«Был уверен – если пойдет сам, то война закончится»
В начале апреля 2024 года 62-летний Владимир Фогель из села Томское Томской области решил отправиться на войну. Работал охранником, много смотрел телевизор. И в один прекрасный день заявил жене, что его место на фронте. Несмотря на уговоры всех родных и друзей одуматься, заключил контракт с Минобороны как доброволец. 5 апреля – сел в автобус из Томска до кемеровской Юрги, где проходят военные сборы. А 5 мая умер в госпитале в Москве.
С тех пор он лежит в морге московского военного госпиталя имени Бурденко, а его жена Наталья Авдеева воюет с бюрократической системой, чтобы получить хоть тело мужа-патриота. Система исправно высказывает соболезнования и только. Да и то – не везде.
«Был у меня муж, который решил уйти на СВО»
В начале апреля 2024 года муж Натальи Авдеевой неожиданно поставил ее перед фактом, что хочет уехать на так называемую «СВО».
«Он постоянно смотрел телевизор – с утра до вечера и даже ночью. С самого начала СВО переживал, что там гибнут люди, что защита родины происходит без него, – вспоминает Наталья. – Был уверен, что если сам пойдет на фронт, то война закончится. Я ему говорила, мол, ты меньше смотри этот телевизор, тебе там и не таких сказок понарассказывают. Спорили вплоть до ругани».
Наталье – 58 лет. Она живет в селе Томское Итатского сельского поселения Томского района. Вот уже более двадцати лет работает в Доме милосердия. Там же – охранником трудился и ее муж Владимир Фогель. Почти доработал до пенсии – в августе ему могло бы исполниться 63 года.
«Как я узнала уже после, он уже давно на работе подбивал коллег, мол, мужики, пойдем на СВО? Все думали, что он шутит. А он пришел и поставил перед фактом, – вспоминает женщина. – Не обсуждал свое решение со мной, не сообщал родственникам. Я просила его хотя бы брату рассказать – они двойняшки. Он отказался. Я смогла заставить. Брат был шокирован: “Что ты делаешь?”. Отвечал: “Есть такая профессия – Родину защищать”. Наши уговоры не помогли, а в военкомате только сказали, что это его желание. Муж заключил контракт на один год – это повергло в шок всех».
О том, что поедет на войну, Владимир сообщил Наталье в начале апреля, четвертого – сходил в больницу, а уже на пятое, на пятницу, – купил билеты из Томска в кемеровскую Юргу, где проходят военные сборы. Ехать после выходных наотрез отказался: «Пятое и точка», – вспоминает Наталья.
«На автобус из Томска в Юргу мы опаздывали, примчались на вокзал в 11:40, а отправление в 12:00. Я предложила мужу: “Может, уже подождем автобус на 15 часов? Хотя бы три часа вместе посидим, сходим в кафе, попьем кофе”. А он мне: “Нет-нет-нет, жена, женочка моя, нет. Он никогда не называл меня по имени. Только или любава, или моя женочка».
Авдеева и Фогель прожили вместе 24 года. У обоих за плечами жизненный опыт и прошлые семьи: у Натальи есть взрослая дочка, у Владимира – трое детей от первого брака. Однако свои отношения они узаконили совсем недавно – когда стало понятно, что Фогель точно поедет на войну.
«Я не хотела, но брат настоял, что на всякий случай надо: “Не дай Бог надо будет его искать. Если ты не будешь выступать в качестве супруги, кто тебе даст его где-то опознать или найти?”. Побежали, за 20 минут нас зарегистрировали», – рассказывает Наталья.
«Нас отправляют. Я не знаю, куда»
Из военной подготовки у Владимира Фогеля за плечами были только Советская армия (по словам Натальи, он был старшим сержантом) и опыт работы охранником.
«Еще он заранее стал заниматься дома – отжимался, все хвастался мышцами и звал меня вместе бегать. Я почему-то даже не придавала этому значения, ни разу не думала, что он что-то задумал».
Особой подготовки к отправке в зону так называемой «СВО», по словам Натальи, на военных сборах в Юрге не было. Там Владимир пробыл около четырех дней, потом их отправили в Луганск, где на протяжении нескольких суток проходило слаживание.
«Рассказывал, что за эти два дня только стрелял из автомата, из огнемета, разминировал мину и бегал в тяжелом бронежилете, – вспоминает Наталья. – 19 апреля муж мне позвонил из Луганска и сказал, что они собирают вещи: “Нас отправляют. Я не знаю, куда. Как приеду, куплю украинскую симку и тебе обязательно позвоню”. Но он не позвонил».
На связь с Натальей Владимир вышел только 21 апреля и с чужого номера. Связь была плохая:
«Первый вопрос, который задал: “Женочка, как у тебя дела?”. Я расплакалась. Отвечаю, мол, я-то что, ты как? Связь оборвалась. Я стала звонить, звонить, звонить… Но так и не дозвонилась до этого номера. Муж больше на связь не выходил вообще».
Наталья поняла – что-то случилось. «Я не могу! У меня крик! У меня горло перехватывает», – описывает она свои тогдашние чувства. За 24 года они привыкли постоянно поддерживать связь.
«Я снова и снова набирала номер, с которого мне в последний раз звонил муж. Но там так никто и не отвечал. Я писала на этот номер в телеграме, спрашивала о муже, показывала фотографию. И в итоге мне ответил его сослуживец: что он знает моего мужа, что позывной у мужа – “Старина”, что ранее он ушел на задание и что у него ранение обеих ног – одно навылет, другое рваное. Больше этот мужчина ничего не знал».
Наталья сутками звонила в разные больницы и добывала информацию, чтобы найти мужа. И в итоге – нашла: «1 мая мне удалось узнать, что он в госпитале Вишневского в Москве, лежит под ИВЛ. Уже на следующий день я вылетела туда».
В списках не значится
«Я до последнего думала, что это не он, потому что документов и личных вещей при нем никаких не было, только жетон с его личным номером, – рассказывает Наталья. – Когда я нашла его в госпитале, то на табличке у его кровати был подписан только возраст 34 года. Я говорю, мол, так это же не его возраст, а мне врач отвечает: “Кто к нам поступает без сознания и документов, мы всем ставим дату рождения 1 января 1990 года”».
Позже Наталья выяснила, ее мужа ранило 25 апреля. В госпиталь привезли 26-го. По словам врача, он был уже без сознания, признаки жизни не подавал, потерял очень много крови.
«“Поверьте, у меня тридцатилетние не выживают, за два года войны я всякого повидал. Вам надо готовиться”, – вспоминает Наталья слова лечащего врача мужа. – У него не работали почки, а сердце, мозг и легкие кислородом с помощью приборов питали медики. Как мне объяснили, при взрывной минной волне происходит встряска органов. Они как бы с места сходят, поэтому такие ранения не совместимы с жизнью».
Наталья так до сих пор и не знает, где именно и как был ранен Владимир: с ней не спешили связываться ни военкоматы, ни воинская часть 45863, к которой был прикреплен муж.
«Врач сказал, что мне незачем оставаться в Москве: “Езжайте домой и готовьтесь”. Я прилетела в Томск 4 мая, а 5 мая, на Пасху, мне позвонили: “Такой хороший святой день, извините, но ваш муж скончался”. Его вместе с документами перевезли в госпиталь имени Бурденко. И рассказали, что дальнейшие вопросы с доставкой тела и захоронением решает воинская часть».
Через две недели после смерти мужа в томском военкомате Наталье сообщили, что никакого извещения о смерти ее мужа им не приходило. Хотя, ранее, когда она сама сообщила военкому, что муж ее умер в госпитале, военком ей говорил, что тело Владимира Фогеля привезут скорее всего через неделю.
«Я пишу им в субботу, пишу в воскресенье, а в понедельник выясняю, что его никто и не собирался везти. Военком не смог мне объяснить, почему сначала сказал, что его должны привезти. Никто ничего и нигде не знает! Езжайте туда, спросите там, звоните туда… Мне даже никто соболезнования не высказал. Я сама варюсь в своей каше, день и ночь, сижу на телефоне и решаю свою проблему. Зачем муж это сделал? Патриот! Кому это надо?».
В настоящий момент тело мужа Натальи Авдеевой до сих пор находится в морге московского госпиталя имени Бурденко. По ее словам, им там никто даже и не интересовался – ни военкомат, ни военная часть, которая должна заниматься транспортировкой тела до Томской области.
«Работница отдела кадров военкомата сказала, что мой муж – в списках у них не значится вообще. А если я звоню на горячую линию военной части, мне говорят, что значится, но без вести пропавшим. Как это без вести? Я его жена, я его опознала, он лежит в морге, а меня никто не слышит. Я звонила в военную прокуратуру Томской области, теперь мы с дочерью написали жалобу председателю Следственного комитета Александру Бастрыкину, написали Путину. Но я уже поняла, что моя история про то, как человек бьется сам».
Татьяна попросила нас предать огласке ее историю, чтобы местные власти и чиновники от Минобороны обратили внимание на ее проблему и помогли похоронить мужа, погубленного телевизором.
