Религиозное братство Батал-Хаджи за последние пару десятков лет стало самой влиятельной силой в Ингушетии и одной из известнейших общин Северного Кавказа. Ее члены занимали высокие госдолжности и контролировали часть бизнеса в республике. Положение клана изменилось после акта кровной мести — убийства в Москве главы ингушского Центра «Э». Так называемое «боевое крыло» братства внесли в список организаций, признанных в России террористическими. Нескольких баталхаджинцев обвинили в содействии террористам, напавшим на «Крокус Сити Холл». Сейчас кто-то из числа приближенных к лидеру общины лишен свободы или скрывается за рубежом, другие — пытаются «смыть грехи» участием в войне против Украины в составе чеченского спецназа «Ахмат». Собственно, глава Чечни — единственный политический «тяжеловес», который выступает сегодня в защиту общины. Но вряд ли он делает это из альтруистических соображений. 

«НеМосква» совместно с независимым изданием «Фортанга» рассказывает историю взлета и падения одного из самых закрытых и могущественных кланов Ингушетии и Северного Кавказа. 

Братство в наши дни и отношение к нему

Лидерская верхушка баталхаджинцев — закрытое сообщество, в него входят только прямые потомки основателя клана Батал-Хаджи и их семьи.

— Какой-либо процедуры вступления в братство не существует. Это возможно [для того, кто не является потомком Батал-Хаджи] только если представитель общины женится, тогда его супруга также станет членом сообщества, — объясняет члена клана Абдулла Белхароев (эмигрировал в США из-за преследований, связанных с деятельностью вирда). 

Сведения о численности последователей Батал-Хаджи в наши дни расходятся. СМИ обычно называют цифры в диапазоне от 5 до 15 тысяч. Однако, по словам Белхароева, цифра была актуальна для начала 2010-х, сейчас таковых не менее 25–30 тысяч человек (притом что население Ингушетии в 2024 году составляло 527 тысяч).

Абдулла Белхароев подчеркивает: несмотря на закрытость и наличие собственных внутренних устоев, баталхаджинцы всегда считали себя представителями народа Ингушетии, «никогда себя от народа не отделяли, не создавали отдельных мечетей или школ».

Дети из клана действительно учились в общих школах и университетах, где заводили дружбу с представителями других семей, подтверждает общественный деятель из Ингушетии в разговоре с «НеМосквой» (попросил сохранить анонимность из соображений безопасности — прим. ред.). Однако свои религиозные лидеры и свои отдельные мечети у них все же есть — чаще всего баталхаджинцы молятся отдельно от остальных ингушей. 

Кроме того, из-за обособленности традиций, которые подчеркивают отличие братства, многие в Республике относятся к ним с неприязнью. Например, раньше баталхаджинцы даже избегали брать в руки посуду, которой пользовались люди не из вирда, и ели мясо, приготовленное только представителями своего клана. Со временем правила смягчились, но память о них все еще влияет на отношение людей, говорит собеседник. 

Также живы воспоминания о стычках между представителями клана и остальными ингушами. Причины их чаще всего были бытовыми, говорит бывший член братства (также пожелал сохранить анонимность, несколько лет назад он вышел из общины и покинул страну, опасаясь преследования бывшими соплеменниками — прим. ред.). Сообщество собеседник называет «сектой» и с утверждением о единстве баталхаджинцев и всего ингушского народа не согласен: «Мусульманами они считают только своих. Преступления против ингушского народа да и любого другого не считают греховными». 

— В прошлом их часто обвиняли в причастности к громким преступлениям. Слухи и обвинения усиливали недоверие. [Ходили разговоры, что] они стоят за похищениями людей, угоном дорогих автомобилей. Например, все в республике знали, что они угнали машину [сатирика Михаила] Жванецкого, — рассказывает общественник из Ингушетии. 

Дополнительную неприязнь, по его словам, вызывает внутренняя кастовая система: у баталхаджинцев есть доминирующая семья — Белхароевых (либо Белхороевых, встречаются оба варианта написания фамилии), которых можно назвать своего рода «королевской семьей». Остальные, то есть рядовые последователи — в подчиненном положении: они обязаны сдавать деньги в общую кассу, которая находится под контролем главной семьи, а иногда выполняют для нее работу, например, убирают в домах. 

— Такие традиции неприемлемы для остального ингушского общества, в котором традиционно не было классового разделения, и все это в совокупности формирует общее недоверие и неприятие, — заключает эксперт. 

Покинувший вирд Ислам Картоев также утверждал, что обычно его члены отдают 10% любого дохода «верхушке» братства. Кроме того, они платят «штрафы» в пользу общины за провинности перед ней и «налог на имущество». В клане, со слов Картоева, это рассматривают как выплату закята — исламского подоходного налога — и утверждают, что деньги тратятся «на поддержку нуждающихся и богоугодные дела».

Действующие члены вирда поборы отрицают.

— Бывают взносы во время Курбан-байрама, Рамадана, но они необязательны. Если человек отказывается платить, ему за это ничего не будет, никто его не тронет, — утверждает представитель вирда Абдулла Белхароев.

Он называет заявления о преступной деятельности братства «преувеличенными» и считает их частью информационной атаки силовиков и духовенства из числа салафитов. По утверждению Белхароева, людей даже могут исключить из общины за участие в незаконных действиях.

XIX век: начало братства

Суфийское братство баталхаджинцев относится к кадирийскому тарикату, основанному еще в XI веке персидским богословом и имамом Абдул-Кадиром Гилани. Возможно, вы не раз видели последователей этого учения: на Северном Кавказе распространено выполнение зикра во время движения по кругу. Ролики с «зикристами», как их называют, весьма популярны в российском сегменте соцсетей — это динамичное и завораживающее зрелище.

Братство названо в честь ингушского шейха кадирийского тариката Батал-Хаджи Белхароева. Первую часть жизни он провел в Чечне, где стал последователем проповедника Кунта-Хаджи Кишиева, основавшего уникальное течение — Хаджи-мюридия. Затем он набирался знаний в центре мусульманского мира – Мекке и Медине. 

Во второй половине XIX – начале XX веков Батал-Хаджи проповедовал ислам в Ингушетии, стремясь увеличить количество последователей религии (на тот момент ингуши в большинстве своем были христианами или язычниками). Из членов семьи он основал закрытую общину, представители которого затем стали называть себя баталхаджинцами. 

Царские власти дважды отправляли Батал-Хаджи в ссылку. У них вызывало опасения его растущее влияние, шейха обвиняли в распространении «ложного учения» и подстрекательствах к беспорядкам. В ходе последней ссылки в Калужскую губернию Батал-Хаджи заболел и скончался, ему тогда было 93 года. Тело перевезли в родовое село Сурхахи недалеко от границы с Чечней, там Батал-Хаджи был похоронен. Сегодня село считается «столицей» общины. 

Учение Батал-Хаджи, как утверждает один из лидеров вирда и внук шейха Якуб Белхароев , легло «в основу жизнедеятельности целого этноса», то есть ингушей.

«Все, что говорил и делал Святой Устаз Батал Белхароев, шло от имени милосердного Аллаха, из титанической пророческой деятельности посланника Мухаммада, из кладезей мудрости Божьего откровения — Корана. К великому сожалению, наш бедный язык и скудный разум не в состоянии в полной мере понять, осмыслить и выразить все те качества, которыми обладал Великий Устаз из Сурхахи», — писал Белхароев. В тексте, который, к слову, выложен на сайте республиканского правительства, он подчеркивал, что в основе учения Батал-Хаджи лежит «неукоснительное выполнение» требований Корана и Сунны пророка Мухаммада. 

Современные последователи чтут Батал-Хаджи как святого, наделяют его абсолютным авторитетом и верят, что он обладал сверхъестественными способностями (вплоть до возможности определять, кто достоин Ада, а кто Рая). В этом — ключевая специфика верования баталхаджинцев. Духовный лидер воспринимается не просто как наставник, а как посредник между Аллахом и людьми, рассказал бывший представитель клана. С его слов, хадж (паломничество в Мекку, по возможности совершаемое каждым мусульманином) член общины может заменить на обход могилы основателя учения, а сомнения в его святости делают человека «хуже кафира» (неверующего).

Это выходит за рамки традиционного суфийского учения, где шейхи почитаемы, но не обладают абсолютной властью, отмечает религиозный деятель из Ингушетии, пожелавший сохранить анонимность. 

— Ключевое отличие этого религиозного движения — культ личности лидера, который занимает позицию, близкую к пророческой. Это противоречит основам ислама, где последним пророком является Мухаммад, — объясняет он. 

С 90-х по 2010-е: лихие деньги или законный бизнес?

Во времена СССР и всеобщего атеизма у баталхаджинцев было не так много шансов открыто заявить о себе, именно в те времена вирд начали называть «сектой». Советская система держала его в «ежовых рукавицах», вспоминает бывший член общины: 

— Тогда даже самые влиятельные внутри клана люди работали простыми водителями и трактористами. После развала СССР для них наступили «золотые времена». 

Клан стал набирать силу на фоне геополитических изменений начала 1990-х, но его взлет, говорит бывший член братства, относится ко времени правления Мурата Зязикова, возглавлявшего Ингушетию с 2002 года (теперь является послом РФ на Кипре). В 2008 году Зязикова сменил Юнус-Бек Евкуров,  (ныне он замминистра обороны РФ), который укрепил положение баталхаджинцев еще сильнее, назначая представителей вирда на руководящие должности в госструктурах. 

Так, до начала 2020-х члены общины, в том числе братья Якуб и Яхья Белхароевы, входили в состав Народного собрания Ингушетии. Якуб также руководил Фондом социального страхования. Мустафа Белхароев занимал пост главы Контрольно-счетной палаты республики. 

Параллельно росло финансовое могущество клана. Разговоры о том, как именно баталхаджинцы разбогатели, в Ингушетии не стихают до сих пор, источником денег часто называют незаконный бизнес. 

По утверждению бывшего члена вирда Ислама Картоева, баталхаджинцам «подчинялись» сотрудники силовых структур: «У них щупальца были везде. Если ловили их человека с оружием, наркотиками, убийством — все решалось». Сам Картоев признавался, что тоже «не вполне законно» торговал в Хабаровском крае золотом и лесом.

Позднее, уже в 2020-е, СМИ писали о том, что главным источником дохода семьи Белхароевых является контрабанда золота, добытого на приисках Магадана. В публикациях упоминаются и 1990-е: якобы тогда ингуши занимали лидирующее положение в бизнес-сфере Магаданской области. Часть из них вошла в преступный трафик нелегально добытого колымского золота по всей территории бывшего СССР.

Баталхаджинцев нередко обвиняли в причастности к громким преступлениям. Одно из таких произошло в августе 2013 года. Тогда был убит секретарь Совета безопасности Ахмед Котиев, его автомобиль неизвестные обстреляли на трассе недалеко от Магаса. За месяц до этого, сообщал ингушский оппозиционный ресурс «Заманхо», высокопоставленный чиновник направил Евкурову докладную записку, где называл баталхаджинцев ОПГ, которое «занимается убийствами и вымогательствами» (копия документа есть в распоряжении редакции — прим. ред.). 

«На территории Республики Ингушетия действует сформировавшаяся организованная преступная группа, члены которой именуют себя т.н. “религиозными сектантами”. Они занимаются убийствами, похищением людей, вымогательством денежных средств, а также совершением других преступлений, в том числе за пределами территории Республики Ингушетия», — утверждалось в письме. Также в справке Котиев перечислял имена членов «преступной группы», которые ведут активную деятельность «по втягиванию молодежи в противозаконные действия».

Участники нападения на Котиева, по утверждениям властей, были ликвидированы через год. История оставила неприятный след, но прямо баталхаджинцев в покушении никто не обвинил, их влияние продолжило расти. 

Отношения вирда и тогдашнего правителя Юнус-Бека Евкурова убийство также не изменило. Более того, в 2017 году место погребения Батал-Хаджи в Сурхахи было включено в единый госреестр объектов культурного наследия народов России. Евкуров присутствовал на торжественной церемонии и назвал внесение зиярата в реестр «подтверждением того, что в России относятся с одинаковым уважением ко всем религиозным течениям и уважают тех, кто стоит у истоков зарождения религии Ислама».

Член братства Абдулла Белхароев припоминает не менее 20 эпизодов кровной мести, которые «повесили» на баталхаджинцев, однако утверждает: дурная слава закрепилась за общиной, потому что ее члены предпочитают не отвечать на «вбросы в медиа». С его слов, с криминальными элементами внутри вирда борются, и «99% членов общины занимаются законным бизнесом». 

В основном сегодня этот бизнес связан со строительством дорог и жилья, а значит — с получением крупных господрядов. Со слов Белхароева, почти весь Магас отстроен вирдом. К началу 2010-х представителям братства принадлежали крупнейшие фирмы-застройщики в Ингушетии — например, «Южная строительная компания», основанная предпринимателем Туханом Зязиковым, рассказывает один из наших собеседников, журналист, специализирующийся на республиках Северного Кавказа (также попросил сохранить анонимность из соображений безопасности — прим.ред.).

После начала гонений на общину Зязиков, как и многие другие члены клана, был арестован. 

2018-й: поворотный момент 

— Политическая линия баталхаджинцев часто была двоякой. С одной стороны, их считали опорой Кадырова в Ингушетии, а с другой — они могли демонстрировать поддержку ингушским протестам, как это делал Ибрагим Белхароев во время акций против передачи земель Чечне. Он появлялся на протестах, приносил еду участникам, демонстрировал лояльность протестующему населению. Не думаю, что это было искренним посылом, — говорит беседовавший с «НеМосквой» общественник из Ингушетии. 

Действия Ибрагима Белхароева он называет «акцией по зарабатыванию политических очков» в регионе.

По его словам, при возникновении стычек между Кадыровым и лидерами протеста, глава Чечни приезжал в родовое село баталхаджинцев, встречался с представителями клана в мечети и затем направлялся к активистам. Таким образом, община функционировала как «родное гнездо» для Кадырова. 

Поворотным моментом в современной истории клана стало 31 декабря 2018 года. В тот вечер в Назрани обстреляли автомобиль, в котором находился один из лидеров баталхаджинцев, правнук шейха Ибрагим Белхароев и его водитель Абубакар Аушев. 46-летний Белхароев был убит на месте, Аушев выжил (позже, в 2022 году его назовут одним из лидеров отряда БОБР, воюющего в Украине в составе чеченского спецназа). Через неделю родственники убитого объявили вознаграждение в 30 миллионов рублей за информацию о покушении.

Ибрагим Белхароев был в хороших отношениях с Рамзаном Кадыровым, считался важным посредником и сторонником интересов главы Чечни в Ингушетии. Его убийство и последовавшие за этим события, комментирует наш эксперт-журналист, ослабили клан.

Виновным внутри общины тогда посчитали главу Центра по борьбе с экстремизмом (Центр «Э») МВД Ингушетии Ибрагима Эльджеркиева. Меньше чем через месяц, в январе 2019-го на него было совершено покушение. Один его охранник был ранен, второй погиб, но сам высокопоставленный полицейский не пострадал. 

Следующее покушение произошло в Москве в ноябре 2019 года. Тогда Ибрагим Эльджеркиев и его родной брат, доктор одной из московских клиник, были убиты. Как писал телеграм-канал Baza, киллера привезли на машине, он открыл огонь, а перед тем как скрыться, совершил контрольные выстрелы в голову. В день убийства в родовом селении баталхаджинцев Сурхахи устроили пышный фейерверк.

Ответственность за преступление взял на себя Курейш Картоев, член братства. «Эльджаркиеву ничего он [Ибрагим] не сделал, его нельзя было убивать. Иби Белхароев всю жизнь им помогал, подавал милостыню. <…> Когда я узнал, что это он сделал, я его убил из мести. Не из высокомерия и не по заказу лидеров баталхаджинского клана и тех, кто сегодня в тюрьме. Не за деньги сделал и не для терроризма», — цитирует Картоева ингушское издание «Фортанга».

Летом 2023 года Картоев пригрозил кровной местью другим членам семьи Эльджаркиевых. Он также утверждает, что силовики пытали его дядю, подкинули оружие его братьям, подбросили наркотики сестре. По данным «Фортанги», сейчас он по поддельным документам покинул Россию, объявлен в международный розыск. 

Убийство Ибрагима Эльджаркиева и его брата стало поворотной точкой, с которой начались массовые преследования баталхаджинцев. 

2020-е: массовые преследования

В 2020 году Якуба Белхароева лишили мандата депутата Народного собрания и исключили из «Единой России». Официальной причиной стала растрата в некогда возглавляемом им отделении Фонда социального страхования. В ноябре 2022 года его приговорили к девяти годам заключения за девять эпизодов хищения выплат на общую сумму более 23 млн рублей. Срок должен был истечь в 2027 году, однако в начале декабря возбудили новое уголовное дело — по пяти эпизодам растраты в особо крупном размере за незаконные выплаты членам семьи. 68-летнему Белхароеву грозит еще десять лет колонии.

Новый «сезон охоты» на баталхаджинцев силовики открыли в октябре 2024 года. Тогда стало известно о розыске четырех членов вирда по подозрению в помощи участникам теракта в «Крокус Сити Холле». Наш собеседник-журналист говорит, что идеологической связи между террористами в Москве и последователями Батал-Хаджи, скорее всего, не существует. 

— Важно учитывать уникальный внутренний и религиозный уклад вирда. Собственные правила и обычаи баталхаджинцев делают их замкнутыми и идеологически далекими от внешних групп, особенно тех, кто мог бы быть причастен к преступлению в «Крокусе». Утверждать, что они сознательно солидаризировались с преступниками — значит, не понимать специфики клана, — комментирует собеседник «НеМосквы». 

— В нападении была задействована цепочка из 50 человек, которые перепродавали оружие. [Силовики] по цепочке дошли до баталхаджинцев и на них остановились, исключив остальные звенья. Я предлагаю спецслужбам быть покреативнее и обвинить Калашникова в том, что он создал оружие для того, чтобы из него совершали теракты, — с сарказмом добавляет Абдулла Белхароев.

Еще одним центром внимания силовиков стали участники и организаторы расстрела братьев Эльджаркиевых. В течение нескольких лет были задержаны 11 баталхаджинцев, в их числе — известный в Ингушетии девелопер и бизнесмен Хасан Полонкоев, следствие считает его руководителем группы. Процесс начался в феврале 2023 года и идет до сих пор. Задержанные стали обвиняемыми по разным статьям в двух делах — собственно, в деле об убийстве и в деле о создании «Боевого крыла вирда Батал-Хаджи».

Абдулла Белхароев утверждает, что никакого «боевого крыла» не существует, оно придумано силовиками в рамках борьбы с кланом. По его мнению, убийство Эльджаркиевых стало лишь поводом для начала массовых преследований, чья истинная причина — дружба клана с главой Чечни, которая не нравится ингушскому ФСБ, и избыточная в нынешних российских реалиях независимость баталхаджинцев.

— У них есть потенциал мгновенной мобилизации в кризисных ситуациях. Чтобы ничего подобного не случилось, они придумали «боевое крыло»: пугать людей статьями [за пособничество терроризму], — рассуждает собеседник «НеМосквы». — Вирд — неконтролируемая, саморегулируемая общность, которая для центра представляет угрозу. Видимо, кому-то на верхах об этом рассказали, и было решено ослабить братство.

Одним из явных признаков утраты лояльности стало исключение из реестра памятников федерального значения зиярата Батал-Хаджи в Сурхахи.

По словам Абдуллы Белхароева, всего с начала репрессий по разным статьям осудили порядка пяти десятков членов вирда, еще около двух сотен — покинули Ингушетию из-за угрозы преследования. Эмигранты из общины живут сегодня в Турции, странах Европы, США и других. 

Сам Абдулла фигурировал в расследовании о контрабанде оружия из Таиланда в Россию в первой половине 2010-х. По версии силовиков, отвечал за ресурсное обеспечение «боевого крыла» и помогал устанавливать криминальные связи, в частности, налаживал сотрудничество с тайскими эскортницами, которые за вознаграждение участвовали в поставках оружия. Пистолет Glock, использованный в убийстве Эльджеркиева, был, по мнению следователей, доставлен в Россию как раз через эту сеть. По данным «Коммерсанта», Абдулла Белхароев активно сотрудничал со следствием. В беседе с «НеМосквой» он это отрицает, однако подробно о деле предпочитает не говорить и комментирует коротко: «Был особый порядок [рассмотрения дела]. Вину признал».

В ряде случаев уголовное преследование обосновано, но «под раздачу» попадают и случайные люди.

Так, известны ситуации, когда баталхаджинцам подбрасывали оружие и боеприпасы. В ноябре 2024 года прошли обыски у нескольких свидетелей защиты по делу Ибрагима Эльджеркиева, в том числе — у Мусы Муцольгова и Хаджимурата Белхароева. Представитель клана в разговоре с «НеМосквой» утверждает, что силовики не предъявили документов и не оставили копий протоколов, угрожали Белхароеву сфабриковать дело против его сына. У внука Муцольгова нашли пистолет Макарова с патронами. В распоряжении редакции есть видео, где молодой человек признается, что нашел оружие два года назад во время выпаса скота и, «осознавая незаконность хранения», оставил его у себя. Как утверждает родственник задержанного, признание получено под давлением: «Он с листа читает, и это видно». Теперь Муцольгов и Белхароев, ранее готовые выступить в суде, отказываются от дачи показаний, опасаясь за свою безопасность.

С точки зрения Абдуллы Белхароева, сегодняшние действия силовиков — это скорее, «политически мотивированная операция по устранению угрозы», нежели шаги в рамках закона. Ее цель — максимально ослабить клан, подавив возможность для восстановления его влияния. В том числе, поэтому задерживают также представителей бизнеса, которые «укрепляют влияние баталхаджинцев». 

Абдулла хочет вернуться в Ингушетию, однако считает, что безопасно это будет только после смены руководства страны и ФСБ. В то же время по его утверждению, «община сохраняет целостность»: основная масса приверженцев Батал-Хаджи, не имеющая отношения к верхушке клана, продолжает жить в Ингушетии, ее «в целом не трогают».

«Дорогой Старший Брат, Уважаемый Рамзан Ахматович!»

В кризисный момент единственным политическим «тяжеловесом», вступившимся за членов вирда, стал глава Чечни Рамзан Кадыров. Истоки близости двух семей восходят к XIX веку и дружбе Кунта-Хаджи Кишиева с Батал-Хаджи Белхароевым. Первый президент Чечни Ахмат Кадыров входит — как и большинство чиновников и религиозных деятелей Чечни — в число кунтахаджинцев. Он также поддерживал дружеские связи с умершим в 2015 году лидером баталхаджинцев Султаном Белхароевым. 

В знак дружбы вирда и Кадырова в 2014 году в Ачхой-Мартановском районе республики по инициативе главы Чечни даже возвели мечеть имени Батал-Хаджи. 

К главе Чечни в соцсетях баталхаджинцы обращаются фразой «Дорогой Старший Брат, Уважаемый Рамзан Ахматович!», которая подчеркивает особое отношение вирда к политику. 

СМИ не раз писали о совместных силовых действиях Кадырова и баталхаджинцев. Так, 9 мая 2016 года члены братства напали на журналистов на границе Чечни и Ингушетии. Об этом было известно властям, следы заказа нападения вели к депутату Госдумы от Чечни Адаму Делимханову, однако никто так и не был наказан. 

Кадыров открыто «вписался» за баталхаджинцев в один из пиковых периодов преследований, осенью 2022 года. Тогда силовики почти ежедневно проводили обыски и задержания сторонников общины. Как сообщала «Фортанга», среди задержанных оказались уже упомянутый глава контрольно-счетной палаты республики Мустафа Белхароев, депутат Народного собрания Микаил Алиев, влиятельный бизнесмен Хаматхан Зязиков и другие. Членов братства обвиняли в незаконном хранении оружия и иных преступлениях. Кадыров заявил, что считает целью арестов травлю баталхаджинцев, а фразу «баталхаджинское террористическое сообщество» назвал абсурдной.

«Для меня Белхароевы, последователи досточтимого Батал-Хаджи, всегда были и будут близкими братьями. Таким подстрекателям, которые ратуют за религию из-за рубежа и вешают на Белхароевых всевозможные ярлыки, я советую снять ролики про шайтанов, сжигающих Коран», — заявил глава Чечни.

На этом фоне стали появляться первые сведения о подготовке членов вирда на базе «Российского университета спецназа» в Гудермесе для участия в войне против Украины. В самом братстве поначалу это отрицали. Однако в декабре 2022 года Кадыров заявил о создании подразделения БОБР в составе спецназа «Ахмат» («Баталхаджинский отряд быстрого реагирования»). На опубликованном им ролике появляются два человека, один из которых — упомянутый выше Ахмед Белхароев. 

По данным Абдуллы Белхароева, отряд состоял примерно из 30 человек. После завершения контракта, все вернулись из Украины в Ингушетию и больше не принимают участие в боевых действиях. С момента отправки на фронт в отряде БОБР сообщали лишь об одном погибшем — уникальный показатель для активного участия в нынешней войне.

Читайте также. Личная армия на черный день. Зачем Рамзан Кадыров создал Российский университет спецназа и какую роль он может сыграть в будущем

Часть лидеров баталхаджинцев сейчас находится в Чечне, под личной гарантией безопасности от Кадырова, утверждает Абдулла Белхароев.

— Кадыров заступился и действительно помог баталхаджинцам. Во избежание проблем большинство членов семьи находятся на территории Чечни. Со стороны Рамзана Кадырова для них обеспечена безопасность и даны гарантии, что с ними ничего не будет, — говорит собеседник «НеМосквы».

Однако «это партнерство не следует путать с альтруизмом», комментирует один из наших анонимных экспертов по Северном Кавказу. 

— В период протестов в Ингушетии в 2018–2019 годах Кадыров опирался на баталхаджинцев. Он видит в них полезный ресурс, который позволяет ему укреплять влияние в регионе и действовать в своих интересах. 

Кадырову важно контролировать не только Чечню, но и соседние регионы, особенно Ингушетию. Его интерес можно рассматривать в территориальной, политической и силовой плоскостях, полагает собеседник. Поддержка баталхаджинцев — его способ сохранить влияние на часть ингушского общества и создать параллельную силовую структуру, способную конкурировать с местными. 

Судя по всему, заступничество главы Чечни не всегда может решить проблемы. Используя репрессивные меры, государство показывает, что даже участие в войне не спасет от преследования, если объектом нападения становятся сами силовики.

— Государство может закрывать глаза на торговлю оружием, наркотиками, угоны машин и даже убийства, если это не затрагивает интересы силовых структур. Но как только они перешли черту — совершили покушение на представителя власти — против группы развернулась жесткая кампания, от которой уже нет защиты, — комментирует эксперт. 

По его мнению, история братства свидетельствует: российские власти системно ослабляют влиятельные кланы на Кавказе, чтобы не допустить появления альтернативных центров силы, и даже самые могущественные группировки теряют статус, если нарушают негласные правила. Силовики сохраняют монополию на насилие: любой, кто бросает вызов системе, неизбежно становится ее жертвой, поскольку покушение на них равно покушению на государство.