«Рыба гниет с головы»

Нам написал Александр (имя вымышленное). Ему 45 лет. Сейчас он на пенсии. Раньше служил в органах. Он рассказал о своем детстве и о той нищете, что была вокруг. О том, как во вторую кампанию побывал в Чечне. О том, что многие его коллеги понимали, что «рыба гниет с головы» и тайно смотрели расследования Навального. Он ждет окончания войны и не хочет уезжать из России. Хочет сам увидеть, «как все это навернется».

— Родился я в Москве за два года до Олимпиады. Так получилось, что мой отец в это время учился в одном из ВУЗов силовых органов СССР. По окончании учебы мой отец с семьей вернулся в свой регион, откуда его направили. 

Я рос как все мальчишки того времени: школа, улица… Регион нашего проживания не сказать, что был таким уж обеспеченным. Помню очереди в магазинах, разговоры родителей где что достать из продуктов или одежды. В детстве бегал с ребятами в продовольственный магазин к мясному отделу, постоять в очереди с какой-нибудь бабкой, чтобы она дала копеечку на мороженое. В одни руки давали только одну палку колбасы. 

Семья была – стабильные середняки. Среди друзей видел настоящую нищету у них, дома. Таких было предостаточно, некоторые увидев у меня дома спокойно лежащие в вазочке конфеты, сильно удивлялись: «У меня бы это не лежало». И тогда я сам себе задавал вопросы: «Если в таком великом СССР, как говорят в школе и по всем двум каналам по телевизору, все хорошо, то почему у нас есть такие бедные люди?»

Однажды в обед после школы я и мой друг были у меня дома, пришел отец и сказал, что такой страны как СССР больше нет. После этого начался парад суверенитетов союзных республик, и мы с другом спорили, как лучше региону –  отдельно от Москвы или вместе. Дома я часто слышал разговоры родителей, и они говорили, что все лучшее уходит в столицу, а региону остаются крохи. Поэтому придерживался их точки зрения за отделение. 

31 декабря 1994 года у друзей под новогодний стол я увидел штурм  Грозного. На меня это произвело сильное впечатление, особенно когда жгли военную технику Майкопской бригады. И тогда я понял, что такое война по-настоящему, а не в фильмах. До призыва в армию мне оставалось чуть больше полугода. Некоторые мои знакомые ребята уже были призваны в ВС России. Я, как и большинство моих друзей, не сильно горел желанием идти защищать конституционный порядок в другой регион. Пара знакомых даже специально не получали паспорта, чтобы не загреметь в армию. 

Весной 95-го года я начал собирать документы в гражданский ВУЗ и параллельно в одно из училищ силовых органов — так хотел мой отец, я как уличный «пацан» не хотел «быть красным». Чтобы не попасть в весенний призыв, отец сказал подойти к военкому призывного пункта для отсрочки от армии, приехав туда с документами, попал на какого-то злого майора (не того человека, к которому направил меня отец), который наорал на меня и сказал: пойдешь в «десантуру». Больше я на призывном не появлялся. 

Когда демобилизовался один мой знакомый и рассказал как он воевал в Чечне, и я, посмотрев на его ПТСР, особенно под алкоголем, понял как мне надо поступить. Решил пойти по стопам отца, чему он был рад. Стал курсантом, приехал домой к родителям на первый новогодний отпуск,  сидели с другом у меня дома и выпивали. Позвонили в дверь, я открыл, на пороге стояли два милиционера и военный, спросили мою фамилию и имя. «Вам повестка». Пришлось не без злорадства их обломать, сказать, что я курсант. 

Но после окончания училища с Чечней пришлось все равно встретиться и не раз, уже когда началась вторая кампания. Но по сравнению, что было в сводных отрядах милиции и регулярных войсках, это были небо и земля. Чем дольше я служил в органах, тем больше я понимал, что в России что-то не так. Брал как лекало всю структуру силовых органов и позиционировал на страну. Отношение к людям, даже к своим подчиненным, взятки, подставы, гнобление неугодных со своим мнением (я был один из таких) и т.д. 

Чем старше я становился, тем больше я понимал, что не бывает так, чтобы в одной из структур власти — все плохо, а в остальных — все хорошо. Еще в лайтовый период России читал про Роспил Навального, следил за остальными его проектами. Читал и смотрел Немцова. Но на работе приходилось играть совсем другую роль. Вообще до пенсии в органах дослуживаются, в основном, люди, которые не доверяют никому, там 98% так служат. Дослужился до руководящей должности и я. В своем подразделении был демократичным руководителем (неправильным), но коллектив стоял за меня горой, да и вариантов у вышестоящего руководства кроме меня не было. Видел, как сотрудники (и не только мои подчиненные) палились — смотрели расследования Навального. 

Много сотрудников недовольны состоянием дел как в структуре, так и в стране. Среди них по большей части люди, которые говорят, что рыба гниет с головы, и все проблемы идут сверху (от власти). Просто каждый красиво играет свою «вторую роль на работе», кто-то из-за кредитов, зарплаты, ипотеки, пенсии и т.д. Но недовольства много даже сейчас. В 2021 году я решил, что мое время пришло, но не хватало пары месяцев для закрытия полного стажа. 

24 февраля 2022 я всю ночь не спал и смотрел все паблики «телеги». Для меня это было как обухом по голове. Я думал, как можно страну, которая не оправилась еще от ковидных годов, кидать на такую страшную авантюру, какие тараканы в этой плешивой башке которая на это решилась. На службу я пришел совершенно в разбитом состоянии. От некоторых немногих коллег я слышал выражения типа «Мы сейчас укропам пиз****лей дадим». Кому-то из них я говорил: «Ты дурак? У тебя сыну сколько лет, вспомни себя в Чечне во вторую кампанию. Ты хочешь его отправить воевать?» 

Когда я ушел на пенсию (о чем абсолютно не жалею), по старым связям приходили новости о погибших и пропавших без вести сотрудниках. Больше выражений типа «дадим пиз***лей» я не слышал. Я понимаю, что наша страна ушла в большое пике и асфальт все ближе. И я думаю, что это неизбежно, что все рухнет в один момент. Только я не знаю, сколько до асфальта осталось: день, два, год? Можно уехать из страны, но родителей не оставить. Да и я вообще по жизни оптимист, хочется лично посмотреть, как вернется кара тем, кто это все затеял и поддерживает. И кому-то нужно будет собирать осколки, убираться в доме, очищать его от оставшихся крыс, платить долги соседям…