«Мама, назови меня как угодно, только не бомби мой дом, не убивай моих детей!»

Елене (по просьбе героини имя изменено) — 41 год. Она из Санкт-Петербурга. Сейчас находится с семьей в Черногории — не смогли вписаться в новые российские реалии и не захотели жить в постоянном страхе после объявления мобилизации. История Елены от первого лица с небольшими редакционными правками:

— 24 февраля 2022 года я проснулась где-то в 7 утра, посмотрела новости в телеге, увидела выступление Путина и кадры летящих ракет на Киев. Это был шок! Мир перевернулся, я сразу поняла, что это — катастрофа. Две недели я практически не могла есть и спать, сильно похудела.

В то утро я повезла детей в школу и вглядывалась в лица людей, всё старалась понять: осознают ли они, что происходит? И, казалось, что — нет, все как обычно. Этот диссонанс моих внутренних переживаний и внешнего спокойствия других потом ещё долго будет меня преследовать в России.

Мой муж Виктор тоже был в шоке, хотя в меньшем, так как давно уже все понял ещё со времен аннексии Крыма. Я очень рада, что мы с ним на одной волне.

Написала подруге Оксане, с которой дружила 10 лет (кстати, крымчанке, переехавшей в Питер): “Ужас, война, Путин нас всех предал, только вчера 23 февраля пили за мир? и вот война”… И тут она выдает: “Всё не так однозначно, 8 лет бомбас, аллея ангелов”. И ещё: “Я против войны, но я за Россию”. После долгих споров в вотсапе решили временно не общаться. Это длится уже почти 2,5 года.

Мои родители тоже, к сожалению, оказались жертвами пропаганды. Ну, тут понятно — телек почти 24/7, ютубом пользоваться не умеют, да и не хотят. Я пыталась им помочь разобраться, отправляла ссылки на видео, фото раненых детей, но бесполезно. “Мы сами разберёмся, не отправляй нам фейки” и т. п.

27 февраля 2022 года ко мне приезжала мама. Вот наш диалог:

Мама: Лена, на Донбассе неспокойно, включи новости.

Я: Мама, на Донбассе неспокойно? Русские бомбят Киев, Харьков, другие украинские города. Гибнут мирные жители, дети. Бомбят больницы, скорые. Люди прячутся в метро.

Мама: Нет, нет, это спецоперация. Наши освобождают русских людей, которых 8 лет притесняли. Мирные там не гибнут.

Я: Мама, это война. Россия напала на Украину под предлогом освобождения. Там сейчас гибнут люди с двух сторон. Я прошу тебя, не смотри новости по телеку.

Мама: Там наших людей называли "особями".

Я: Мама, назови меня, как угодно, только не скидывай мне на голову ракеты, не бомби мой дом, не убивай моих детей

Мама: Если бы не Путин, то напали бы на нашу страну.

Я: А по факту напали мы, мы пришли с оружием на чужую территорию. Давай не будем отрицать факты. Весь мир осуждает российскую агрессию. Весь мир ошибается?

Мама: Лена, никто не знает правды. Правду нам не покажут.

Я: Мама, есть куча видео очевидцев событий в ютубе, телеграме. Видео, как в жилые дома в Киеве попадают ракеты. Как женщина с ребёнком стоит напротив своего горящего дома в Харькове и благодарят Путина "за помощь", или как бабушку-блокадницу с листочком #нетвойне в Питере сажают в автозак. Не смотри новости, сама оценивай факты. Сейчас идёт в том числе и информационная война.

Решили на эту тему больше не общаться, чтобы не поссориться окончательно. Теперь общаемся исключительно на тему огорода, погоды, здоровья.

Родители мужа, к слову, абсолютно наших с ним взглядов. Всё понимали — и про “совок”, и про сейчас.

Всё это время я активно выражала свою антивоенную позицию в соцсетях. Получила кучу хейта и опасения своих “друзей” — мол, поаккуратней, посадят. Но молчать не могла.

Всё лето 2022 года мы провели в Грузии, там легче дышалось и даже посетили несколько антивоенных акций. В конце лета прошлись по школам с русским сектором, думали там остаться. Но дети категорически не хотели изучать грузинский язык, и мы приняли решение вернуться в Россию.

Потом — сентябрь 22-го, объявление мобилизации. Мой муж запаниковал, я ему сказала: “Успокойся, живым я тебя им не отдам”. И в соцсетях то же советовала женщинам. Кто-то написал: “Будете под юбкой прятать?”. Я ответила: “Лучше под юбку, чем в мясорубку”.

Решили, что муж уедет, поскольку границы могут закрыть, а жить, скрываясь, это не жизнь. Хотя прямой угрозы не было, повестки ему не приходили, в армии он не служил, был только 1 месяц на сборах и военная кафедра была в институте. 1 октября муж улетел в Киргизию к своим приятелям айтишникам из Москвы.

Началась жизнь в разлуке, на мне — дети, школа, бизнес, оставленный мужем.

Я пошла к директору школы и написала заявление, чтоб мои дети не посещали Разговоры о важном. Директор оказалась “ватной”, я поняла, что из этой школы надо уходить, так как рыба гниёт с головы.

Возникла мысль об эмиграции. Решили, что дети доучатся этот год и уезжаем. Квартиру сдаём, ценные вещи продаём. Выбрали Черногорию — как европейскую страну, в которой проще всего получить ВНЖ, и с хорошим климатом.

В общем, уже почти год, как мы в Черногории, младшая, 9 лет, учится в 4 классе госшколы на черногорском языке, старшая, 16 лет, в гимназии, тоже на черногорском, учатся бесплатно. Это не просто, но решаемо. Снимаем 2-й этаж дома с видом на море.  Наслаждаемся красотой, теплотой этой гостеприимной страны.

Наши ценности — это человеческая жизнь, права человека, свобода человека и его ответственность. Любим Россию и ненавидим власть, захватившую нашу страну и принимающую преступные решения.

Понимаем всю катастрофу происходящих событий, следим за ситуацией, думаем о будущем детей. Верим, что коллективный разум сильнее зла.

А мама сейчас, наверное, сидит дома и смотрит новости по 1 каналу, где Киселев демонстрирует ей нашу боевую мощь и рассказывает, что мы не могли поступить иначе.