«Сегодня я узнала, что Петя пошел на войну»
Лилии 52 года. Она менеджер проектов из Новосибирска. Сейчас живет Батуми. Она написала письмо о дружбе ее родителей и родителей Пети из Харькова. Их отцы служили вместе в армии. Теперь Петя пошел защищать свою семью и свою страну — Украину.
— Сегодня я узнала, что Петя пошел на войну. Взрослый, умный мужчина, который просто жил свою жизнь в своей стране, в Украине. Кстати, я совсем не знаю его, и не знаю, какой он на самом деле.
Я видела Петю один раз в жизни, когда мне было 5 или 6 лет, так же, как и ему. Мы приезжали к ним в гости, в Харьков. Я помню, а он — нет, как стесняясь, он неловко всучил мне чебурашку, которого его родители купили для меня. И все, только этот миг. Но я помнила это всегда, и чебурашка жил со мной до самого прощания с игрушками.
Наши родители были друзьями, наши отцы служили вместе в армии. И они оба в молодости были, черт подери хороши, как два Феррари. Таких сейчас не делают, к сожалению.
Наша семья была по-настоящему сентиментальной. Родители всегда очень трепетно заботились о воспоминаниях, так же как теперь и я.
Думаю, что наши родители с тех пор больше не виделись лично (больше 45 лет), только открытки на праздники и тонны общих фотографий, где они молодые и счастливые, полные надежд на светлое будущее. Потому что больше никогда не будет войны и можно хватать эту жизнь за хвост, как жар-птицу, и нестись вперед на всех парусах. Что они и делали.
Когда из нашей жизни исчезли открытки и бумажные письма, исчезла и связь. И все же, в нашем доме всегда жили очень, очень теплые воспоминания об их дружбе. Иногда мне казалось, что моя мама втайне была влюблена в отца Пети. Сейчас я, как женщина, в этом уверена. Свое восхищение им она не скрывала до глубокой старости. Сейчас я, как человек, который умеет подмечать, понимаю, что папа никогда не ревновал — он тоже
восхищался своим другом.
Когда я проснулась утром 24 февраля и увидела новость о том, что Россия напала на Украину, я очень отчетливо и полностью, в один миг осознала всю невозможную глубину катастрофы, которая случилась. Как если бы существовала шкала, где на максимуме будет полный спектр последствий этой трагедии, о которых пока знает только Бог, — я увидела сразу максимум.
Я села и написала слова у себя в ФБ, которые пришли из ниоткуда. «Украина! Это — семья моей мамы, это Колька, лучший друг моего папы из Харькова! Это потрясающие друзья! Я вас всех люблю! Пожалуйста, знайте это! Сил нам всем! Молюсь!»
В тот момент, когда я это писала, я не выбирала слова, я была в тотальном шоке. Почему эти люди, которые никогда не присутствовали в моей жизни лично, только лишь как память о дружбе моих родителей, всплыли в моем обожженном сознании в тот день, навсегда разделивший нашу жизнь на до и после.
Жизнь — это длинная коса. Где волосы — это события, люди, которые меня лично согревали или ранили. А еще есть ленты, которые в эту косу вплетаются. Это мои воспоминания, это иногда странные моменты, которые хранит память. Семья Пети — это была и есть лента в моей косе. Я вижу ее отчетливо, как красную, не очень широкую атласную ленту, какую вплетают в национальный украинский венок.
Спустя два года после начала войны я вдруг вспомнила про Петю и решила его найти в соцсетях. Через пять минут мы общались, про родителей, про чебурашку, про нас, про наших детей. Его родители еще живы, моих уже нет. Я отправила ему наши семейные фотографии, рассказала ему о родителях, чтобы он смог передать все это своим, еще живым родителям.
Через пару дней, получив от Пети это сообщение, я заплакала. «Вчера папа „отчитался“. При том, что он экс-преподаватель научного коммунизма, он в воскресенье сходил в церковь и помолился за твоих родителей, поставил свечку за упокой. Мне очень удивительно это. Оказывается вот, кто был самым близким другом…»
А сегодня, когда я узнала, что Петя пошел на войну, я опять заплакала. По-бабьи, утирая сопли, я писала ему какие-то слова, которые вроде бы должны его поддержать, в то же время, прекрасно осознавая, какой бездонной пропастью стала наша жизнь. То ли слов таких больше не существует, то ли адресат неизвестен.
Киньте в меня камень, но я почувствовала, как это, — когда человек уходит на войну.
Я задаю себе вопрос, как бы сейчас посмотрели друг другу в глаза два друга, мой папа и его друг Николай?
Мой папа посвятил свою жизнь карьере военного, который в определенный момент должен был быть готов защитить свою страну, запустив стратегическую ядерную ракету. Как же я любила и уважала своего отца, я знала, что папа — защитник, таким он для меня и останется навсегда. Как же я счастлива, что папа не дожил до того момента, когда бы я смогла задать ему этот вопрос: «Папа, неужели бы ты смог выполнить приказ и направить ракету в ту страну, где сейчас живет твой лучший друг?»
Что бы он сказал, если бы узнал, что сын его друга пошел защищать свою жизнь, просто свою, черт возьми, жизнь? Защищать от нас! Как так случилось, что вечная драма из кинофильмов и книг стала нашей реальностью?
Брат на брата, друг на друга. Мои родные мальчики, мои любимые племянники призывного возраста, которые одурманены идеей защиты Родины, живущие в той иллюзии, в которой оказались миллионы россиян. Это один из моих великих страхов, узнать о том,
что они пошли.
Бессилие, безысходность, отчаяние, боль.
Два друга. Сын одного и внуки другого, друг против друга, каждый со своей правдой. Два лучших друга и те, кому они дали жизнь.
Все, что остается нам, — это смотреть на эту реальность и пока жить так, как получается.
…..
Моя страна, мой дом перестали ими быть с тех пор, как мужчины моей страны, пошли убивать и уничтожать людей Украины, прикрываясь ложными лозунгами защиты. Быть мужчиной не просто. Вы сделали свой выбор — убивать. Мне жаль. Я не уважаю ваш выбор.
Да, нас учили, а мы радостно впитывали, что жить — это быть Героем. Жаль, что нас не научили одной простой истине, что иногда абсолютно каждый из нас — это просто кусок говна, который делает больно самым близким и, к сожалению, мы все через это проходим. «Героев» не существует. Это миф.
Я больше не могу дышать родным воздухом. Почти все (почти!), кто был мне дорог и близок дома, не разделили со мной мою боль. Это открытие стало моей личной катастрофой.
Моя дочь теперь живет далеко от меня и далеко от дома. Недавно, она приезжала ко мне. В один день, вернувшись, она, счастливая, протянула руку, где красовалась свежая татуировка. Я помню свое недоумение. На грузинском, абсолютно чужом для нее языке, на своем теле, она навсегда выбила слово ДОМ. Да, я с ней согласна. Дом там, где моя душа, мое тело. Сейчас это так.
Сейчас моим домом стала Грузия. Теплая, невероятно сердечная, простая и эмоциональная. Эта страна приняла меня. Здесь мне легко дышать. Она очень быстро выучила мое имя, — Лилия, гамарджоба, рогох хар!? Мадлоба, каргат! Спасибо, все хорошо!
Спасибо тебе, Грузия!
Лично я не ощущаю драму потери своей Родины, но я страдаю от драмы потери душ близких мне людей.
А ты, мой друг, Петя, защищай свою жизнь, свою семью, свое право жить так, как хочется тебе. И, пожалуйста, береги себя изо всех сил. А я пойду и помолюсь теперь за твою жизнь!