Обетонивание
История вологодского градозащитного ренессанса, который закончился с приходом губернатора-сталиниста
В 2019 году в Вологде разразился скандал: власти решили заковать городскую набережную в бетон, и сотни горожан встали на защиту зеленых речных берегов. Спасти реку от «обетонивания» не удалось, однако благодаря движению в ее защиту родилась «Лаборатория городской среды». Несколько лет она помогала проектировать новые пространства, вовлекая в процесс горожан. Прогрессивные веяния задержались ненадолго. После прихода на пост главы региона Георгия Филимонова (того самого, в чьем кабинете висит шесть портретов Сталина) город остался без главного архитектора, «Лабораторию» разогнали. Зато в Вологде начали появляться памятники и места, которые вызывают в лучшем случае недоумение. «НеМосква» рассказывает историю недолгого вологодского градозащитного расцвета.
Георгий Филимонов — родился в 1980 году в Томске. В 1981-м его семья переехала в Череповец Вологодской области. Окончил факультет гуманитарных и социальных наук РУДН по специальности «международные отношения». Писал кандидатскую диссертацию о внешней культурной политике США как «компоненте „мягкой силы“». Работал в Управлении президента РФ — сначала консультантом, потом советником по внешней политике, затем референтом по внутренней политике. В ноябре 2021 года был назначен заместителем председателя правительства Московской области, где курировал вопросы сельского хозяйства, продовольствия и лесного хозяйства. В октябре 2023 года назначен врио губернатора Вологодской области. В сентябре 2024-го избран главой региона.
За год на Вологодчине новый губернатор успел наделать громких заявлений и попасть в заголовки СМИ. Сначала после того, как распорядился установить в городе памятник Сталину — и установил. Потом — когда объявил о начале антиалкогольной кампании: с весны 2025 года алкоголь в области можно будет купить только с 12:00 до 14:00, таким образом Филимонов планирует добиться того же эффекта, что и в Чечне, где мало пьют и много рожают. «У Рамзан Ахматыча [надо] учиться в первую очередь. Это лучшие практики, сколько раз вам повторять», — заявлял он на заседании по антиалкогольной кампании.
Еще Филимонов восхищается своим прадедом-чекистом, который проводил депортацию чеченцев и ингушей в 1944 году. Полковник КГБ, он всю Великую Отечественную войну пробыл на Кавказе и получил четыре ордена «Красного знамени», два из которых — как раз за депортацию и за борьбу с «контрреволюционными элементами» в тылу. Филимонов гордится прадедом: «Это была эра титанов. Мы, их потомки, не имеем права на слабость», — так он заканчивает очередной пост про «кагэбэшного» предка.
В кабинете у Филимонова висит шесть портретов Сталина (на одном из них генсек жмет вологодскому губернатору руку), а также портреты Берии, Мао, царских генералов Скобелева и Ермолова, много икон и переделанная афиша сериала «Слово пацана» с лицом Филимонова. Сам он, подобно Сталину и Мао, носит китель. О своих политических взглядах говорит, что представляет «патриотическое крыло, которое можно назвать динамическим консерватизмом в “Единой России”» (впрочем, в партию он вступил только перед выборами).
За прошедший год Филимонов уволил десятки сотрудников всех уровней под предлогом реорганизации и повышения эффективности, только в кресле министра здравоохранения успели побывать трое.
В начале 2024 года свой пост покинула глава комитета по охране памятников Елена Кукушкина. Местные СМИ писали, что она «ушла». Причин ни сама Кукушкина, ни власти не называли, однако одна из наших собеседниц утверждает: чиновница «мешала развитию бизнеса». В октябре у Вологды не стало главного архитектора — эту проблемную и необязательную должность в городской администрации просто упразднили.
Все это сильно облегчило любые градостроительные согласования. Те, кто не одобряет действия губернатора, высказываться боятся. Как рассказывает в беседе с «НеМосквой» вологодский архитектор-реставратор Анна Макарова (попросила об анонимности, имя изменено), сейчас говорить о сохранении памятников — все равно что «плевать против ветра».
Однако так было не всегда.
Ренессанс на фоне бунта
Градозащитный ренессанс, прерванный появлением Филимонова, начался в Вологде в 2019 году. Как это часто бывает, со скандала: власти решили заковать заросшую травой городскую набережную в бетон.
— 40 лет назад москвичи выходили к месту основания Вологды, смотрели на реку и говорили: «Живая река по городу течет», — так Александр Сазонов, экскурсовод с почти полувековым стажем, объясняет значение естественной набережной в интервью «НеМоскве». — Но нет, надо, чтобы Вологда была если не как Питер, то как Ярославль…
Горожане узнали о бетонировании набережной, только когда начали рубить деревья. Надежда Снегирева, архитектор родом из Вологды, на одной из встреч Путина с архитекторами и застройщиками спросила президента, почему такие важные решения принимаются без обсуждения с горожанами. Ее выступление стало катализатором, в Вологде началась кампания в защиту набережной: митинги, сбор подписей, экоквесты, воркшопы. Специально для координации дискуссий появился проект «Река объединяет», куда вошли представители местных градозащитных сообществ и регионального отделения Союза архитекторов России.
Набережную тогда отстоять не удалось — процесс строительства уже был развернут. Но кампания была настолько широкой, что власти города не смогли ее проигнорировать. Тогдашний мэр Сергей Воропанов предложил Снегиревой стать его советником по развитию городской среды и создать структуру-посредника между властью и горожанами. Так появилась «Лаборатория городской среды» — АНО при администрации Вологды. Организация помогала властям создавать новые пространства, используя метод соучаствующего проектирования.
— Мы разрабатывали проекты совместно с горожанами и профильными специалистами, на основе исследований и обсуждений, — рассказывает Виктория Гребёлкина, одна из сотрудниц Лаборатории. — Изучали, как живет пространство сегодня, какие смыслы оно несет, какие хранит невидимые истории, личные истории, выявляли его ценности и проблемы. И конечно, собирали запросы жителей, проводили серии обсуждений, после которых дорабатывали проекты. На всем этом и строилась концепция будущего пространства. Это был открытый процесс, в котором каждый заинтересованный житель мог принять участие.
За время работы лаборатория смогла подготовить около 20 проектов общественных пространств для Вологды, часть из которых успели реализовать, и сейчас они живут своей жизнью. Например, скейт-парк придумывали совместно с сообществом райдеров, теперь они сами следят там за порядком. Проекты благоустройства Затоновского берега, Рождественского парка и бульвара Пирогова, подготовленные Лабораторией, вошли в федеральный реестр лучших практик министерства строительства.
Но главной целью Лаборатории, со слов Гребёлкиной, было не создание «комфортных и классных» общественных пространств (их Виктория называет «приятным побочным бонусом»), а развитие гражданского участия:
— [Мы хотели] показать право каждого жителя на свой город и дать возможность повлиять на принимаемые в нем решения. Что, в общем-то, нас в итоге и погубило.
«Песняры» без вологжанина
С приходом Филимонова, по словам Виктории, на город обрушилось «огромное количество денег, которые нужно было реализовать к выборам». Врио, утверждают наши собеседники, требовал быстрой работы от всего аппарата, и тут уж — не до общественных обсуждений, которые раньше проводила Лаборатория, теперь проекты согласовывали лично Филимонов, назначенный им мэр Андрей Накрошаев и больше никто.
— Для нас всегда приоритетен конечный пользователь. А это — не один человек, который скажет: «Ну, давайте здесь будет так», и должно быть так. Это не наш подход, — говорит Виктория.
Летом администрация города освободила от должности руководительницу Лаборатории Надежду Снегиреву, на ее место назначили Светлану Кудрявцеву, которая раньше возглавляла отдел в департаменте градостроительства и с Лабораторией не взаимодействовала. Тогда все остальные сотрудники в один день подали заявления об увольнении. «Мы четыре года своей жизни вложили в то, чтобы делать совсем по-другому», — говорит об увольнении Гребёлкина.
Лаборатория сменила название (теперь она называется «Развитие городских пространств»), наняла новых сотрудников и занимается подготовкой проектов по губернаторскому заказу.
Проекты, реализованные без общественных обсуждений, получаются спорными. На площади Бабушкина, куда выходят железнодорожный вокзал и автовокзал, по замыслу Лаборатории городской среды должен был появиться зеленый сквер, окруженный современными автобусными остановками, с двумя зонами для парковки с краю. Судя по опросам, главным желанием жителей было сохранить деревья и усилить озеленение. Но губернатор одобрил другой проект. В итоге старые высокие деревья вырубили, посадили молодые саженцы, территорию вымостили брусчаткой, установили стелу «Город трудовой славы», по периметру расставили скамейки и велопарковки. Получился пустынный сквер площадью 11 тысяч квадратных метров.
Для устройства сквера пожертвовали одной из автобусных остановок. Жители были недовольны: до автобуса с поезда приходилось идти пять минут. Чтобы вернуть остановку, убрали пешеходный переход. А спустя месяц после открытия, плитка в новом сквере пошла волнами. Филимонову пришлось искать виноватых: «Подрядчик ответит по полной. Мрак. Ему же говорил положить асфальт, а не плитку».
Кипучая деятельность Филимонова проходит под знаменем развития территорий и повышения туристического потенциала области. Одна из последних его инициатив — серия памятников, которые должны прославлять местные бренды – масло, кружево и знаменитую песню «Песняров» про резной палисад, неофициальный гимн города. Пятеро музыкантов стоят на набережной в самом центре, а дальше туриста встречает череда скульптур, которые изображают героев композиции: темноглазую девушку, юношу-почтальона и напоследок их веселую свадьбу.
Валерий Малиновский — вологодский архитектор, дизайнер и предприниматель, работает с отелями и музеями, создает мерч и сувениры. От новых скульптур он совсем не в восторге:
— Посмотрел я на костюм этой темноглазой. Думаю, что-то не то, не вологодское. Ну, я к народникам [специалистам по народной культуре]. «Чем попахивает?» – спрашиваю. «Кубанью и казаками попахивает, — отвечают, — а никак не русским севером».
— Там у нее наряд приталенный, у нас такое не носили. Ладно, решил художник изобразить вологодское кружево. Но почему оно пущено у нее по подолу? Вы знаете, сколько оно стоит? Ни одна девушка не будет его на подол пришивать, — недоумевает Малиновский. — Потом свадьба эта, у невесты коса навыпуск. Народники увидели, и в хохот: «Вот блядь!» Потому что не носили у нас косу навыпуск, ни до замужества, ни после. Соблазняет она его. А жених вообще украинец — в вышиванке, а не в косоворотке. Пояс у него атласный и повязан на левую сторону — а у нас на левой стороне нож всегда висит! Вологжанин без ножа вообще никуда не ходит. Это у нас тут все мужики заметили.
Еще больше Малиновский раздосадован из-за памятника «Песнярам». Песня про Вологду появилась в репертуаре «белорусских битлов» после того, как ее предложил исполнить один из участников многочисленной группы (в ее составе побывали почти 60 человек), уроженец Вологды Владимир Николаев. Скульптура изображает пятерых музыкантов, которые исполнили «резной палисад» в программе «Песня-76. Финал», тогда композиция принесла «Песнярам» победу в конкурсе. Но на том концерте их было шестеро, и шестой, которым скульптор решил пренебречь — как раз Николаев!
— И нахрена нам «Песняры» без вологжанина? — задается риторическим вопросом Малиновский.
«Ужас, несовместимый с музейной экспозицией»
Еще один проект Филимонова — так называемые парки в лесу, которые он решил разбить летом 2024-го в преддверии губернаторских выборов. Идею таких парков губернатор подсмотрел в Московской области, где сам раньше работал.
В Вологодском районе парк разбили на выезде из города. Прямо под одной из крупных трасс появилась площадка с лавочками, от которой отходит дорожка в лес. Там установили беседки, мангалы и скульптуры животных — например, медведя с балалайкой. На входной группе красуется надпись: «Вологодчина — место силы русского мира». Эти слова Филимонов впервые произнес в декабре 2023 на выставке «Россия» на ВДНХ, теперь они — слоган региона.
Земля, на которой в кратчайшие предвыборные сроки разбили парк, принадлежит государственному музею деревянного зодчества «Семёнково». Это один из тех музеев, куда в 1980-х свозили разрушающиеся деревянные избы и храмы из деревень — как Кижи в Карелии и «Витославлицы» в Новгороде. Некоторым постройкам три сотни лет.
Между «парком в лесу» и музеем — тонкий перелесок и забор, но юридически земля за забором тоже музейная. В октябре Валерий Малиновский направил в МЧС запрос, чтобы уточнить, не является ли расположение мангалов рядом с деревянными памятниками пожароопасным. В результате ведомство выписало штраф и предупреждение… Музею!
Соседство с парком для учреждения оказалось тягостным. «Семёнково» — не просто деревенские дома. Сотрудники музея собирают фольклор, исполняют его, исследуют историю региона, сами умеют реставрировать. Многие из них провели в музее всю жизнь. Экскурсии здесь — это костюмированные представления, основанные на подлинных историях вологодских крестьян, которые семёнковцы находят в архивах.
Никакая гармонь не в силах заглушить колонку. Шум, музыка и шашлыки разрушают атмосферу реконструированной деревни.
— Музей — это некая машина времени. Создатели хотели, чтобы посетитель, оказавшись на территории, перенесся на сто, двести лет назад и был максимально погружен в этот контекст, — объясняет Валерий Малиновский.
В последние месяцы он регулярно пишет запросы и обращения в различные инстанции по поводу «Семёнково», в попытках выяснить, кто строит, на каком основании, и действительно ли эти земли у музея отняли. Его заявки «футболят».
— У меня общее письмо — и в правительство, и в прокуратуру, и в охрану, и в департамент экономразвития. Правительство меня перекинуло на департамент внутренней политики, те — на департамент лесного хозяйства. А в лесном хозяйстве какой-то специалист ответил, что парки в лесу — ну, это же красиво! — рассказывает Малиновский.
Добиться ответа на вопрос о том, кто возвел беседки и скульптуры, он пока не смог.
Малиновский стал борцом за «Семёнково» из старой любви к музею: в 80-х, когда он только строился, Валерий там работал, входил в одну из первых бригад, там же «защитился на реставратора» и там же отыграл собственную свадьбу. А кроме того, после нескольких громких публикаций штатным сотрудникам запретили высказываться о происходящем и общаться с журналистами, и Малиновский взял на себя всю публичную работу.
Сотрудники молчали до инцидента на Покров.
14 октября в музее было большое представление. А прямо за забором шла другая вечеринка: жарили шашлыки, выпивали, из колонок неслась музыка. В самый разгар гуляний несколько пьяных молодых людей заинтересовались, что происходит в музее, и решили пролезть под забором разведать обстановку у соседей. После этого заведующая «Семёнково» Наталья Киршина написала длинный и эмоциональный пост во ВКонтакте.
«Я устала молчать. Разговоры с чиновниками не приводят к результатам. Нас призывают искать компромиссы, занять тихую, выжидательную позицию, смириться с происходящим. Когда вижу, что в непосредственной близости от музея установлены медведи с балалайками, под забором пролезает пьяная неадекватная молодежь, и осень срывает с деревьев последнюю листву, обнажая ужас, несовместимый с музейной экспозицией, кажется, что многолетние труды, творческий порыв команды обнулился. И произошло это летом 2024 года», — говорится в тексте.
Под постом — 3,5 тысячи лайков и сотни поддерживающих комментариев. После его публикации власти, по словам Малиновского, впервые стали обсуждать ситуацию с музейщиками, предложили взять беседки и мангалы с непонятным статусом на баланс.
Музей пока не хочет, мангалы стоят без присмотра.
Покушение на Ферапонтово
Под угрозой уничтожения особой среды и атмосферы оказалась и другая знаменитая вологодская локация — Ферапонтов монастырь, единственный на Вологодчине памятник Всемирного наследия ЮНЕСКО. Внутри сохранились фрески XV века кисти Дионисия. Росписи можно увидеть строго по сеансам в составе небольших групп, как «Тайную вечерю» Леонардо.
Вид на монастырь с трассы завораживает: живописные луга, два озера, старинное село, а между ними — строения обители. Летом вы почти наверняка встретите здесь художников с мольбертами. Они облюбовали Ферапонтово еще в советские годы: приезжали группами на пленэры, привозили студентов, снимали квартиры на лето в этом совсем не курортном месте. 30 художников даже купили в окрестностях старые домики и основали своеобразную колонию.
По словам вологодского архитектора-реставратора Анны Макаровой, среда вокруг монастыря оставалась нетронутой с конца XVII века.
Весной прошел тревожный слух: земли вокруг Ферапонтова монастыря отдадут под застройку.
На сайте госзакупок появился контракт на разработку нового проекта охранных зон, к которым раньше относились луга за монастырскими стенами. Не успели их перекроить, как на кадастровой карте России разместили чертеж будущего коттеджного поселка. Если его построят, то Ферапонтово утратит почетный статус памятника ЮНЕСКО: организация присваивает его только объектам, которые сохранились в исторической среде.
Для Филимонова Ферапонтово — место особенное. Он называет его «родным», на выборы самого себя ходил голосовать на здешний участок. В селе, по данным местных блогеров, построил усадьбу с видом на озеро, куда якобы переселил родителей.
— Как он умудрился этот участок получить, я не знаю. И дом выстроил в три уровня — хотя это зона охраны, там есть ограничения по высоте. Причем он еще и вырубил все, что там росло, — утверждает Анна Макарова.
Исторические спутниковые снимки места, где предположительно находится усадьба Филимонова (геотег предоставил независимый вологодский журналист, который попросил не указывать его имя). 2018, 2021 и 2024 годы соответственно. Источник: Google Земля.
Формальным поводом для пересмотра охранных зон монастыря была подготовка нового генплана Кирилловского района. Техническое задание, составленное в апреле 2024, предусматривало строительство кемпингов, глэмпингов и спортивных центров около монастыря. В июне, когда начали распространяться слухи про застройку вокруг Ферапонтова, Филимонов выпустил официальное заявление: мол, никакого капитального строительства в охранных зонах не планируется. В конце октября контракт на пересмотр зон был расторгнут — «на основании решения об одностороннем отказе от исполнения контракта».
Однако некапитальное строительство статус здешних земель все же позволяет, а к нему относится что угодно без заливного бетонного фундамента. На свайном фундаменте можно возвести каркасные и модульные дома, бани и сауны, беседки, гаражи, магазины, ангары и другие строения малой или средней тяжести.
Сейчас луга вокруг монастыря нарезаны на небольшие участки. В августе 2024 года, судя по данным Росреестра, они были оформлены в собственность.
Участки на полях рядом с монастырем. Скриншот публичной кадастровой карты. Источник: страница вологодского общественника и писателя Вадима Деменьева во ВКонтакте
есь 2023 год Виктория Гребёлкина и «Лаборатория городской среды» занимались новым проектом набережной — той самой, из-за которой организация и появилась. И экспертам, и горожанам важно было озеленить бетонные берега, обжить их заново, вернуть реку жителям. 54 эксперта и более 500 горожан почти год встречались, проводили исследования, воркшопы и дискуссии, вместе тестировали решения и формировали программу развития набережной. В декабре 2023-го итоговый проект был представлен публике.
«Мы поняли, что нужно глубже проработать вопросы, связанные с идентичностью, с образом Вологды, чтобы пространства набережной были отражением именно этого города», — рассказывала на презентации архитекторка Камилла Ибрагимова.
Но Филимонов вряд ли вернется к этому проекту, считают наши собеседники.
— К сожалению, думаю, что традиция обетонивания будет продолжена, — резюмирует Александр Созонов.
— Мне кажется, у новой администрации есть желание сделать столицу области в самом столичном понимании города. А наша Вологда хороша в своей компактности, уютности, малоэтажности и зелени, — говорит Гребёлкина. — Если взять маленькую зеленую речушку и облицевать ее берега гранитом, Москва-река все равно не появится. Будет просто пародия на столицу. Но при этом лицо города, конечно, будет потеряно.
Когда сотрудники лаборатории уволились, они написали в своей группе пост с объяснением причин ухода (сейчас уже удален). У него было несколько тысяч репостов, под сообщением — восемь сотен комментариев.
— Знаете, обычно хорошие комментарии редко кто пишет. Пишут только недовольные, — говорит Виктория. — И тут, наконец-то, мы увидели тех, кто нас поддерживал все это время. Они проявились. И мы подумали: боже мой, люди, где вы были все эти четыре года?
