«Тела лежали на каждом углу»

Анна из Мариуполя. До 16 марта 2022 она оставалась в городе, а потом с мужем, тётей, двумя кузенами, пятью собаками, кошкой и кроликом на машине выезжала через Бердянск в Винницу. Дом Анны полностью разрушен. Сейчас она живёт и работает в Болгарии. О страшных трех неделях в Мариуполе, российских военных и долгой дороге с оккупированной территории Анна рассказала «Очевидцам 24 февраля».

Расскажите о себе.

— Меня зовут Аня, я из Мариуполя, в котором выросла и родилась. Сейчас нахожусь в Болгарии. Работаю графическим дизайнером, также занимаюсь визуализацией контента. Всё, что связано с соцсетями — моя работа. По образованию я маркетолог.

Как вы относились к слухам о том, что Россия готовится напасть на Украину?

— Большая часть людей, находившаяся в Мариуполе, то есть все мои знакомые, друзья, коллеги воспринимали это не всерьёз. Многие даже смеялись: «Блин, что за шутки такие». Ты просто всё это не осознаёшь. 23-24 числа ты выходишь на работу, работаешь. Да, слышишь взрывы, но если честно, ни один мариуполец не подумал бы, что переживёт такое.

Как для вас началась война?

— 23 числа было ещё более-менее тихо. Утром я, как всегда, встала и пошла на работу, отработала полный день. Где-то до пяти часов я точно была на работе. 26 числа я ушла, наверное, уже в районе обеда, потому что в городе был жёсткий ажиотаж, начали сносить полностью все магазины — скупать необходимые товары. Большинство людей не могло снять деньги в банкоматах. После работы я поехала снимать деньги в банкомат и позвонила мужу: «Поехали на заправку, на всякий случай заправимся, мало ли что будет». У нас удачно вышло, что в гараже была канистра 20 литров — мы заправили её и полный бак. Очереди были колоссальные — люди сутками стояли на заправках. Нам очень повезло, что этого бензина хватило выехать, потому что большинству не хватало, и они оставляли машину просто посереди дороги, в полях и шли пешком.

Когда вы поняли, что нужно уезжать из Мариуполя?

— Где-то числа до 10-11 марта мы жили в квартире. Я жила на Тысячке — считай, центр города, и через дом загорелась пятиэтажка — попал снаряд. В тот день я говорю мужу: «Наверное, надо ехать к бабушке, потому что тут небезопасно». У нас такая смешная ситуация была: собака 6 января родила 9 щенков, ещё у нас кошка и маленькая машина. Я в два захода ездила забирать собак. Соседи выходили на улицу в основном днём и, так как газа и света не было, мы сделали мангал и на нём готовили кушать. Мы искали питьевую воду, искали еду — пытались выжить, потому что если ты ничего не делаешь, то просто можешь ни до чего не дожить. Хочешь жить — значит, иди и ищи. 15-го числа я иду, снимаю видео и вижу, что мужчина выносит трупы. Прилетело в пятиэтажку, и сосед выносил своих соседей. Муж спрашивает: «А вы какая-то организация?», потому что мы знали, что у нас есть организация «Скробота», которая организовывала похороны. Они, по-моему, до последнего работали. Мужчина говорит: «Я сосед, просто выношу похоронить их возле детского сада». Ты ходишь по городу, везде много разбитых машин, трупы лежат на дороге, на каждом углу. Как можно после такого веселиться, танцевать под музыку? По-моему, то ли в июне, то ли в июле был какой-то праздник, и туда приезжал кто-то из знаменитостей. Все такие счастливые стояли, танцевали. Кто-то спрашивал: «А как вам танцуется на костях? Нормально?» Ей отвечают: «А что тут такого? Мы что, не можем повеселиться?» Числа 13-го я решила, что, наверное, заеду домой и заберу какие-то вещи. У нас за домом работал единственный супермаркет во всём городе. Уже все магазины вынесли, повскрывали, а это единственное место, где можно было купить продукты, хоть и за большие деньги. И его разбомбили за сутки до того, как я вернулась в квартиру. Я зашла в квартиру, а у нас повылетали стекла, в одной комнате рама вообще отвалилась. 15-го числа мы с другом и мужем шли узнать, как дела у подруги — она ещё ближе к окраине живёт. Видим, в частном секторе стоит колонна машин, а у первой машины человек в форме Красного Креста. Мы подошли узнать, это зелёный коридор или что. Он, конечно, посмеялся и говорит: «Какой зелёный коридор? Зелёного коридора никто не давал. Все эти люди, которые стоят позади меня, на свой страх и риск выезжают». Мы, недолго думая, решили, что надо попробовать выехать, потому что в городе небезопасно. 16-го числа мы решили, что едем. Утром встали — и в машину: муж за рулём, я, тётя, брат с сестрой, моя большая собака, кошка, кролик и четверо щенков — мы их уже бесплатно отдавали. Магазинов нет, нам нечем их кормить, давали им самую дешёвую кашу.

Что сейчас с вашей квартирой?

— Её нет. У нас шесть подъездов, и два последних полностью сгорели — шестой и пятый. Я жила в шестом, у нас была угловая квартира. Сейчас её снесли и пытаются заново отстроить.

Как вы выезжали из Мариуполя?

— Мы решили, что будем, как и все, ехать через Мангуш. Было очень много людей, образовались пробки, потому что все пытались покинуть Мариуполь. Некоторые люди даже шли пешком с собаками — не передать, что мы видели. И самое запоминающееся: когда подъезжали к Мангушу мы увидели, как стоит Град и начинает фигачить по городу. Это страшно.
— Россияне?
— Да.
— Это уже замкнули кольцо?
— Ага. И это не самое страшное. Страшно — это когда ты лежишь с сестрой на полу, летит крылатая ракета и весь дом трясёт. Когда ты думаешь, что всё, твоя жизнь закончена. Вот это страшно. Мы очень долго стояли в пробке, и в итоге решили, что нам не хватит бензина, и поехали через Ялту, по набережной. Там дорога была ужасная. Мы и пешком шли, потому что машина у нас низкая, а ямы настолько глубокие, что она просто села бы. Мы подъехали к Бердянску, очень долго стояли в пробке и в город заехали, наверное, где-то в 12 ночи. От Мариуполя до Бердянска ехать 2-2,5 часа — мы часто туда ездили. А тут мы выехали в 8-9 утра и в 12 ночи только заехали в город. У моего мужа там родственники, и мы оставались там до 23 марта. Муж еще раз возвращался в Мариуполь забрать родителей, потом я с ним ездила — пыталась уговорить маму выехать, но она не согласилась.

Как с вами обращались российские военные?

— Когда мы выезжали из Бердянска отношение было не очень хорошее. Угрожали, что заберут собаку, вроде: «Ой, классная собака, я ее заберу» — в таком контексте. В итоге он посмотрел машину и ушел. Заставляли раздеваться, причём не только мужчины, но и женщины. Заставляли верхнюю куртку снимать, кофту, чтобы было видно плечи. Спрашивали сигареты, хотя откуда у людей, ехавших прямо из Мариуполя, например, в Запорожье, возьмутся сигареты, если даже магазины не работали? Был один молодой парень, который остановил нас, спросил сигареты, сигарет не было, и сказал: «А что вы нас боитесь? Мы же пришли вас освобождать. Я вот сам с Донецка — ничего, нормально».

Как вы выбирались с оккупированной территории?

— Мы выехали из Бердянска, ехали через Васильевку, там как раз взорвали мост — на тот момент там шли бои. С нами в колонне была машина — «Жигули», и перед боевыми действиями мы останавливались, потому что заглохла машина, и когда объезжали разрушенный мост мы наехали на булыжник, и у нас заглохла машина. Тут летит снаряд, вертолет, с другой стороны взрывы — как в фильмах показывают, только ты находишься в этом фильме. Ты в центре этого фильма, это твоя жизнь. Мы завелись, проехали дальше, все нормально. Потом пробка. Тут боевые действия, а тут пробка. Мы уже видим наших, я вижу флаг Украины на шевронах и чувствую: «Блин, наконец-таки». Это была радость, потому что во время всего этого наши военные очень хорошо помогали мирным, например, привозили еду. Если бы не они, мы бы все от голода там подохли.

Что помогло вам выдержать испытания дороги из зоны оккупации?

— Я начала вести дневник, записывала все, что пережила, какие были страхи — абсолютно все. Даже когда ела, когда проснулась — расписывала весь день. Перед тем, как засыпать в коридоре, я представляла, как еду в машине из города, со всеми все хорошо, я вижу закат и чувствую свободу.

Ваша мама поначалу отказалась выезжать из Мариуполя и прожила в нем еще полгода. Как вы поддерживали с ней связь?

— Я начала с ней созваниваться в конце апреля, потому что у нас не было связи, «Київстар» вообще не ловил, никуда нельзя было дозвониться. У нас в вайбере, в телеграме были группы, где можно было найти информацию о каком-то доме или о родственниках. И я постоянно размещала там фото мамы и бабушки. Я узнала, что к маме в гараж прилетел снаряд. Она живет в частном доме, гараж находится рядом, а у мамы подвала не было, они прятались в гараже. Что я только не думала, когда видела эти фотографии, но в итоге все обошлось, мамы там не было — она находилась в другом доме. Потом уже, когда потихоньку начала появляться связь, мы начали всех искать и созваниваться.

Как вы выезжали из Украины?

— 31 августа или 1 сентября мы выехали на границу Украины с Польшей. В Польше я ждала мужа, потому что он с другом поехал в Мариуполь забирать мою маму и бабушку. Выезжали они через Россию, Эстонию, Польшу. В дороге были восемь дней.

Как изменился Мариуполь за полтора года войны?

— Город просто стерли с лица земли — там небезопасно. Очень много непонятных приезжих, которые творят, что хотят. Многие говорят, что всё вернулось в девяностые: грабеж, воровство и тому подобное. Это нормально, потому что город опустился ниже плинтуса, он никогда таким не был. За последнее время город очень сильно поменялся, энергетика людей изменилась. До этого город развивался, можно даже сказать, приближался к европейскому образцу. Я ездила по Украине и не могу сказать, что такое развитие было везде. Город очень сильно вырос за это время, люди в нем поменялись. Ты привык жить в нормальных условиях, в красивом городе, в котором постоянно что-то где-то восстанавливают, строят что-то современное, новое. Ты ходишь и гордишься городом. А потом пришли к тебе домой и все это убили, и убили тебя внутри. Многие говорили: «Ой как классно и хорошо — его отстраивают». Это не классно и не хорошо. Классно и хорошо было до того, как все это произошло.

Вы планируете возвращаться домой?

— Домой я поеду, когда Мариуполь станет Украиной. Я родилась в Украине, я выросла в Украине, я жила в городе Мариуполе, который был Украиной и, надеюсь, ею будет. Это мой дом, и как ни крути, я все равно когда-то вернусь туда, в зависимости от времени и от событий.

Как вы относитесь к россиянам?

— Народ сам избирает своего лидера. Народ избрал того, кто так поступает с русскоговорящим народом. Не с украиноговорящим, ведь если разобраться — страдают практически только те города, в которых большинство людей разговаривают на русском языке. Вопрос — почему? Я понимаю, что большинство людей разного мнения, кто-то не поддерживает, кто-то очень против — в соцсетях все это есть. Я где-то слышала фразу: «Проще всего управлять быдлом». Вот я считаю, что в основном нормальные люди выехали, а быдло осталось. Как ни крути, мы были братьями, сестрами. Я надеюсь на то, что люди, которые против этого, донесут свои слова до остальных, и они начнут хоть как-то действовать по отношению к своей стране.

Есть мнение, что беженство и полноценная жизнь несовместимы. Согласны?

— Я стараюсь жить полноценно. Я понимаю, что то, что произошло — это мой жизненный опыт. Я стараюсь это принять. Иногда, конечно, накатывают воспоминания, особенно из-за лишних звуков. Тут часто можно услышать, как очень громко проезжает мопед, мотоцикл или что-то падает. От таких звуков ты дергаешься, и тебя начинает немного трясти. Периодически такое бывает, но в основном я стараюсь жить так, как жила раньше. Пытаюсь заново начать радоваться, ощущать жизнь со всеми её красками и так далее. Чаще всего спасают путешествия, поездки куда-то, даже недалеко отсюда.

О чем вы мечтаете?

— Расти и развиваться, потому что без развития нет счастья. Я, наверное, открыла бы свою типографию. Это не мечта — мечта должна быть более глобальной, но, может быть, в течение пяти лет эта цель осуществится.

Чего вы боитесь?

— Пережить это заново.

Что бы вы сказали своим соотечественникам?

— Мой девиз по жизни: после дождя, грозы, темного неба всегда выходит солнце. Поэтому я надеюсь на то, что у всех будет солнце, все начнут становиться добрее, человечнее по отношению ко всему. Потому что в этом мире нужно быть добрым, милым и наслаждаться жизнью, а не гнобить и унижать. Мне кажется, сейчас это должно быть в приоритете у каждого.