За три года никто не позвонил, чтобы спросить: «Как вы?»

Марине (имя изменено) 38 лет. Она юристка, писательница, зооволонтерка и активистка демократического сообщества россиян на Кипре. Для россиян она написала гайд о том, как решать проблемы в России удалённо. О разочаровании в россиянах и надежде когда-нибудь посетить Украину, читайте в ее истории.

– В сентябре 2025 года будет 3 года, как я в эмиграции. Мы с мужем всегда были в оппозиции к действующей власти, как минимум со времён протестов в 2011–12 годы. Но окончательно поняли, что из России нужно уезжать, только в 2020 году, когда произошло «обнуление», и репрессивная машина набрала обороты: власть отравила Навального, начались массовые задержания на акциях, усилился прессинг на правозащитные организации…

Мы хотели купить недорогую квартиру в Испании, уже выбрали ее, но началась война – и власть запретила валютные переводы за рубеж. Сделка сорвалась. Позже мы начали искать работу с релокацией в ЕС. А потом, с началом мобилизации, просто собрали вещи, взяли нашу кошку Алису и уехали на машине в сторону Верхнего Ларса. В Грузии мы оказались через 4 суток.

У нас была возможность работать удаленно, поэтому по сравнению с многими мы были в привилегированном положении. Мы легко открыли банковский счет, нашли квартиру в прекрасном приморском городе Батуми и провели в нём чудесные 9 месяцев – пока мне не предложили работу по специальности с релокацией на Кипр. Батуми для нас стал настоящим домом, там осталось много друзей. Наверно, нигде я не встречала столько интересных, культурных и образованных людей, как там.

Чтобы въехать на Кипр вместе с мужем, мы отправились сначала в Ереван, чтобы сделать шенгенские визы, и открыли для себя еще один чудесный город, еще одно место, куда приятно возвращаться. И, наконец, с июля 2023 года мы живём на Кипре, в Пафосе, работаем из дома, учим греческий для получения гражданства и стараемся делать небольшие полезные дела: волонтёрим в приюте для животных, проводим вечера писем политзаключенным, участвуем в проектах по помощи Украине. У нас есть небольшое демократическое сообщество, состоящее из правозащитников, юристов, айтишников и просто неравнодушных людей. Кремлёвский фашистский режим уже оценил нашу работу – признал нас нежелательной организацией. Значит, всё правильно делаем.

Одной из моих инициатив была подготовка юридического и практического гайда о том, как решать проблемы в России удалённо. Как человек, пишущий письма политзаключённым, я не могу равнодушно смотреть на то, как люди рискуют своей свободой, здоровьем, а то и жизнью ради решения бытовых вопросов, или просто поддавшись манипуляциям «близких», для которых слова из телевизора значат больше, чем их свобода и безопасность. Буду рада, если он пригодится и подписчикам «Очевидцев».

Я не могу рассказать о трудностях эмиграции, потому что у меня их почти не было. Мы с мужем всегда следили за политикой и видели, как Россия прошла путь от игры в «суверенную демократию» к полноценному фашизму – с войной и милитаризацией, уничтожением инакомыслия, пропагандой, навязыванием унижающих человеческое достоинство «традиционных ценностей». У нас была огромная мотивация жить не в России, и каждый день, читая новости, я понимаю, как правильно мы сделали. Поэтому жалобы «релокантов» на слабый сервис, каких-то не таких европейских врачей, которые не привыкли всерьёз лечить насморк, я воспринимаю с долей сарказма. Наверное, потому что я именно эмигрант, а не релокант, и для меня это вторичные вещи.

Сложным оказалось разочаровываться в людях, которые когда-то вызвали уважение. Казалось бы, ну какая уже разница? Они там, а я здесь, каждый сделал свой выбор. Зато я могу заниматься тем, что соответствует моим принципам и ценностям на свободе. Но невозможно взять и стереть 35 лет жизни, проведенных в России. Я вышла почти из всех чатов с оставшимися там, вроде чатов однокурсников или коллег по цеху: такой деградации я не ожидала. Юристы радовались выходу России из Европейской конвенции по правам человека. Однокурсники коснулись скороговоркой отчисления студента-сторонника Навального из нашего вуза. Никто не осмелился ни возмутиться, ни посочувствовать, даже те, кто живёт за рубежом.

С родителями общаемся нечастыми сообщениями – пересылаем фото цветов и котов. Их всё устраивает – и аннексия Крыма, и война, и посадки, и избиения на протестах. Не устраиваем только мы, потому что не хотим искать этому оправдания и жить в одном с ними государстве и обществе. Блокировки звонков нас никак не затронули, потому что ни у одной из сторон нет желания общаться. За три года эмиграции нам никто из них не позвонил просто чтобы спросить: «Как вы? Справляетесь? Как можно вас поддержать?» Ну и у меня никаких чувств не осталось, кроме разочарования. Конформисты не могут простить меня, а я не прощаю конформизм.

Вообще, всеобщий конформизм – это, наверно, и есть первопричина случившейся катастрофы. Я замечаю его и у эмигрантов: люди на четвертый год эмиграции продолжают называть войну «ситуацией», или позорной государственной аббревиатурой, да как угодно, лишь бы не войной. Несмотря на чудовищную пропаганду, эмигранты продолжают отправлять детей «на лето» в Россию. Масса среднего класса, финансово способного позволить себе уехать хотя бы в постсоветские страны, продолжает сидеть в России, их не останавливает даже, казалось бы, самое дорогое – детские души, которые государство травит каждый день. У меня нет детей, но даже в моей голове не укладывается, что важнее их будущего могут быть карьеры, ипотеки, родственники, просто налаженный быт.

Поэтому я не верю в изменения в лучшую сторону в обозримом будущем и возврашение в Россию не рассматриваю вообще. Важно, чтобы поменялась не только власть, но и люди. По иронии судьбы это России нужна своеобразная «денацификация», и начинаться она должна с разбора ещё советского прошлого, признания преступными репрессий, депортаций, оккупации и насильственной советизации стран Восточной Европы. Из-за того, что работа над ошибками советского прошлого не была проведена, люди легко стали пешками новой диктатуры.

Нация, так и не научившаяся ставить человека выше государства, снова пошла истреблять соседей, уничтожать шагающих не в ногу, писать доносы, отправлять собственных детей на войну за интересы кучки людей у власти, именующих себя «родиной».

А вот по отношению к Украине я испытываю осторожный оптимизм. Каждый раз, когда я общаюсь с украинцами на Кипре, я поражаюсь, какое у них дружное сообщество, как они предприимчивы и энергичны, несмотря на войну. Даже если Россия захватит значительную часть их территорий, сделать из них марионеток едва ли получится. По происхождению я наполовину украинка, но, к сожалению, мне ни разу не удалось побывать в Украине. У меня есть своеобразное удовольствие – я открываю карты украинских городов – Киева Одессы, Черновцов, или сайты по аренде и продаже недвижимости и виртуально «гуляю» по улицам и дворам, «заселяюсь» в дома и квартиры. Хочется верить, что когда-то удастся оказаться там физически, поездить, пожить, пообщаться с людьми, тем более, язык я немного знаю.