«Страшно, очень страшно»
Нам написала Людмила (имя изменено) из Зеленограда. Ей 27 лет. Она рассказала о том, как сложно с началом войны стало выстраивать отношения с матерью. Хотя ее мать из Украины, она поддерживает войну и не верит, что «наши парни способны на преступления». Людмила написала в своем письме, что хотела бы дать знать единомышленникам, что она «своя», но ей страшно.
— Утро 24 февраля я проплакала. Хотела позвонить маме, но не стала, слишком боялась услышать ответ, и не зря. Мы с ней теперь живем в разных вселенных.
Первые несколько дней я провела в телефоне. Вдруг у них получится? Вдруг Украина сломается и рухнет? Но нет, удержали. Легче стало, но не намного. Поводов для отчаяния хватало: Буча, Мариуполь, Краматорск, Херсон… Как теперь с этим жить — непонятно.
Несколько раз пыталась с мамой поговорить об этом — бесполезно. Стало только хуже, я упала в ее глазах, «я предала Родину, а, значит, и ее, поверила, что наши парни, наши солдаты способны на преступления». Мама, кстати, из Украины. Помню ее рассказы о родном городе Днепропетровске, о любимой бабушке, которая жила в деревне. Она рассказывала, что в первое время, когда она только уехала в Москву (ей было около 20), каждые выходные приезжала на вокзал, чтобы просто посмотреть на людей, которые приезжают с ее Родины, с ее Украины. И где теперь это все? Хочется спросить, напомнить ей об этом. Но нельзя, будет только хуже. Так и живем, на разных баррикадах.
Страшно видеть, что с ней происходит, но еще страшнее думать о том, что будет с ней тогда, когда это все закончится. Сейчас у нее хотя бы есть смысл, вера. А потом? Вот, условно, завтра, скинут нашего путлера и правда выльется наружу. Что тогда она скажет? Я вижу два варианта. Либо она будет думать, что бедного нашего царя-батюшку свергло проклятое НАТО, а теперь пытается все грехи свалить на нас. Либо она осознает, что была не на той стороне. В любом случае, для нее это будет огромный удар, я не знаю как она с ним справится и справится ли. И смогу ли я ей как-то помочь. Кто бы подсказал.
Один из очевидцев призвал искать единомышленников, помочь другим людям идентифицировать тебя как своего. Мне бы очень хотелось это сделать, но я не знаю как. Решила, что, когда закончится война, набью себе татуировку, посвященную Украине. Но я не хочу ждать, хочу сегодня, сейчас. Страшно, очень страшно, ведь кажется, что кругом одни «патриоты».
