлого года мы оформили брак в Одессе, и в ноябре я подала документы в Чешское консульство в Екатеринбурге. Но война внесла коррективы в наши планы. То, что я пережила за март-апрель, я бы даже не сравнила с потерей мамы и брата. Это был такой шок. Если до войны ещё оставались какие-то иллюзии в отношении родины, то после от них не осталось и следа.
Я слишком долго жила в самостоятельно созданном информационном вакууме, отгораживаясь от негатива политической ситуации и всеобщей «патриотической» шизанутости. Разговаривая в своём окружении с людьми, испытала новый шок. Потому что ты, даже через ломку и личностную катастрофу, проснулся и осознал весь ужас происходящего, а другие либо ушли в отрицание и равнодушие («моя хата с краю»), либо в победобесие и военный угар («кругом враги»).
Не хотелось заражаться ни тем, ни другим. Поэтому, с трудом сделав годичный шенген, я забрала ребёнка и через Венгрию уехала к мужу в Чехию. Решить вопрос с проживанием не получилось. Сотрудница полиции, увидев российский паспорт, на повышенных тонах объяснила, что у меня отказ из-за развязанной Россией войной. Подключение адвоката не помогло, и через три месяца мы выехали всей семьей в Турцию.
Стараемся воспринимать наши скитания философски, но в нынешних реалиях, которые за пределами России воспринимаются ещё более катастрофическими, обрести стабильность, конечно, не удаётся. В ноябре муж возвращается в Чехию, а мы с ребёнком сможем заехать опять только на три месяца в конце декабря. И что будет дальше — не придётся ли возвращаться в этот тонущий корабль под названием «Россия», чтобы повторно подавать документы в Чешское консульство и ждать 9 месяцев принятия решения — не знаем.
Будем пытаться преодолеть бюрократические барьеры в Чехии в надежде, что семейные ценности и личная жизнь что-то ещё значат в европейском обществе. Уважаемые чиновники, я хочу одного — просто быть рядом со своим любимым мужем. Я, можно сказать, выстрадала это право. Ни я, ни мой сын не несём угрозу безопасности. Я категорически против развязанной войны, мне бесконечно больно от страданий невинных людей. Но это не моя вина и не моя ответственность.
А ниже — несколько последних стихотворений моего мужа:
Мне снился мир Как хорошо я спал сегодня днём, мне снился мир, я был счастливым в нём, я был своим, красивым и спокойным, я знал — не повторятся больше войны. Моя земля, другие люди, страны отстроят всё, залечат в душах раны... Наивно? Я уверен был, что нет. Мне снились те, которых больше нет. Такие же счастливые, живые, глядящие с любовью, без забот... Хороший сон, за много лет, впервые, не опечалил он, наоборот дарил надежду, звал меня куда-то... Я видел деток, мать на берегу, собачку, чаек, солнечные брызги... А чуть вдали, один, на фонаре, качался пресловутый карлик-изверг, что в феврале пришёл к нам на заре. Ничтожество с апломбом Чингиз-хана, Наполеона, прочего говна, не ценящего то, что жизнь одна, что всяк любви достоин и пощады... Пришёл — ушёл, смешон, в глубины ада. А нам всем надо дальше жить, любить, творить невыразимые красоты, воспитывать прекраснейших сынов и дочерей из самых лучших снов... Нам нужно оправдать существованье поэзией, гармонией, добром... А музыка? Ну, кто её проявит и тем вернёт, чьи музы овдовели? Мой первый сон, он тонет во втором... Я встать себя заставил еле-еле на костыли, что стыли у постели…
Звонок маме в Россию Мам, ты о чём?.. О какой войне?.. О каком таком небе чистом?.. Это я здесь под бомбами! Это ты мне рассказываешь о нацистах?! Мама, вам бред несут по ТВ! Не верь! Подумать попробуй! Как я смогу достучаться к тебе из своего гроба?! Снова тревога... Нас снова бомбят! Русские!!!.. Да!!!.. Нелепо?.. Ради чего?.. За свободу нам мстят! Так бомбили Алеппо... Что?.. Я всё вру?.. Я несу фигню?!.. Дикторша так сказала?.. Мама, я больше не позвоню. Нет оттуда сигнала.
За ядерной зимою Апрель то груб, то нежен, то зноен, то заснежен... Он нам, вновь полюбившим, напоминает бывших... Так хочется покоя. Ну, почему с тобою не встретились мы раньше, лет двадцать пять назад? Что в наших душах было тогда? Ты позабыла? И я не помню... Всё же, сейчас в них — дивный сад. Такой волшебный, белый... Твоим он пахнет телом. Обнять тебя, не думать ни о какой войне! Обычное желанье. Ну, сколько можно ранить хорошим людям души?! Читай, тебе и мне. Апрель, ты — дрель, ты — дротик, свистящий: «Все умрёте!» Останется Володя, один в пустом Кремле. Нет, два! Второй, левее — мертвец из мавзолея... И больше ни собаки, ни кошки на Земле. Когда остынет пепел, за ядерной зимою, когда полезет к солнцу корявая трава, своим сознаньем в небе я этот мир отмою от слёз и обнаружу — что ты, любовь, жива.
Чем человек отличается... Чем человек отличается от животного, птицы, рыбы? Тем, что у него есть сила, ответственность, выбор… За себя и других, за весь мир, лежащий у ног. Для собаки и кошки именно он — Бог. Может бросить кость или налить молока. Проявить злость, показать, как рука нелегка... Или погладить, обнять, накормить и укрыть пледом. Благодарный тебе пойдёт за тобою следом. Всюду, в любое пекло, даже в окопы войны — те, к кому мы нежны, будут за это верны. Предают только глупые — мысль у них коротка, а там, где должно быть сердце — ливер один пока. Но всё изменяется, затем и живём, и участвуем в этом кино... Становиться добрей, человечнее — другого пути не дано. А почему тогда, спросите, Бог так часто жесток? И к молитвам так глух он... А мог бы укрыть, накормить, подарить приличный айфон... Я не знаю, честно, но может быть потому, чтоб искали мы только правду и не верили даже ему.
