«Пока терпимо — терпим»
Репортаж из Архангельска, российской столицы аварийного жилья
«Доска, тоска, треска», — пожалуй, самая знаменитая поговорка про Архангельск. И если треску еще нужно поискать по магазинам, то доска и тоска бросаются в глаза сразу. Деревянные дома — бренд Архангельска, но и, как говорят местные, его проклятье. Одними резными домиками восхищаются туристы, а в других — буквально выживают горожане. Журналист «НеМосквы» прошелся по самому известному архангельскому району «деревяшек» — Северному округу или, как в честь завода называют его архангелогородцы, Сульфату.
Всего в Архангельске около трех с половиной тысяч деревянных домов. Из них, по официальной статистике администрации Архангельска на 1 января 2023 года, 1400 — аварийные. В них зарегистрированы 33 048 человек, это примерно 10% от всего населения Архангельска. Сайт Дом.МинЖКХ приводит похожие цифры: 1428 аварийных домов — это 32% от общего числа жилых зданий Архангельска, в сумме 9247 квартир. Официальная статистика не вполне отражает реальную картину — некоторые дома явно заслуживают статуса аварийных, но до сих пор таковыми не признаны.
Когда-то Сульфат был процветающим районом, который вырос вокруг сульфатно-бумажного производства, Соломбальского комбината. Здесь даже был собственный парк аттракционов с колесом обозрения, его закрыли в 90-е. Многие дома когда-то были явно красивыми: почти на каждом здании — узор из досок. Где-то снежинки, где-то солнышко, где-то элементы орнаментов Архангельской области.
Сейчас, по данным переписи населения 2021 года, на Сульфате живут около 16,5 тысяч человек — это на восемь тысяч человек меньше, чем в 2010 году, и на десять тысяч меньше, чем в 1997 году. Почти все дома здесь — деревянные. В советское время о зданиях заботился комбинат. После распада СССР район начал приходить в упадок, завод обанкротился и закрылся в 2012 году. Дела стали настолько плохи, что приезжавший сюда дважды блогер Илья Варламов включил Сульфат в топ-10 самых ужасающих мест, в которых он бывал, поставив район Архангельска в один ряд с героиновыми притонами Афганистана и трущобами Буэнос-Айроса.
Сульфат считается окраиной города и находится примерно в девяти километрах от центра Архангельска. Приезжающих сюда встречает табличка «Жилой район Первых Пятилеток» с частично отвалившимися буквами (к моменту публикации администрация Архангельска отремонтировала стелу). Первое, что видишь, выйдя из автобуса — новая, построенная в 2010 году, каменная церковь и старые деревянные дома неподалеку. В ряд стоят сразу несколько заброшенных. В некоторые по снегу протоптаны тропинки: в них живут бездомные. Доступ в здания никак не ограничен.
«Мы пишем, пишем, но идут отписки: ждите, ждите»
Среди заброшенных зданий затесался и жилой дом. Хотя сразу так и не скажешь. Здание настолько ушло под землю, что высота дверного проема теперь около полутора метров. Внутри подъезда свалены деревянные поддоны. Весной жители используют их, чтобы попадать в квартиры: вход оказывается затоплен.
Затапливает не только вход. В квартире на нижнем этаже живет Татьяна. Первое, что видишь, когда открываешь дверь в ее квартиру — ступеньку сантиметров в 30, утепленную одеялами. В 2003 году под частью квартиры меняли сваи, она осталась на прежнем уровне, в то время как остальной дом, включая большую часть квартиры, просел. Раньше, по словам хозяйки, потолки были порядка трех метров в высоту. Сейчас, стоя в не просевшей части квартиры, можно достать рукой до потолка.
Так как часть квартиры осталась на прежнем уровне, а часть ушла вниз, между комнатами образовалась щель. Из нее в квартиру затекает вода. Поэтому вся мебель стоит на деревянных брусках, а весной вещи приходится складывать на диван и ходить по квартире в резиновых сапогах.
Наступаешь на пол и видишь сырой след, который остается от обуви (ДВП-плиты хорошо впитывают влагу).
— Когда нас впервые затопило в 2013 году, [полы во всех комнатах были на одном уровне, поэтому] топило вообще всю квартиру! Я открывала дверь: вода с подъезда сюда затекает.
Постоянно приходится держать включенным обогреватель: из трещин дует холодный ветер, центральное отопление не справляется. Соответственно, счета приходят немалые — более 10 тысяч рублей за коммуналку.
— У нас нет по теплу счетчиков, платим тысяч 12 с сентября по май. Воды горячей нет, водонагреватель стоит. Плюс электроплиты, — рассказала Зоя, соседка сверху.
Все межкомнатные двери в квартире Татьяны пришлось снять: они бы попросту не открывались. Окна открывать тоже нельзя. Женщина вообще боится, что однажды от проседания стекла просто вылетят, одно уже треснуло. Чтобы не выпускать тепло, в дверных проемах повешены пледы. Пол в туалете накренен, унитаз стоит под большим углом.
Между двумя квартирами на первом этаже — бойлерная. Попасть туда несложно: достаточно передвинуть в сторону дверь. Ее сняли с петель, иначе она бы не открывалась из-за наклона дома. Штукатурка внутри поотваливалась, под дом течет вода из лопнувших труб, из-за чего, по мнению Татьяны, в ее квартире проваливается угол в ванной —она находится за стенкой от бойлерной.
Здание признали аварийным в 2018 году. До этого непригодными для проживания признавали лишь отдельные квартиры — а этого недостаточно для включения в действующую программу расселения. Зато в 2021 году дом вошел в программу «129 домов», по ней расселили двух собственников, выплатив им денежную компенсацию, порядка 90 тысяч рублей за квадратный метр.
— Мы включены в программу «129 домов», на которую уже второй год ничего не выделяется. В бюджет мы не заложены. Мы пишем, пишем, ходила в приемную президента, но идут отписки одни: ждите, ждите, — рассказала Татьяна. — У нас на руках с 2012 года решение суда о предоставлении внеочередного жилья. Предлагали общежитие из расчета шесть метров на человека. У меня здесь площадь 74,4 квадрата. Нас здесь трое прописаны. И из этой квартиры мы должны были переехать в комнату 18 квадратных метров…
По словам Татьяны, по исполнению судебных решений ее дом находится 193-м в очереди.
«Приходится таблетки глотать, если здесь живешь»
Проходим мимо покосившегося дома на улице Красных Маршалов, который пошел волнами. Снаружи двое мужчин вытаскивают старый холодильник — говорят, сломался, пришлось купить новый. Пригласили посмотреть бойлерную на первом этаже: как и в предыдущем доме, здесь отвалилась штукатурка и протекают трубы.
По рассказу Олег, у которого в этом доме живет мать, такие протечки ремонтируют — если обращаться. Вот только офис управляющей компании расположен более чем в десяти километрах отсюда, если в УК не берут трубку (а такое происходит постоянно), доехать до них весьма затруднительно.
— Обычно бывает трубу прорвет или замерзнет что-нибудь. Приедут, разморозят. Обычные сульфатские условия. А чего заработал, то и получаешь, — рассуждает Олег. Состояние дома он объясняет возрастом. — Это дом 1936 года, при Сталине еще построено!
По его словам, раньше в дом чуть ли не каждую неделю врезались машины — на углу был равнозначный крестообразный перекресток.
— Машины все несутся, бух-бух, все время в дом, как в бильярде. Вот его и перекосило, наверное. Сейчас знаки сделали, не бьются. А раньше каждую неделю, блин! Короче, в нашем доме еще можно жить, — вдруг заключает Олег и продолжает: — Я тут жил в декабре-январе. Мрачно, конечно. Но мрачно не от того, что дом такой. А из-за того, что сам быт такой. Никто не ходит, никто не ездит. Зимой мороз был, тишина, никого нет. Район депрессию развивает. Я оптимистично рассказываю, а на самом деле приходится таблетки иногда глотать, если здесь живешь, антидепрессанты какие-нибудь.
«Нас не топит в квартире и ладно»
Еще один дом, в который мы попали, оказался внутри затоплен водой, хотя стояла минусовая температура. Квартиры на первом этаже — нежилые, на дверях навесные замки. По полу жители сами набросали доски. Из одной квартиры по полу коридора выходит новая труба. Оказалось, таким образом починили отопление — когда-то трубу прорвало в уже нежилой квартире. Из-за этой трубы вода нагревается и не замерзает.
Микроклимат в подъезде особый. Все поверхности влажные. Дергаешь дверную ручку — и руку нужно вытирать, мокрая. Даже зимой здесь летают комары, а все углы — в паутине.
Александр Анатольевич из последней жилой квартиры в этом подъезде (во второй подъезд не заглядывали, но и там внизу, похоже, тоже никто не живет, окна заколочены) рассказал, что на первом этаже люди ходили по колено в воде у себя дома. Затопило двухподъездный дом несколько лет назад, уже после того, как его признали аварийным в 2017 году. Расселить обещают в 2028.
— Пока не съедет дом со свай, нас не выселят. Наша квартира в середине дома, так что еще нормально. Да, обои трескаются. Крыша течет. Когда дожди, у нас на потолке разводы, — рассказывает жена Александра Наталья Владимировна и продолжает неожиданно: — У нас в квартире все нормально. Если бы дом сам не съезжал, я бы отсюда вообще никуда не поехала! С деревянного дома. Большие комнаты, хорошо все. Площадь 55 квадратных метров, все устраивало. А если дом съедет, то не знаю… Пока терпимо — терпим.
Александру трудно выходить из подъезда: он перенес инсульт, и, чтобы выбраться, приходиться балансировать на досках в воде. В семье также есть лежачий инвалид — сын попал в аварию.
— Когда квартиру снизу топило, приезжала водокачка, соседке откачивали. Она по квартире ходила в сапогах. А сейчас они не поедут ради нас одних. Нас не топит в квартире и ладно.
На вопрос, не страшно ли жить в доме, который в любой момент может сойти со свай, Наталья признается — даже если бы хотели, не смогли бы переехать:
— А что нам делать? У нас лежачий больной, сын после аварии, восемь лет уже лежит. Нам некуда деваться. Куда потащишься с ним? На частную [съемную] квартиру? Нам и за эту квартиру надо будет платить, и за частную платить.
Топит в Архангельске не только отдельные дома, но и целые районы. В 2022 году поселок Гидролизного завода ушел под воду. Вода в некоторых домах стояла прямо в квартирах. Попасть домой просто так было нельзя — либо лезть через чердак, либо ползти по цоколю. Жители сами строили себе мосточки, бросали все, что под руку подвернется: паллеты, доски, двери.
Поселок в 12 километрах от центра города топит каждый год, но в 2022 году ситуация оказалась критической: снега выпало больше привычного, а кроме талой воды поселок затопило канализационными стоками. Заместитель главы округа Андрей Доронин произошедшее объяснил «некорректной работой канализационной насосной станцией», которая находится в частной собственности: «Собственник по своему усмотрению останавливал работу КНС, что и стало причиной подтопления». В 2024 году поселок в очередной раз затопило: вода поднялась в квартиры.
Как власти решают проблему
Несколько лет назад команда энтузиастов занесла на интерактивную карту возраст всех домов в Архангельске. На ней наглядно видно, что большинство зданий на Сульфате построено между 1920 и 1970 годами. Только в конце 1960-х и в 1970-х здесь появилось несколько десятков панельных домов.
Сейчас ветхое жилье расселяют по программе, рассчитанной на 2019-2025 годы. За это время планируется расселить 352 дома (в них зарегистрированы около 9,4 тысячи человек), признанных аварийными до 2017 года.
Продлят ли программу после 2025 года — неизвестно. «Мы ждем окончания текущего этапа и всей программы, и только тогда появится информация, будет ли продолжена она с 2025 года. Тем не менее, городские власти проводят весь цикл работ, чтобы при ее возможном продлении у нас было все подготовлено. Мы на это рассчитываем», — рассказал директор департамента городского хозяйства Алексея Ганущенко.
Архангельск построен на болоте, в СССР деревянные дома возводили как временное жилье, поэтому фундамент у них деревянный. Неудивительно, что теперь каждый год несколько зданий в один момент сходят со свай и ложатся на землю: в 2001 году в СМИ писали, что такое происходит третье лето подряд, то есть, с 1998 года.
Для уже упавших зданий или с потенциальной угрозой обрушения существует программа «129 домов». В нее включили ветхое жилье, не попавшее в основную программу переселения — то есть, признанное аварийным позже 2017 года. Когда ее принимали в 2021 году, в 119 из 129 домов существовала угроза обрушения.
Это не единственная программа, по которой расселяют дома: еще есть программа развития застроенных территорий, — предшественница программы комплексного развития территорий. Ее приняли в 2011 году. По ней в 2020-2025 годах должны расселить 44 дома за счет застройщиков. Не всегда жители оказываются довольны предложенной ценой: к примеру, сейчас жителям деревянных домов в центре Архангельска предлагают 62-64 тысячи рублей за квадратный метр, в то время как определенная правительством Архангельской области средняя стоимость метра в Архангельске — 139 тысяч рублей.
В 2022 году в Архангельске также запустили программу комплексного развития территорий (КРТ). Принцип тот же: за счет застройщика расселяют дома, но — более крупные участки. В 2023 году, когда определили застройщиков, программа тут же вызвала протесты, вновь из-за стоимости квадратного метра — 60 тысяч рублей (о том, почему люди выступают против КРТ, «НеМосква» рассказывала также в публикации «Разрушить города и жизни»).
Спустя два месяца после того, как жители стали возмущаться, местное отделение КПРФ организовало митинг в их поддержку. Коммунисты хотели устроить акцию протеста на центральной площади, но администрация согласовала площадку в семи километрах оттуда. Акция протеста состоялась 9 декабря. Несмотря на 22-градусный мороз, на нее пришли порядка 50 человек.
Протестующие требовали внести изменения в Жилищный кодекс, чтобы стоимость квадратного метра оценивали не на момент решения о реновации, как сейчас, а на момент заключения с застройщиком договора о выкупе собственности. Внезапно их поддержало областное правительство, оно обратилось в Минстрой РФ: часть поправок внесли, часть ожидают рассмотрения на весенней сессии Госдумы.
Также в день митинга состоялось другое мероприятие — администрация Архангельска организовала встречу с жителями, попавшими в программу КРТ. Это событие анонсировали за три дня до митинга. На встрече присутствовали представители застройщика, чиновники и глава города Дмитрий Морев. На встрече администрация защищала застройщика и программу комплексного развития территорий. Разговор получился эмоциональный: некоторые жители вставали и уходили из зала, кричали с мест. Приглашенный администрацией юрист сказала жителям, что 60 тысяч рублей — нормальная цена, а через суд назначат еще меньшую компенсацию. Похожий тезис озвучил и глава города.
— [60 тысяч рублей это] много или мало — вообще вопрос риторический. Кому-то и 200 мало. Большинство имеют большие площади в деревянных домах. Как показала практика, ко мне все идут, у кого по 70 метров, по 80 квадратных метров. Самые большие платежи достигают пяти миллионов рублей! За дом, который — как, к сожалению, получилось в жизни — сожжен! — сказала на встрече представитель застройщика Елена Гундер.
Больше всего программой КРТ возмущались жильцы переулка Водников, — именно они они ходили на митинг, записывали обращение к президенту, требовали изменений в законодательстве . Жизнь их не назовешь благополучной — весной дома топило, в подъездах снимали полы, потому что двери в квартиры не открывались, стены шли трещинами, полы перекашивало. И все равно местные не захотели соглашаться на цену в 60 тысяч рублей за квадратный метр
Небольшой — порядка 20 домов — переулок Водников находится в центре города, но несколько лет назад даже коренные архангелогородцы не смогли бы найти его на карте. Затем он стал греметь на всю область — здания здесь неоднократно пытались сжечь. Только за сентябрь-октябрь 2021 года в переулке произошло пять пожаров. Некоторые здания сходили со свай. В июне 2020 года полицейские задержали Евгения Нестерова, который сознался в шести поджогах. Как сказано в решении суда, их Нестерову заказал Александр Толстов, чтобы поскорее освободить участки под строительство домов, — у него была своя фирма, которая рыла котлованы. Толстов свою вину признал, но приговора так и не услышал: ушел на войну, погиб в марте 2023 года.
В 2021 году переулок стал известен уже на всю страну — после репортажа «Гниль и пепел», который вышел на телеканале «Настоящее время». Запущеннее всего в репортаже выглядела квартира Артема Архипова, инвалида второй группы (попал под машину в детстве, руки почти не слушаются): стена в его жилье разрушилась, а из-за крена ванна прошла сквозь дыру на кухню, унитаз частично провалился в пол, печка обрушилась, на полу лежали мертвые крысы (которые, впрочем, были не особо заметны из-за отвалившихся кусков потолка и стен на полу). Зимой в душевой нарастал лед. После репортажа за несколько дней неравнодушные россияне собрали более 2 миллионов рублей, и Артему купили новую квартиру.
По оценке губернатора Архангельской области Александра Цыбульского, расселить все аварийные дома региона получится к 2030-2032 году.
Сейчас социальное жилье для переселенцев из аварийного жилья строят на самой окраине города, неподалеку от кладбища и СИЗО. Оттуда — 12 километров до центра.
Качество жилья и здесь оставляет желать лучшего: жильцы жалуются на плесень, которая растет в квартирах, на высокую влажность, неработающую вентиляцию, трещины в стенах. Неоднократно в этих домах протекала крыша. В 2018 году в еще одном здании затопило все этажи, с десятого по первый. С такой же ситуацией столкнулись жители и другого социального дома. В 2022 году в одном доме затопило четыре этажа, в другом — вода лилась через лампочку. Часть домов строила компания «Леро». Фирма обанкротилась, а ее директора судили за мошенничество и неуплату налогов. Руководителя группы компаний, в которую входит «Леро», судили за взятки.
Несколько домов построила чувашская фирма «СУОР». Там проблемы похожие: подъезды неоднократно затапливало, стены шли трещинами, в квартирах холод. В 2016 году компания получила три контракта на строительство домов в Архангельске на общую сумму более миллиарда рублей, впоследствии все контракты разорвали после частичного исполнения. «СУОР» не исполнял обязательства — например, на 682 дня просрочил благоустройство придомовой территории (сейчас срок гарантии истек, правительство области судится с «СУОР» из-за игнорирования условий мирового соглашения, по которому дефекты должны были устранить). С 2019 по 2022 год на «СУОР» было открыто конкурсное производство о банкротстве, в 2019 году Сбербанк заявил о 2,2 млрд рублей долга. В 2021 году сотрудники «СУОРа» утверждали, что им три месяца не платили зарплаты.
Четыре социальных дома на улице Доковской и вовсе никогда не увидят жителей — они проходили как вещдоки по уголовному делу, поэтому их нельзя было заселить. Здания, пока стояли пустыми, обветшали и стали непригодными для заселения, теперь администрация Архангельска пытается их продать вместе с участками. В возведение зданий вложили более 123 миллионов рублей. Подрядчик ООО «Импера Нова» так и не сдал объекты, и некоторые чиновники городской администрации стали фигурантами уголовных дел. До суда дошло только дело Михаила Петухова, которого обвинили в необоснованной выплате подрядчику 43 миллионов рублей. Его амнистировали в честь 70-летия Победы.
