Андрей Меньшиков известен как рэпер Лигалайз. Его клип«МИР!! ВАШЕМУ!! ДОМУ!!»с кадрами разбомбленных в Украине домов набрал больше полутора миллиона просмотров. Строчку из любимого Высоцкого «мир вашему дому» Андрей придумал взять как рефрен собственного рэпа еще 20 лет назад. Воплотилась в жизнь эта идея только сейчас. 

Расскажите о себе.

— Привет, я Андрей Меньшиков, рэпер Лигалайз. Россиянин, родился в Москве, концертирую по всему миру. Люблю американскую рэп-музыку, вместе с ней вырос, давным-давно в неё влюбился. Решил создать что-то похожее, но на своём родном русском языке, и вроде вполне успешно получается.

Как прошёл ваш день 24 февраля 22-го года?

— Такой вопрос, от которого холодная мурашка пошла по телу. Я, может быть, дам немножко too much information личной. У меня произошла серьёзная любовная ссора за день до этого, фактически ночью. Я не мог спать — было шоковое состояние. То есть распались довольно долгие серьёзные любовные отношения. Некрасиво, с обвинениями, с такой необоснованной руганью. В общем, это самым неприятным образом разбившаяся о быт лодка. Я еле-еле держался, чтобы вообще не развалиться морально по частям. Пытался как-то отвлечься — не получалось. Листал ленту, и в 5 утра начались новости. Когда уже чернее быть не может, вливают ещё одно ведро подобного. Психика как могла справлялась, и, что ли, самоирония какая-то добавилась? «Ну вот, ещё и апокалипсис. Ко всем моим, казалось бы, серьёзным проблемам, теперь ещё и мир рушится». Посмеялся, посмотрев со стороны на всю эту ситуацию. Это было совершенно нереально, совершенно не со мной. Конечно же, сразу было понятно, какого уровня эта катастрофа. Мы до последнего момента не верили, несмотря на дислокацию всех войск, несмотря на то что все кричали и трубили о том, что война будет — «злобные» американцы нам об этом сказали. Этот день был поворотным, но осознать это пришлось через пару других дней. Это догоняет постепенно, потому что ты находишься в абсолютном шоке, и сознание пытается хоть как-то оставаться, за что-то держаться в этом мире и совсем не поплыть. Меня догнало через пару дней, когда я поехал на какие-то очередные гастроли, в каком-то довольно далёком городе. Сейчас точно не вспомню, но, может быть, это был Сыктывкар. Я обычно прилетаю рано утром, потом стараюсь хотя бы немного поспать перед концертом, а когда я проснулся и опять листал новостную ленту, меня догнало осознание. Я завыл, закричал, опять в какой-то момент посмотрел на себя со стороны: человек в Сыктывкаре схватился за голову и воет от осознания того, что у всех отменили будущее. Человек же так или иначе проецирует каким-то образом то, куда он движется. Даже если мы не составляем планов, мы всё равно представляем, чем мы будем заниматься, чего хотим добиться в ближайшем будущем, куда движемся, какое будущее хотим для наших детей, для родственников, для пожилых родителей. Мы живём нашим прошлым и будущим, находясь где-то посередине, но потом, как самурайским мечом срубают бамбук, кто-то срубил всё, что росло в будущем, в планах.

Вы как-то публично отреагировали на объявление войны?

— В соцсетях сразу же было «Нет войне» на чёрном фоне. Я не мог ничего сформулировать и написал «Шок», поставил точку и запостил. Было необходимо как-то заявить это. Я так понимаю, что пропагандисты тоже были слегка в шоке, потому что это всех нас застало врасплох. Нам только неделю назад доказывали, какие американцы дураки со своими выдуманными идиотскими прогнозами и шпионскими догадками, а через день — «Где вы были восемь лет?»

Последовала ли какая-то реакция на ваше заявление?

— Так или иначе, да. Хотя я уже был записан в неблагонадёжные, примерно за пару лет до этого. Насколько я понял, был включён во все списки. Я узнал уже позже, после опубликованных, кажется, «Медузой» или «Инсайдером» списков ЛОМов — лидеров общественных мнений. Там три списка неблагонадёжных артистов, ЛОМов и очередь на спецагентов, и я одним днём был занесён во все эти списки. Кажется, он датировался 25-м ноября 2021-го. Они занялись пиар- и информационной подготовкой к информационной войне и будущей маргинализации нас всех заранее. Все списки были составлены, тролли были сразу натравлены. Были люди, которые явно понятия обо мне не имели, на мой канал подписанными не были, моих песен не слушали, но рассказывали, как они разочаровались, всю жизнь мне веря. Это такие очевидные атаки тех самых пригожинских троллей, от которых мы отдыхаем вот уже полтора года. Дальше — хуже: начались последующие запреты, комментарии, а потом стало совсем опасно, и я слегка прикрутил комментарии. Я убрал и «Нет войне», потому что пошли серьезные угрозы. Другого заработка у меня, кроме моей профессиональной деятельности, нет. Люди, которые со мной работают, у них семьи. Мой директор сказал мне: «Давай-ка мы лучше затаимся и будем потише». Пришлось громко замолчать. Тем не менее, концерты все равно отменяли. Это была постоянная рулетка. Мы не рекламировали концерты, я существовал все время до отъезда в партизанском режиме. Мы не рекламировали концерты на своих страницах, потому что сразу же начинались звонки на площадки. Ты 9 часов летел куда-нибудь в Находку, а прилетев прямо перед самым концертом, узнавал, что позвонили откуда надо и настоятельно рекомендовали не проводить концерт без легальных на это оснований. Вот так в этой стране все происходит. Просто кто-то звонит и говорит: «Ну, вы сами смотрите, конечно, но вообще-то…» — «Все, вопросов нет».

Почему вы уехали из России в 2023 году?

— Ну, страшно, тяжело, непонятно. В Европу я уезжал не раз — и не только в Европу, но и в Африку — для того, чтобы вернуться и убежденно быть в своей стране. Действительно, я был полон каких-то иллюзий, думал, что можно менять свою страну, до последнего старался, но не получилось. А уезжать — это постоянный российский национальный спорт. «Надо валить» — естественно, эти мысли были все время, и они прошли все стадии принятия, отрицания, торга и так далее, пока не осталось никакого другого выхода. Надо было понять, революционер ли я, какой-то боец, который хочет сидеть в тюрьме, или нормальный, обычный человек, который этого всего не хочет, который не хочет угробить свою жизнь, который главной ценностью в этом мире считает человеческое счастье отдельного человека. На алтарь доказывания чего-то фашистам я свою жизнь класть не стал. Я подумал о моей бесценной жизни и судьбе, о бесценной жизни моего сына, его детей и внуков. Вопросов совершенно не осталось. Уехал. А они пусть там разбираются сами, особенно если, как они говорят, поддержка настолько высока. Кто я такой, чтобы навязывать им свои «гейропские гуманистические ценности», чуждые для них? Хотя по поводу поддержки и статистики, конечно же, разговор отдельный. Она совсем не такая, какой её рисует пропаганда, но она существует, и это большое разочарование.

Вы уехали до выпуска клипа «Мир вашему дому»?

— За день до. Я был на концертах, и уже знал, что без вариантов уезжаю, но предполагал, что еще успею выпустить клип, собраться и уехать. Паша Мунтян — автор видеоклипа — прислал мне первую минуту клипа, и я, посмотрев ее на гастролях в телефоне, следующим движением пальца открыл приложение с билетами, купил билет и не поставил галочку «с возможностью отмены». Я улетел сразу, ровно за день до выхода клипа, альбома и до своего дня рождения. Это был такой серьезный перелом судьбы.

Вы думали, что после выхода клипа вас могут и не выпустить?

— Так и оказалось. На следующий рабочий день после выхода клипа мне упал долг в 390 тысяч каких-то налогов, которых до этого не существовало. Я кропотливо отнесся к отъезду и закрыл все возможные долги. Последняя выплата была в 1200 рублей, если не в 240 рублей, которую я поехал и закрыл, чтобы на границе у меня вообще не было никаких проблем. А на следующий день оказалось, что там колоссальный долг, с которым бы меня, конечно, не выпустили за границу. То есть нажатием пальца кто-то закрыл таким образом мне выезд.

Летом вышел ваш антивоенный клип «Мир вашему дому», а в октябре его убрали с YouTube. Сейчас вместо него висит другая версия. Почему это произошло?

— Его вернули. Мы вернули клип обратно. Просто это принцип работы средств массовой информации: о запрете написали все, а о том, что через неделю мы вернули его обратно, не без помощи юристов, уже никто не написал. Тем не менее, он там же. Сцены насилия и очень много репортов, жалоб. Там была та самая сцена с кувалдой и много взрывов домов. Тогда подключился Павел Чиков, мощнейший адвокат, и со всем справился, он свернул горы. Я понял, что клип должен быть именно такой, и оказалось, что людям он тоже был нужен. Радоваться ли этому успеху? Каждый раз приходится оговариваться, что не такой ценой. Не ценой стольких жизней и смертей радоваться успеху карьеры и рейтингам, тем более, когда карьеру ты, грубо говоря, похоронил. Если бы я молчал, у меня было бы, не задумываясь, по три концерта в неделю в любых точках, постоянно, всегда, я был бы ими обеспечен. А если бы еще и политически не высказывался и поехал бы на все эти Z-шные концерты… Я представляю, какие бы я миллионы сейчас получал. И тем не менее, я рад и благодарен, что песня услышана. Что может быть для художника лучше?

Почему в вашем клипе Высоцкий читает припев?

— Нет, все аудиальное — мое. Режиссер Паша Мунтян исключительно сделал видео с сопровождением к моей песне. Я люблю Высоцкого, я его фанат. Эта фраза: «Мир вашему дому» была заготовлена мною уже лет 20 назад, наверное, и, как оказалось, ждала правильного момента. Опять же, жалко, что он наступил в таком виде, но хорошо, что такая мощная идея дождалась своего момента и обратила на себя внимание. Друзья сказали мне: «Как круто, что ты выпустил антивоенный клип Высоцкого. Что не успели испохабить его Z-символиками, как это сделали с Цоем, как это сделали с многими уже». Высоцкий крутой правдоруб, он свой везде. Это здорово работает, а еще и сэмпл мощнейший, то, как он говорит: «Мир! Вашему! Дому!» Это такие простые, элементарные слова: соседа убивать нельзя, нападать нельзя, война — плохо, мир — хорошо. Я считал, что только таким образом можно все это сказать. Без интеллектуальных экивоков, запрятанной пост-пост иронии, послания между строк, мудовых рыданий и переживаний. Нет. Просто так не должно быть, а должно быть по-другому.

Это не первая ваша песня на политическую тему. В девятнадцатом году у вас вышел клип «Застой 2.0», где вы декламируете: «Пришла пора мне записаться в русофобы». Вы тогда представляли, к чему все идет?

— Как оказалось, да. Только представлял и чувствовал — это разные вещи для того, кто занимается творчеством. Я каждый раз делаю эту оговорку. Судя по всему, прекрасно ощущал. Видимо работает какой-то приемник настроений, который мы настраиваем перед тем, как писать свои песни. Да, там все нарисовано — это болото, это застой, который должен был сопровождаться, естественно, каким-то прорывом. Но в моем наивном полагании, прорыв должен был быть позитивным возмущением народа, ведь так больше не может быть. А оказалось, что этот нарыв прорвало противоположным результатом, и сейчас нас всех и весь мир захватило все то, что льется из этого нарыва, извините за физиологию.

Как вы относитесь к музыкантам, поддерживающим войну?

— Отвратительно я к ним отношусь. Как можно еще относиться к людям, которые поддерживают войну и убийство? Как к убийцам. Буквально как к убийцам, поддерживающим убийц. Ужасно я к ним отношусь.

Можно ли к кому-то отнестись с пониманием?

— Молчать можно. Можно уходить от ответа. Таких я никогда не осуждаю. Но те, кто рьяно поддерживают убийство — здесь уже другой вопрос. Остальных я буду оправдывать до последнего момента, буду стараться держаться и сохранять веру в людей. Если вопрос: «Поддерживающих, но заблуждающихся можно ли обвинять?» Можно и нужно. Семи пядей во лбу не надо, и вся информация доступна. Апатию, неведение, неинформированность я перестал прощать людям. Это тот прогресс, который со мной произошел за эти два года. Мы слишком многое прощали людям, прощали глупость, а это зло и страшный грех, который выливается в фашизм.

Были ли у вас близкие, которые поддерживают войну?

— Да, они до сих пор лепят телевизионными штампами. Я сейчас под впечатлением от позавчерашней переписки с человеком, который уже во всем разобрался, все ему объяснили, но он вдруг опять лепит: «А как же другая правда? Я вчера встретил человека, он на Донбассе воевал, он на инвалидной коляске, я ему помог. Он знает, откуда прилетела ракета. Что я ему буду говорить?» У моего друга вчера разбомбили детский садик в Киеве. Его мама пишет: «Ты знаешь, сынок, разбомбили детский садик, — а она работает там преподавательницей, — я не пойду туда». Ракета попала в Киеве в садик. Я ему говорю про садик, а он про «героя» Донбасса. Вот их ответ: «герой» Донбасса, который поперся в чужую страну и получил там увечья, для них является оправданием ежедневных ракет по Киеву. В стране ноль эмпатии, никто не задумывается, не смотрит на это со стороны — всем пофиг. Надо просто отключиться, и не думать. «Не хочу я про это думать. Перестань». Мы прощали, входили в положение: «Ну, необразованные люди. Ну, они бывают разные. Ну, вот так. Ну, такие они маленькие, тёмные люди». А нельзя было прощать. Необразованность и глупость — зло. Есть выражение: «Дурак и не лечится». Так-то мы все дураки, но мы лечимся, то есть делаем выводы, умнеем, смотрим на себя со стороны. А когда «дурак и не лечится» — это серьезное и опасное зло.

Вы помогаете своим друзьям в Украине?

— Мой друг, напарник, с которым мы сейчас гастролируем, Диджей Фэйм, с которым мы приехали, собственно, разговор с мамой — это из его переписки. Русский и украинец с программой «Мир вашему дому» ездят по многим странам, и это, мне кажется, очень здорово. Ему, кстати, тоже непросто из-за этого. Он мне рассказывает много закулисной подноготной националистической ненависти, которую, с одной стороны, можно понять, а с другой стороны, нельзя поощрять, потому что это тот же самый фашизм, только с другой стороны. Фашизмом на фашизм отвечать не очень правильно. Проклятия и возмущения украинцев я воспринимаю как нормальные и объяснимые вещи, с которыми приходится смиряться. Чего вы еще хотели, выпуская по Киеву 50 ракет среди ночи? Говорят: «Там не все так однозначно» — «Окей, 50 украинских ракет когда-нибудь прилетало в Москву? Ты мне скажи, тебе мама писала когда-нибудь, что по соседству с твоим домом детский садик разбомбили? Нет? Вот давай на этом и закончим наш разговор».

Что для вас самое трудное в эмиграции?

— Трудно ли это? Наоборот, это как-то по-хорошему бодрит. Мне все нравится, у меня нет никаких проблем. Наверное, я долго не видел отца, хотя он у меня спокойно перемещается по миру — преподает в двух университетах Чехии и ездит к сестре, которая живет в Испании. Мы открытые миру люди. У меня нет никаких принципиальных сложностей. Тем более мы говорим про эмиграцию в мире, где существует интернет, где информационное пространство открыто для всех. Для меня вообще ничего не произошло. Как будто бы я просто из одной квартиры переехал в квартиру по соседству. Мой круг общения и работы, каждый проект включал музыкантов со всего мира. Какую-то одну песню может делать 10 людей из 10 разных стран мира, с которыми я постоянно в контакте. Весь мир у меня просто на кончиках пальцев. Каждый день открыты соцсети с тысячами подписчиков, с которыми я каждый день общаюсь. Для меня вообще ничего не изменилось. Это ерунда, это какие-то стигмы, рудименты из прошлого. Не существует никаких эмиграций, просто одна отдельно взятая страна сошла с ума, и к ней пока лучше не приближаться и держаться подальше. Здорово, что весь мир открыт. Дальше вопрос только в том, умеешь ли ты себя вести в этом открытом мире. Нужно учиться быть более или менее полезным в любом месте. У тех, кто умеет это делать, все будет классно в любой точке мира. В моем случае у меня нет ни одной проблемы, и с нормальными людьми их никогда не возникало ни в одной точке мира.

Что не так с Россией?

— Ух! Вот это вопрос, блин. Это самый риторический вопрос нашего времени. Что не так? Я не понимаю. Выученная беспомощность, какая-то неразвитость, подростковость социума. Мы говорили с Влади, и ему нравится теория, что социальный уровень страны можно сравнить с человеком какого-то возраста. Российский народ, естественно, в среднем, на уровне развития неразумного подростка-идиота. И это нормально — подросток должен быть идиотом. Но когда это 140 миллионов — это опасно, это страшная обезьяна с гранатой. Это страна, совершенно не желающая думать, брать на себя ответственность за себя и свои поступки, подверженная приступам пещерных и возрастных заболеваний, которые другие страны давным-давно прошли. И, казалось бы, книжки написаны, песни написаны, были уроки истории… Как ты можешь, когда ты победил фашизм, просто по нотам повторять историю прошлого века другой страны, которую ты, по идее, должен досконально знать. Оказалось, что Германия старше нас на целую жизнь. России придется пройти через это, а повзрослеет ли она или опять все это пойдет по кругу? Вот в песне «Застой-2.0», которую вы упомянули, как раз об этом. «По кругу ходим», «Винил дает сбой», «Грабли — это наша скрепа». Такое чувство, что мы чуть-чуть передохнули, вздохнули и опять на том же паровозе по кругу ходим. Я не знаю, откуда все это берется. Из ощущений, возможно. Казалось, что мы растем и взрослеем вместе со страной, которая хоть и понадопускала косяков и страшных преступлений советского режима, но никто от них не отказывался, они остались в прошлом и мы прогрессируем, исправляем эти ошибки, а оказалось, что все это произошло для того, чтобы опять игла на пластинке перепрыгнула обратно. Я очень разочаровался и потерялся. Расстался с множественными иллюзиями. Радует только то, что из вот этого ада и тоталитарного безумия вылупляется так много классных людей. И я рад вылупиться. Судя по всему, мы должны пожить там, чтобы узнать цену свободы и так ее ценить, живя здесь. Может быть, такие размышления имеют право существовать.

При каких условиях вы готовы вернуться?

— Да не очень хочется. Хочется приезжать, гулять по старым маршрутам. Я засиделся там, надо было давно все почувствовать и уехать. Иногда я даю простой и прикладной ответ: когда Навальный и Яшин выйдут на свободу и будут спокойно вести свою политическую деятельность в этой стране, тогда бы я вернулся. Это не означает, что я бы их поддерживал, голосовал бы за них, но факт существования альтернативного мнения в этой стране и хоть каких-то представлений о свободе и правах человека… Хотя я все равно с опаской воспринял бы это. А так, конечно, вернусь, скорее всего, чтобы проехаться, повидать кого-то, разные места. Вы же наверняка возвращались в какую-нибудь старую школу, в которой когда-то учились? Вы пришли, посмотрели, какая она другая, уже не такая пугающая, не такая огромная. Ходите, смотрите, вспоминаете, какими были вы, насколько стали больше, крепче стоите на ногах, радуетесь тому, что вам не надо в эту ненавистную школу по утрам идти. Ну вот что-то такое, приятно посмотреть на свою жизнь и себя со стороны. Да, я вернулся бы для того, чтобы прогуляться по улицам. Или если будет шанс поменять свою жизнь и жизнь в России к лучшему, то, наверное, я бы занялся этой миссией из-за благодарности к моим родственникам. Это очень классные, достойные люди, которые занимались этим, но потерпели крах, к сожалению. С одной стороны, мы не теряем надежду, а с другой, как говорится, «сдох Максим, да и хрен с ним». Мир большой, открытый, у людей есть выбор, где жить, и это замечательно, а они пусть сами там как-то разбираются. Сердечная поддержка людям, которые не могут уехать оттуда по финансовым причинам, а это подавляющее большинство. Я думаю, кто хочет, тот сможет уехать. Соболезную и сопереживаю тем людям, которые там живут. Раньше люди умели кучковаться и за разговорами на кухнях довольно счастливо проживать свои жизни. Надеюсь, это получится и у сегодняшнего поколения не глупых и мороку не подверженных людей.