В истории России немало страниц, которые под давлением политической реальности, замалчивались или уводились куда-то на периферию исторического сознания. Именно такова тема порабощения местного населения во время «присоединения» (есть такой хитрый термин, заменяющий неудобное политически слово «завоевание») Сибири.  Согласно расхожему мнению, русская колонизация Сибири проходила совсем не так, как европейская колонизация Америки, Африки, Азии. Дескать, российская империя строилась иначе и совершенно на иных основаниях.

Квинтэссенцию этой концепции про особую природу российской империи найдем, конечно же, у сановного исторического публициста Владимира Мединского: «…Для простого народа «вхождение в Империю» всегда оборачивалось множеством плюсов: упразднением  работорговли, прекращением кровавых племенных распрей и, конечно, гигантским импульсом социально-экономического развития… Это разительно отличает Российскую Империю от европейской колонизации, сопровождавшейся земельными захватами, голодом и вымиранием коренного населения. Интегрируя окраины, Россия открывала перед их обитателями возможность войти в «большой мир», предлагала своим подданным безопасность и развитие».

Упразднение работорговли, безопасность и развитие… Ну что ж. Посмотрим на «интеграцию» самой большой из российских «окраин».  На Сибирь.  Правда ли, что ее «присоединяли» и колонизировали без рабства?

«…В пень порубили 641 человек, больших и малых, а ясырю взято бабья поголовно старых и молодых, и девок 243, да мелкого ясырю, ребенков 118 человек». Это «первопроходец» Ерофей Хабаров докладывает в Сибирский приказ в 1652 году об успешной карательной акции против «свирепых дауров». Порубили, да между делом взяли «ясырь», пленников, которых, случалось иногда, казаки освобождали за выкуп, а чаще оставляли себе, как и иную добычу и использовали в хозяйстве для разных нужд. Другими словами, как рабов.

Здесь сразу нужно кое-что пояснить.

Во-первых, работорговля на просторах Сибири и Юго-восточной Азии процветала и до прихода русских, подобно тому как она существовала в Африке или Новом Свете до прихода европейцев. В частности, для Джунгарского ханства это был один из главных источников доходов.

Во-вторых, в Сибири не было плантационного рабства, рабов использовали больше как прислугу или, если раб был мастер в каком-нибудь ремесле, его использовали по назначению.

В-третьих, рабов в России называли «холопами» и статус их в истории менялся.

В России XVII-XVIII вв. холопы делились на три категории: кабальные холопы — это холопы, которые находились в зависимости от своих владельцев на основании кабальных документов. В 1597 году власти начали проявлять интерес к развитию именно кабального холопства, что указывало на изменение в правовом статусе холопов. Старинные холопы — это категория холопов, чьи права и статус могли быть неясны из-за отсутствия документов, подтверждающих их зависимость. Часто владельцы не имели документов, подтверждающих их права на старинных холопов, что позволяло последним рассматриваться как зависимые по добровольному холопству. Докладные холопы — это относительно новая категория, которая не получила широкого распространения и охватывала лишь небольшую привилегированную группу населения. Их статус оформлялся специальными докладными грамотами, но этот вид холопства постепенно исчезал.

Сибирские холопы преимущественно относились к кабальным, так как, чаще всего были куплены у джунгар или киргизов. Или захвачены в ходе акций наподобие той, что Хабаров проводил против дауров.

Одно из первых упоминаний о «взятии ясачных людей в холопы» связано с самым началом XVII века, в «отписке» царю Василию Шуйскому томских воевод Василия Волынского и Михаила Новосильцова «о насилиях бывших томских голов Матвея Ржевского и Семена Бартенева»: «Да Матвей же де и Семен твоих, государевых ясашных людей сильно емлют к собе в холопи, …, и тех иноземцев продают и тем де корыстуютца». Во второй половине XVII века известный славянский мыслитель Юрий Крижанич, бывший в сибирской ссылке в 1661—1676 гг., писал: «В Сибири нет ни одного человека с какими бы то ни было средствами, который не имел бы одного или более рабов или рабынь из калмыков». И это не единственные свидетельства того, что рабство в Сибири в XVII веке процветало.

Вначале в Сибири русские использовали две основные формы порабощения: захват пленных и покупку рабов. Также распространённой практикой было закабаление людей из-за долгов. Рабы, приобретенные у работорговцев на границе, считались купленными людьми — они находились в наследственном рабстве, их можно было отчуждать.

Ярчайший деятель сибирского Областнического движения, историк и этнограф Серафим Шашков, в своей статье «Рабство въ Сибири. (Историческій очеркъ)», описывает случай 1680 года, когда боярский сын, Леонтий Трифонов, совершил поход на тунгусов «и на бою взял он 10 робят мужеского пола, да 20 девок, да 10 баб».

Он же разбирает отчет сибирского конкистадора Хабарова. Вот еще про акцию против дауров. «2 июня поделав суды большия и малые, и прося у Бога милости, поплыли мы из Албасина» и через два дня доплыли до юрт, из которых «даурские люди все уехали, и мы лишь только схватили ясыря [ясырь – пленник, прим. ред.], даурскую бабу»… И еще. В улусах князей Балдачана и Толги «ясырей переимано 170, окроме малых робят»… Плывя дальше, «проплыли 21 улус, а в последних улусах языков иных имали, иных рубили, и ясырь хватали. И на другой день плыли все улусами же до устья Шингала, и начали ясак прогнать, и они нам отказали, и мы ясырь их мужиков похватали и многих людей побили. И поплыли вниз по Амуру, и плывя два дня да ночь, все улусы громили и людей побивали, и ясырь имали. И плыли семь дней от Шпигалу, — все улусы большие, юрт по 70 и 80, и мы их в пень рубили, а жен и детей их имали и скот». В пень порубили, взяли скот, взяли ясырь… Обыденность «землепроходца».

«Открывая военныя дѣйствія противъ совершенно мирныхъ инородцевъ, русскіе тѣмъ съ большею беззастѣнчивостью и жестокостью дѣйствовали противъ возмутившихся или готовившихся къ бунту дикарей. Самый терминъ; которымъ обозначались эти дѣйствія, обрисовываетъ ихъ варварскій характеръ, — тогда говорили не усмирятъ измѣнниковъ, а большею частью — искоренятъ измѣнниковъ. Но искоренялись только мужчины; а женщины и дѣти уводились въ рабство», — читаем у Шашкова.

Не сказать, чтобы Московская власть приветствовала закабаление местного населения Сибири. Рабы переставали быть «ясачными людьми», то есть переставали платить натуральный налог в виде пушнины в казну. А ведь пушнина для той империи — то же, что нефть для нынешней. Даже доля в доходах казны та же примерно, что нынче у нефтедобычи.

 В 1623 году царским указом запрещалось: «татар и татарченков мужеску полу всяким людям покупати и даром ни у кого не имати», но, так как, этот указ фактически игнорировался, в 1649 году другой указ разрешил: «татар и татарчонков покупати по-прежнему».

26 декабря 1695 года было издано распоряжение «О нечинении казней и пыток Сибирским ясачным инородцам ни по каким делам без доклада Государю, об охранении их от обид и налогов и притеснений». Это распоряжение подчеркивает стремление к защите ясачных людей от произвола и жестокого обращения, однако, несмотря на эти указы, на местах царили беззаконие и произвол администрации, что приводило к восстаниям и жестокому подавлению сопротивления. И попутно – новому «ясырю». И в итоге центральная власть сдалась, наказ тобольскому воеводе от 1 сентября 1697 г. подтвердил право покупать рабов у джунгар «всяких чинов людям», но запретил это воеводам и приказным людям.

Попадая в рабство, коренные сибиряки, как правило, насильно крестились, существовал даже термин «крестить в неволю». Это давало крестителю полное право собственности на окрещенного им; креститель владел таким рабом, продавал его, оставлял в наследство по завещанию. В 1693 г. в Нерчинске перед воеводою бил челом казак, Васька Хамун, а в челобитной его написано: «в прошлом-де 200 (1692 г.) году нерчинский пеший казак, Бориско Игнатьев, волею Божею умре, а отходя сего света, в духовной своей написал сына своею крестного муиальской породы, Ваську Борисова, в Троицкий монастырь на усть-Тунгуски реки». Воевода писал в монастырь: «как … новокрещенцы и Васька Борисов в Монастырь к вам приедет, и вам тем парнем, Ваською, владеть по духовной и по сей памяти владеть вечно невозбранно». В связи с этим, именно церковные власти приветствовали распространение холопства на сибирские народы, «чрез что прославляется христианский закон; ибо они были прежде идолопоклонцы и магометанцы и сделаются христианами по покупке оных».

В XVIII веке захват пленных перестал быть важным источником рабов, так как большая часть Сибири была покорена. И все же рабов продолжали брать. Из числа непокоренных чукчей или во время подавления восстания коряков 1745-1756 гг., а также в ходе «воинских поисков», когда русские казачьи и регулярные отряды захватывали в плен казахских женщин и детей. А Сибирская губернская канцелярия «взятую добычу людей отдавала им в раздел». В XVIII в. порабощение пленных становилось постепенно редким и полулегальным явлением и не было безусловным: их могли обменять на русских пленных или просто освободить по распоряжению администрации.

Во время переписи в 1718–1724 годах, холопов, которые были собственностью русских жителей Сибири, записали в подушный оклад. В 1719 году их было 4097 душ мужского пола. И приравняли их к крепостным крестьянам. Подушная подать отменила рабство в России. Это значит, что больше не было полной личной зависимости, которая не была связана с работой на государство.

Однако освоение русскими южных территорий Сибири и усиление взаимодействия России с Джунгарией и казахскими государственными образованиями вновь активизировали торговлю рабами на границе. Императрица Анна Иоанновна своим указом от 16 ноября 1737 года узаконила эту практику: «Калмык и других наций, которые, как известно, крещены бывают и хозяевам достаются больше малолетние… позволяется всякому таких покупать, крестить и у себя держать без всякого платежа подушных денег, с одною запискою в губернских и воеводских канцеляриях».

По сути, этим указом было разрешено приобретать рабов у волжских калмыков, которые находились в вассальной зависимости от России, а также подтверждалось право покупки рабов на границе с Джунгарией, которое существовало с XVII века. Таким образом, была восстановлена социальная группа рабов, которые отличались от крепостных крестьян тем, что не были включены в подушный оклад. Далее в указе говорилось: «Тех, кто обучился какому-либо ремеслу и может самостоятельно зарабатывать, следует записывать в цеха и вносить в подушный оклад». То есть, рабы владеющие или обучившиеся, какому-либо мастерству могут быть освобождены и должны в таком случае записываться в цеховые ремесленники.

12 мая 1744 года был принят новый указ, который уточнял ранее изданный в 1737 году. Согласно этому указу, рабов, закреплённых за хозяевами в соответствии с положениями предыдущего указа, если они будут приходить на проверку и просить об освобождении без согласия владельцев, предписывалось наказывать телесно и возвращать хозяевам. Таким образом, были определены юридические аспекты положения купленных «калмыков».

Однако было одно ограничение на владение рабами: указ от 7 июля 1749 года запрещал сибирским жителям, воеводам и приказным, служащим в Сибири, вывозить приобретённых рабов в европейскую Россию. Это было сделано для того, чтобы обеспечить «умножение народа» в Сибири. Такой вывоз разрешался только военным.

В 1763 году для организации сбора ясака в Сибири была создана комиссия под руководством секунд-майора А. Щербачёва. Она получила название «Первая ясачная комиссия». Комиссия обратилась в Сенат с докладом о том, что «оказались иноверцы ясачные, породы татарской, вывезенные разными случаями в малолетстве», после чего их закрепили за владельцами по указу 1737 года. Их выдавали за купленных за границей, но комиссия сомневалась в их происхождении. Она просила Сенат решить, что делать, если в результате расследования выяснится, что эти люди действительно являются ясачными.

12 февраля 1764 года был издан указ, согласно которому законно приобретённых азиатов следовало оставить у их владельцев. Если же у кого-то обнаруживались ясачные люди или их дети, то их нужно было освободить и записать в ясачный оклад. Этот указ положил конец попыткам порабощения коренных жителей Сибири, которые имели место в XVII–XVIII веках. Правительство разрешило покупать людей, которые не были подданными России, но запретило любые формы порабощения ясачных людей и их детей, даже если они ещё не были записаны в ясак. Это было сделано, чтобы не потерять потенциальных налогоплательщиков.

В середине XVIII века Китайская династия Цин разгромила Джунгарию, китайско-манчжурская армия устроила полноценный геноцид джунгар, которые спасаясь, бежали в степь. В это время киргиз-кайсаки, так тогда называли казахов, получили возможность посчитаться со своими давними врагами, джунгарами. Они скакали по степи, вылавливая группы джунгарских беженцев, и продавали их в неволю, в том числе и русским. Это привело к появлению указа 1757 г., ставшего главным основанием сибирского рабства. В соответствии с этим указом, в связи с нехваткой в Сибири людей, которым по указам полагалось иметь крепостных, право на покупку и обмен пленников, привозимых киргиз-кайсаками разных национальностей, было предоставлено людям любого сословия. Это означало, что право распространялось не только на дворян, но и на купцов, разночинцев, казаков и посадских людей. Мусульманам, проживающим в Сибири, разрешалось приобретать рабов только своей веры.

В конце XVIII века работорговля на русско-казахской границе продолжалась. А. Н. Радищев, который в 1791 году останавливался в Тобольске по пути в ссылку, писал, что казахи «часто приводят пленных калмыков всех возрастов», которых «русские купцы у них обменивают».

Как и говорилось ранее, в основном рабы выполняли работу по дому и занимались тяжёлым физическим трудом. Их положение было похоже на положение дворовых людей у помещиков в Европейской России. Рабы обычно не были задействованы в производстве. Однако в XVIII веке в Сибири иногда возникали хозяйства, основанные на использовании рабского труда. Их было немного, потому что, во-первых, в Сибири рабов было тоже сравнительно немного, а во-вторых, рабами становились в основном кочевники, которые не были приспособлены к земледелию.

В начале XIX века, в результате внутренних конфликтов в казахском обществе, обедневшие казахи начали продавать своих детей и младших родственников в Хивинское ханство и русским жителям приграничных территорий. Это вызвало беспокойство российского правительства, которое считало, что такая практика противоречит интересам России, поскольку казахи Младшего и Среднего жузов формально были её подданными.

Было предложено несколько проектов, направленных на использование тяжёлого положения кочевников в интересах России. Один из самых прогрессивных был предложен директором Оренбургской таможни П. Е. Величко в 1805 году. Он предлагал разрешить российским подданным покупать казахских детей наравне с другими азиатскими пленниками, но с условием, что по достижении совершеннолетия все они будут освобождены.

В 1805–1806 годах оренбургский военный губернатор Г. С. Волконский выступил за то, чтобы приобретать казахских детей могли только дворяне, и чтобы эти дети оставались в вечной неволе. Он возражал против предложения Величко о покупке детей на ограниченный срок, поскольку считал, что в этом случае не будет желающих их приобрести.

Все эти проекты и донесения послужили толчком для отмены рабства. 23 мая 1808 г. был издан указ, запрещающий продажу детей казахов хивинцам, но разрешающий покупку детей казахов с условием освобождения их по достижении 25 лет. Интересно, что этот указ проводили в жизнь оренбургский военный губернатор Г.С.Волконский и сибирский генерал-губернатор И.Б. Пестель, впоследствии их дети стали декабристами.

Указ 1808 г. не распространялся на «калмыков» и других народов, поэтому в 1819 г. он был распространен на всех рабов, а в 1825 и 1828 гг. покупка новых рабов была запрещена. Рабы, приобретенные до 1808 г., оставались в неволе пожизненно или до смерти хозяина, но их количество было незначительным. Большинство рабов были освобождены либо сразу, либо по достижении 25-летнего возраста. После 30-х гг. XIX в. упоминания о рабах исчезают.

Конечно, рабство в Сибири имело меньшие масштабы, нежели в тропических колониях европейских стран. Однако же оно было нормой своей эпохи, неотъемлемой частью колонизации, и несло в себе столько же горя и бесчеловечности.

М.Сибиряк