«Сына не позорьте, пожалуйста»

Как силовики двое суток ловили мать полицейского из Ухты, которая провела митинг с плакатами против главы республики

Светлана Зверева возглавляет ухтинский горком КПРФ, а ее сын служит в патрульно-постовой службе. 1 мая она провела митинг солидарности трудящихся, где были замечены плакаты с критикой главы республики Владимира Уйбы. Никто из 16 сотрудников полиции, наблюдавших за акцией, претензий организатору не высказывал. Однако на следующий день заявили, что нарушен закон. И даже намекнули на проблему, которые могут возникнуть на службе у сына. О том, как это было, Светлана Зверева рассказала «НеМоскве».

Большинство диалогов восстановлено со слов героини. Фрагменты некоторых бесед подтверждаются видеозаписями, которые есть в распоряжении редакции. 

Как я искала полицию

Митинг, который мы провели 1 мая, был согласован с мэрией Ухты. В заявке указывалось, что он посвящен международному дню солидарности трудящихся, пройдет с использованием звукоусиливающей аппаратуры, плакатов и партийной атрибутики. Тематику плакатов мы ни с кем не согласовывали.

Сразу после того, как чиновники все это одобрили, мне позвонили из полиции и сказали, что я должна получить предостережение.

— Ничего я не должна, — говорю. — Это вы должны вручить мне предостережение и предупредить.

— Ну, может и так. Но вам все-таки надо прийти.

Я пришла, а полиция закрыта: ввели какой-то план «Крепость». Я не могу к ним зайти, сотрудники не могут ко мне выйти. В общем, поцеловала дверь и ушла дальше по своим делам. 

На следующий день звонит та же сотрудница:

— Приходите, получайте.

— Я больше не пойду. Приходите сами теперь.

— Ой, а у меня сотрудников нет, работаю одна.

— И что? Я тоже одна работаю. Вам надо вручить, вы и приходите.

В итоге никто ко мне не пришел. На следующее утро опять звонят: ну, пожалуйста, придите. Пришла, мне вынесли то самое предостережение: ни печати, ни подписи ответственного сотрудника полиции.

— Вы сами-то такое будете подписывать? — спрашиваю.

— Ой, ай! А начальник сейчас на совещании и не сможет поставить подпись.

— Ну знаете, — говорю, — в третий раз я уже точно не пойду к вам. Приходите сами.

В итоге меня все-таки упросили дождаться заместителя начальника — подполковника Александра Шевалдина. Это заняло 20 минут. Мы подписали предостережение и разошлись.

Как прошел митинг

Митинг прошел спокойно, в нем приняли участие чуть больше 50 человек. Это если не считать 16 полицейских, которые следили за порядком. Среди выступавших был депутат Государственной Думы Олег Михайлов.

Говорили на самые разные темы: от мусорного полигона и тарифов на вывоз ТКО до проблем медицины и образования. В том числе, высказывалась критика в адрес главы республики Коми. Депутат Михайлов, например, заявил, что из-за плохой работы Уйбы не решаются проблемы региона. И что такое руководство никуда не годится. Критика Уйбы была и на плакатах, с которыми стояли люди: «Уйбу в отставку», «Долой Уйбу и его временное правительство».

Также был плакат с упоминанием Ровеньков — это город на присоединенных территориях, который находится под шефством республики Коми. В соцсетях шутят, что Уйба бывает там чаще, нежели в своем регионе, и решает проблемы местных жителей там, а не тут. В Ровеньки в очень нормальном количестве уходят деньги республиканского бюджета, при этом в Коми разруха с дорогами, водоснабжением и медициной.

Сотрудники полиции видели все эти лозунги. Но ко мне, как к организатору митинга, никто не подходил и о нарушениях закона не сообщал. Поэтому я спокойно вела митинг дальше, он длился почти полтора часа.

В предостережении, которое мне выдали, четко написано: «Митинг — это массовое присутствие граждан в определенном месте для публичного выражения общественного мнения по поводу актуальных проблем преимущественно общественно-политического характера».

Мы мирно выражали свое мнение, высказывались об актуальных проблемах и предлагали пути их решения. То, что плакаты с критикой Уйбы не понравились полицейским, мне сообщили только на следующий день.

Как полиция искала меня

Утром 2 мая мне позвонила какая-то девушка с незнакомого номера: «Я из полиции».

Ни звания, ни должности, ни имени, ни фамилии.

— Вам надо подойти, — говорит, — и дать объяснение по поводу митинга.

— А какой конкретно вопрос вас интересует? — спрашиваю.

— Плакаты.

— Ну, хорошо, я приду и дам объяснения. Повестку только пришлите.

Трубку положила, и после этого началось.

Сразу нашлись сотрудники у них: сначала трое прибежали ко мне на работу, потом еще трое — домой, долбили в дверь. Дочь звонит: «Мама, тут дверь ломают». В итоге, они в течение дня пять раз приходили ко мне домой. Последний визит — в 21.20.

А я в Сосногорске [город рядом с Ухтой] по рабочим вопросам была целый день. Потом мне сказали, что они и туда приезжали, искали.

Начали звонить даже сыну: он работает в ППС. Сын звонит мне:

— Мама, ты где?

— А ты с какой целью интересуешься?

— Ну вот мне звонит начальник, говорит, что твоя мама бегает от нас.

— Я ни от кого не бегаю, я работаю. Пускай по почте посылают повестку, я получу и приду сама.

Утром 3 мая в квартире пропало электричество. Позвонила в Энергосбыт и управляющую компанию – они не причем. Вышла на лестничную клетку – выключен тумблер. Включила, вернулась в квартиру. А уже через три минуты под моими окнами – наряд Росгвардии. Как будто камеру в подъезде поставили, чтобы следить за мной: дома я или нет.

Стали звонить в домофон, я им сказала, чтобы присылали повестку по почте. Потому что когда начинают такой толпой за тобой гоняться, хочется уже делать им назло: пусть поработают, если их науськивают на простых граждан, которые не представляют никакой угрозы для общества, не насильники и не убийцы.

Как брали сына в заложники

Когда все уехали, я ушла на работу.

В 16.30 туда пришел замначальника полиции Шевалдин. Сказал, что сейчас дождемся сотрудника и поедем в отдел составлять протокол об административном правонарушении.

— Я никуда не поеду, — говорю. — Хотели повестку вручить — вручайте.

— У меня нет с собой, сейчас приедет человек.

— Ну, если я не задержана, то мне пора идти. Я ждать не могу, у меня тоже дела есть.

Начинаю одеваться, он бежит за мной и хватает за руку: «Не заставляйте меня применять силу».

Естественно, я тут же включила телефон, стала вести запись.

— Вы сейчас свои должностные полномочия превышаете, — говорю. — На каком основании вы меня удерживаете и не даете свободно передвигаться?

Тут он завел разговор про сына:

— Сына не позорьте, пожалуйста.

— Да это вы себя сейчас позорите.

Посоветовал подумать о проблемах, которые могут быть на службе у сына из-за меня. Хотя так и не пояснил, что же такого преступного я делаю.

Пока пререкались с ним, пришла дознаватель с повесткой, вручила на 7 мая. Показывали фотографии с плакатами против Уйбы, усматривают в этом нарушение закона.

— Тогда почему вы не подошли ко мне во время митинга и не сказали, что надо эти плакаты убрать? — спрашиваю их.

Они говорят, что подходили только к тем, кто их держал. Почему не подошли ко мне и не предупредили — так и не ясно.

От всей этой ситуации неприятно, конечно.

И еще очень обидно за нашу полицию, которая вот такими вещами занимается: вместо того, чтобы ловить преступников и тратить свое служебное время на реальную охрану порядка, гоняются за мной по всему городу. Чтобы вручить повестку, которую можно выслать по почте.

Спрашивала у них, по чьему распоряжению все это делается: тычут наверх.