«Сентябристки»
— Они стояли у последней ленточки перед паспортным контролем. Ленточки, которая через несколько минут разделит их на «здесь» и «там». Ограждающая лента. Всего лишь полоска ткани, которую можно порвать, разрезать или перешагнуть. Но, именно она сейчас стала непреодолимым препятствием между ними. В тот момент, когда она шагнет за эту ленту, закончится их «здесь» и начнется «там». Он останется «здесь», а она будет «там». И ещё будет неизвестность… Неизвестность того, что ждёт их завтра, да и будет ли у них это завтра. Естественно они строили планы на это «завтра». Но сейчас, стоя на этом пятачке «сейчас», они оба понимали, что следующей встречи может и не быть. Все прощальные слова были уже сказаны и сейчас они просто молча стояли держась за руки, стараясь сохранить тепло друг друга.
Постепенно народ прибавлялся. Только проводив её и махнув в последний раз рукой, он огляделся вокруг. Теперь он стоял среди людей, так же как и он, прощавшихся друг с другом. Обычное дело для любого вокзала или аэропорта. Кто-то уезжает, кто-то провожает. Но сейчас это всё происходит совсем не так, как обычно. Сейчас на посадку идут одни женщины. Женщины и дети. Целый самолёт женщин и детей, прилетавших на каникулы навестить своих мужей и отцов. Нескончаемая вереница женщин бредущих на посадку. Только что они стояли рядом со своим мужчинами. Яркие, красивые, нужные. Но, как только между ними оказалась эта чертова лента — опустились плечи, поникла голова, взгляд, горделивый и счастливый минуту назад, потух. Не в силах смотреть на этот «великий исход» он отвернулся, и перед ним открылась не менее грустная картина. Десятки мужиков, брутальных и не очень, высоких и маленьких стояли сейчас и смотрели на уходящих в неизвестность жен. Желваки ходили ходуном, глаза блестели от эмоций, а в горле каждого по ко́му. Какая-то женщина, держа на руках младенца поцеловала своего мужа и сказала перед тем как уйти: «Раньше были „декабристки“, ну, а мы все сейчас „сентябристки“». Улыбнулась и пошла, сдерживая слезы.
Десятки плачущих мужиков, поникшие спины женщин, дети, не понимающие, почему их папа не летит с ними. Эта картина останется в его глазах навсегда. Она будет олицетворять то, чем запомнится этот год. Год страха. Год ненависти. Год надежды на исполнение всего одного желания…