«Я плевать хотел на этих соседей!»

«Коллекционеры мусора» годами отравляют жизнь окружающих, но власти не видят в этом проблемы

Одно из воспоминаний детства: дед Проша, в подпоясанном веревочкой, большом не по размеру пальто, в валенках и грязной ушанке роется в мусорном баке. Откапывает несколько «сокровищ», кладет в пакет, переходит к следующему. Он жил в соседнем доме сталинской постройки, в трехкомнатной квартире с высокими потолками. Жилье до верху было набито вещами с помойки. На упреки «Зачем тебе все это барахло?!» отвечал: «Молодые вы, глупые. Наступит ядерная война — все пригодится!». Когда дед Проша умер, рабочие ЖКО выгребли через окно и вывезли 7 грузовиков мусора. Соседи не могли сдержать радости.

Такие «плюшкины» — ад для соседей. Этот ад создан их болезнью. Они — одинокие больные люди, которых надо лечить. Но этого обычно не происходит. Почему все инстанции стараются от них «откреститься», рассказываем в тексте «НеМосквы».

46 кошек и тонны гнилья

Типичная «двушка» в Нижегородской области. Полицейский поднимается в строительной люльке на верхний этаж, чтобы через окно поговорить с дедушкой, до потолка захламившем квартиру мусором. Дверь старик не открывает — стережет «богатства». Их так много, что хозяину приходится передвигаться по громадной куче, которая заканчивается где-то под потолком. Под кучей давно погребены газовая плита и раковина, диван и унитаз. В куче живут сотни тараканов, мышей и крыс.

Соседи годами жаловались на «коллекционера» в управляющую компанию, полицию, муниципалитет, но поддержки не нашли. После выхода в свет сюжета на местном ТВ — отреагировали. На месте собрались и представители ДУКа, и силовики, подъехали медики. Квартиру расчистили и пообещали продезинфицировать, дедушку увезли подлечиться. Квартира оказалась муниципальной, поэтому власти запланировали переселить старика в двухквартирный дом, который полностью пустует. Если после лечения он снова примется за свое «мусорное» занятие, никому не помешает.

Такой «хэппи энд» — скорее исключение, чем правило. Ведомства «футболят» уставших соседей из одного в другое. Муниципалитет и полиция кивают по вопросу ответственности друг на друга, психиатрическая бригада поясняет: гражданин не опасен для окружающих, а согласие на госпитализацию должен подписать он сам. «Он сам» от госпитализации отказывается. Все заканчивается только естественным образом — со смертью хозяина мусора, как это было, например, в Рязани. Прошло много лет, но жители дома по улице Тимакова до сих помнят Надежду Павловну, которая выходила из дома в куртке на голое тело, справляла нужду где попало, в том числе и дома — прямо на пол. Квартира заросла мусором, у женщины болели ноги в язвах. Ни одна из множества вызванных скорых ее не забирала. Женщина умерла, но узнали об этом только дней через 10. Соседи с нижнего этажа вскоре переехали не просто в другой микрорайон, а в другой город.

В одной Нижегородской области только в июле вышло три сюжета о завсегдатаях помойки, и в двух случаях все осталось без реакции властей и изменений.

Сколько таких бабушек, дедушек и людей среднего возраста по регионам — никто не считал, нет такой статистики.

Психотерапевт: «Это не дурная привычка»

Коллекционирование мусора — что это за явление? В комментариях часто высказывают мнение: нужно просто поговорить с «мусорщиком» этак по-мужски, припугнуть, «объяснить, что почем», и наступит чистота и порядок. 

Клинический психолог, гештальт-терапевт, системно-семейный терапевт Елена Барабанова уверяет, что такие методы не помогут:

— Ругань со стороны соседей, приезд съемочных групп или участкового полицейского только усугубляют проблему: у человека с расстройством усилится тревога, вся соответствующая симптоматика станет более явной.

Синдром Плюшкина — психическое расстройство, которое характеризуется собирательством и накопительством вещей домашнего обихода. Ранее в Международной классификации болезней оно входило в раздел навязчивых расстройств, но позже его выделили в отдельное заболевание «Расстройство патологического накопительства». Действия, совершаемые человеком, носят неконтролируемый характер.

По словам Барабановой, накопительство — способ справиться с сильной тревогой, с серьезными жизненными драмами, психологическими травмами — смертью близкого, потерей имущества, социального статуса, одиночеством. Причины разные: от биологической — черепно-мозговой травмы до социокультурной — послевоенная бедность, тотальный дефицит 1980-1990-х. Отсюда и стремление владеть как можно большим количеством вещей.

— На начальных стадиях расстройства накопительства — это интересное мероприятие, сопровождаемое важными находками. Возникает иллюзия, что «все есть», «я владею»! Это на время снижает тревогу. Но не решает основных психологических и социальных проблем человека, и спустя время тревога захватывает снова, и он отправляется на поиск новых «ценностей», — поясняет Барабанова. 

Люди с синдромом Плюшкина для общества опасны лишь косвенно. Их «хобби» может привести к возникновению пожаров, распространению тараканов, мышей, крыс, отравляющего запаха. Это неприятно, но не опасно для жизни.

Агрессия со стороны «Плюшкина» может проявляться в случаях, когда нарушаются его границы. Это происходит, когда соседи пытаются «вразумить» его.

Последняя стадия синдрома — полностью захламленная мусором квартира. Здесь уже не обойтись без психиатра.

— Для многих обращение к психологу, и тем более к психиатру, это не только «стыдно», но и «опасно», — рассуждает Барабанова о причинах появления людей с синдромом Плюшкина. — Люди все еще верят в то, что психиатрическое лечение поставит «крест» на их жизни. Соседи и коллеги вычеркнут их из окружения. Это предрассудки. Культура психологической помощи в стране только начинает формироваться. Психологи сегодня есть в детском саду, школах, ВУЗах. Конечно, эта помощь очень минимальна, но это уже что-то!

Психиатр: «Имеем право лечить больного только с его согласия»

Психиатр одного из психоневрологических диспансеров с 20-летним стажем работы Галина Покровская (имя изменено) называет «синдром Плюшкина» симптомом более серьезного психического расстройства. Расстройства могут быть разными: начальная стадия деменции, органические бредовые расстройства, шизофрения. «Плюшкиным» может стать человек просто «прижимистый», который тяжело расставался со старыми вещами. Сработал какой-то спусковой крючок, наступило болезненное состояние — «прижимистость» усугубилась.

— Если бы медицина могла с этим справиться, то уже таких «плюшкиных» успешно лечили бы, — разводит руками Покровская.

Психиатры работают, основываясь на законе «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании». Согласно пункту «а», они обязаны проводить освидетельствование гражданина только с его согласия. Психиатр имеет право начать лечение больного без его согласия только при одном условии: непосредственной опасности для себя и окружающих. Условно, открывается дверь, оттуда вылетает человек с топором и кричит, что за ним гонятся черти. Тогда— скорая помощь и стационар.

Согласно пунктам «б» и «в» той же статьи 29, психиатры имеют право забрать в стационар человека, который вследствие болезни потерял способность себя обслуживать или если неоказание медицинской помощи нанесет существенный вред его здоровью. В случае с «плюшкиными» эти пункты не подходят, потому что они самостоятельно передвигаются, едят, ходят на помойку.

— Если в пункте «а» психиатр имеет право принять решение самостоятельно, то в остальных двух мы должны собрать какие-то подтверждения, доказательные материалы и выйти с ними в суд, — продолжает Покровская. — Разрешит ли суд госпитализировать человека принудительно, неизвестно. Далее закон возлагает на нас обязанность вручить больному повестку в суд, потом решение суда. То есть, мы выезжаем на место, представляемся психиатрами — а мы обязаны это сделать — просим поговорить с нами, просим подписать документы, которых четыре листа, в 99 случаях из 100 получаем отказ и уезжаем. Потом на нас пишут жалобы, но мы действуем по закону.

«Только объединяться!»

По предположению Покровской, было бы логично делегировать полномочия присмотра, ходатайства о лечении «плюшкиных» и ведения их дел органам социальной опеки, а пока за них «не отвечает» ни одно конкретное ведомство.

Например, бывший участковый полицейский на условиях анонимности буквально «отрезал»: полиция не будет заниматься такими делами. Пояснил, почему:

— Сотрудников не хватает. Ежедневно мы должны отрабатывать мелкие кражи, хулиганства, драки. Раньше такой образ жизни подпадал под «тунеядство», сейчас такой статьи нет. Если человек пьющий, можно было бы его постоянно «дергать» за пребывание в общественном месте в состоянии алкогольного опьянения, но за это не сажают. Если человек ведет себя неадекватно, я могу вызвать психиатрическую бригаду, но не факт, что его заберут. И на это у участковых просто нет времени.

Собеседник все же посоветовал вызывать участкового полицейского, писать ему заявления о неадекватном поведении соседа, чтобы фиксировать и иметь подтверждающие документы.

Замдиректора одной из управляющих компаний Лариса Муравьева, услышав вопрос, возмутилась:

— У нас нет никаких полномочий! Три таких квартиры на нашем участке. В одной тьма собак, оттуда зоозащитники не вылезают, в двух других старые люди за кучами барахла. Принесла одной предписание убрать мусор — она меня через дверь послала, и все на этом. Мы ни на что не имеем права, но на нас только жалуются и жалуются.

По ее словам, ни одного «мусорщика» на участке победить так и не удалось.

Три юриста, к которым обратился за разъяснением корреспондент «НеМосквы», ответили почти слово в слово: «Это жутко долгие нудные процессы, которые в 90% не приводят к положительному исходу».

Елена Барабанова советует соседям постараться найти родственников, чтобы те настроили человека на серьезный разговор и вызвали на дом специалиста. Врач может назначить медикаментозное лечение, и тревога «Плюшкина» снизится.

Если родственников нет, привлечь представителей соцслужб. Это участковый, соцработник, которые на основании осмотра помещения могут вынести заключение. После чего приглашается участковый врач-психиатр, который в праве назначить медицинскую комиссию и принудительное лечение, если потребуется. Психотерапевт считает, что нельзя опускать руки, нужно стремиться помочь себе и нездоровому соседу, обращаясь во все соцслужбы.

Галина Покровская того же мнения:

— Должны объединяться и люди — соседи, родственники, и социальные службы, участковые полицейские. Если в квартире содержатся еще и животные, подключать зоозащитников. Лучшего алгоритма, чем этот, пока еще не придумано.

Русская рулетка

В иных случаях схема срабатывает. Об этом знает, например, рязанец Роман Фомин, который вместе с соседями 4 года пытался привлечь внимание всех служб к соседской квартире. В ней психически нестабильный сын держал «в заложниках» слепого парализованного отца и попутно тащил в дом весь мусор. На ситуацию никто не реагировал, пока Фомин в 2020 году не опубликовал в соцсетях фотографии квартиры и истощенного деда. В одночасье у подъезда появились представители всех структур, сына забрали в психиатрическую клинику, а дедушку на терапевтическое лечение в больницу.

— Чем серьезнее за дело берутся соседи, чем громче огласка, тем больше шансов на успех. После лечения соцработники хорошо ухаживали за Владимиром Григорьевичем, он доживал свои дни в тепле и чистоте. Потом заболел ковидом и умер — тут уж никто не смог его спасти, — рассказал Фомин.

Подружиться с Messie

Между тем в некоторых странах давно придумали, как можно решить проблему в досудебном порядке, не дожидаясь заражения многоквартирного дома грызунами и насекомыми.

Любовь К. живет в Берлине. Какое-то время назад она поучаствовала в акции — вывозила мусор из квартиры соседки, которой грозило выселение из съемного жилья. В Германии почти все жилье в многоквартирных домах съемное, найти квартиру, имея плохую характеристику от прежнего арендодателя, проблематично.

— В Германии людей, которые забивают свои квартиры всяким хламом, называют словом Messie [дословно — «беспорядок»]. Их считают психически нездоровыми. Есть такой термин Messie-Syndrom — месси-синдром, или патологическое накопительство. Таких людей в Германии, по оценкам групп самопомощи, около 5 процентов. Обычно привести в порядок жилье им помогают группы самопомощи — это волонтеры и сами «месси», которые находятся в фазе ремиссии. Но есть помощь и на государственном уровне, — рассказывает Любовь.

В общем доступе можно найти сайты клининговых компаний, которые специализируются на уборке «квартир-помоек». Они выезжают к «месси» и за умеренную плату возвращают жилью приличный вид. Зачастую на вызов такого клининга скидываются соседи. В услугу входит работа минивэна, который делает 5-6 ходок до ближайшей мусороперерабатывающей станции.

Есть и волонтерские сообщества психологической помощи. Например, «Команда поддержки месси». Терапевт, практикующий психолог-натуропат Томас Штольценбергер рассказывает о принципах работы:

«Помощь «месси» заключается не только в устранении внешних симптомов, но и в устранении корней проблемы. Работая вместе с нашими клиентами над причинами, мы способствуем долгосрочным изменениям и устойчивому улучшению их условий жизни. Мой личный подход основан на сочувствии, индивидуальной поддержке и творческих способах помочь нашим клиентам в этом».

Во Франкфурте-на-Майне «месси» мэрия помогает буквально во всем — от приготовления пищи до регулярной уборки. На сайте мэрии проблеме посвящен специальный раздел: «Замусоренная квартира — что делать?». Мероприятия по поддержке «месси» финансируются из таких организаций, как управление социального обеспечения, государственная ассоциация социального обеспечения или фонд страхования по уходу.

Соседей от квартирных помоек ограждают закон о защите от инфекций и нормативное право о пожарной безопасности. Запах разлагающихся продуктов или разведенный в квартире костер могут привести к мерам, которые будут предприняты «против воли заинтересованного лица». Также арендодатели и соседи могут подать гражданский иск о нарушении права собственности или владения в случае превращения квартиры в помойку. Но тут арендодателя и соседей ждет подвох, типичный для российских судов.

— Суды по выселению могут длиться целую вечность, поэтому здесь все стараются «подружиться» с месси, найти с ним контакт и помочь. Тем более что такая помощь поддерживается на государственном уровне. В конце концов, месси — не преступники, а просто не слишком здоровые люди, — подытожила собеседница.

В США подход к «коллекционерам мусора» не столь мягок. Ричард Бейли из штата Орегон какое-то время проживал с таким соседом, но вскоре съехал в свой дом. Он рассказал «НеМоскве»:

— Аренда квартиры стоит больших денег [1300 – 1600 долларов], снять квартиру непросто — арендодатель может потребовать кучу справок, нужно ответить на вопросы анкеты вплоть до рассказа о хобби. Поэтому все арендаторы держатся за приличное жилье. Если по соседству появляется такой тип, жильцы собираются, предъявляют претензию арендодателю. Могут погрозить тем, что все съедут, или вызовут репортеров. До репортеров обычно не доходит: владелец предлагает «мусорщику» привести жилье в порядок, съехать в социальный приют, в котором за ним за небольшую плату будут присматривать, либо пополнить ряды бездомных. В моем бывшем доме так и было. Мужчина выбрал приют, соседи вздохнули свободно.

Самый удивительный ответ пришел от коллеги из Финляндии:

— Здесь такое в принципе невозможно, потому что рядом с пожилыми одинокими и не совсем здоровыми людьми всегда находятся соцработники. Если даже что-то такое и начинает происходить, соседи по всем вопросам могут обратиться в полицию — там либо перенаправят в соответствующую службу, либо сами свяжутся с кем надо. Никто не должен страдать из-за болезни.