Шрамы тундры
Тяжёлая техника в российской Арктике бьёт по экосистеме, климату и коренным — исследование «Арктиды»
Автор: Мария Иванова, аналитик «Арктиды» по климат-кризису и энергопереходу
Тяжёлый гусеничный вездеход, доставляющий грузы по снежному бездорожью и летним болотам, стал символом покорения тундры.
В восьми арктических регионах страны «Арктида» обнаружила десятки случаев широкомасштабного разрушения растительности в тундре из-за передвижения тяжёлого транспорта. Некоторые трассы, видимые из космоса и простирающиеся на километры, могут существовать с советских времён и расширяться до сих пор.
О том, к каким последствиям для природы и людей это приводит и как не допустить дальнейшего разрушения тундры — в исследовании «Арктиды», опубликованном вместе с «Говорит НеМосква» и «Мост.Медиа».
Типичный пейзаж
Гусеничный вездеход «рассекает» по освободившейся от снега тундре, оставляя после себя глубокие колеи в почве и болоте — так уже десятки лет выглядит обычное передвижение по Арктике в летний период.
«Типичный пейзаж для российской тундры» — описывает вездеходные следы в разговоре с «Арктидой» российский природоохранный эксперт, много раз бывавший в северных регионах страны.
Даже если вы сами никогда не были в тундре, сегодня вы можете увидеть эти трассы на снимках из космоса.
Гусеничный вездеход, помогающий преодолеть самые труднопроходимые участки, пришёл в российскую Арктику во второй половине прошлого века, во время активного освоения севера советской властью. Свидетельства той эпохи можно найти в записях полярников:
«Мы ворвались в этот мир [Арктику] со своими ревущими машинами, носились по острову взад и вперёд, ранили тундру стальными гусеницами, […] моя любимая Арктика очень долго залечивает раны, которые ей так легко нанести», — вспоминает геофизик Лев Липков экспедицию на остров Котельный в Якутии в 1972 году.
С тех пор мало что изменилось: колеи тяжёлых вездеходов остаются одним из самых распространённых отпечатков человека в Арктике. На этом транспорте передвигаются все: геологи, угольщики, нефтяники, военные, учёные и местные жители.
«Любой населённый пункт рассматривается как опорный пункт для дальнейшей геологоразведки или строительства военных баз. И как правило, это всегда вездеходные дороги, которые всё это объединяют. И если погуглить, любой посёлок, вокруг него эти вездеходки расходятся как паутина», — комментирует природоохранный эксперт, пожелавший сохранить анонимность.
Тяжёлой техникой — по хрупкой экосистеме
Передвижение тяжёлой техники — один из главных рисков, которые создает для тундровой растительности промышленная деятельность, наряду с сейсморазведкой, добычей полезных ископаемых, нефтяными разливами и прокладкой дорог.
Уничтожение растительности и среды обитания животных
Тяжёлый гусеничный транспорт создаёт высокое давление на грунт. И если зимой на толстом слое снега это не представляет серьёзной угрозы, то в тёплое время года, когда тяжёлая техника проходит по незащищённой почве, ситуация кардинально меняется. По подсчётам российских учёных, на полуострове Таймыр и в Якутии один тяжёлый трактор выводит из строя гектар поверхности тундры на каждые 10 км маршрута. Если гусеничный вездеход прошёл два раза, он уничтожает растительность на 30%, три раза — на 80%.
Что хуже, вездеходные трассы с течением времени расширяются: колея заболачивается после первого прохода вездехода, техника не может по ней передвигаться, и в следующий раз едет рядом. Из-за этого образуются колеи шириной в сотни метров и длиной в километры, видимые из космоса.
«Территория была испещрена вездеходными следами, — комментирует природоохранный эксперт свой визит в национальный парк Югыд-Ва в Коми в середине 1990-х годов. — Где я был — на полметра в глубину была [вездеходная] трасса. Где-то она заросла, но есть свежие следы там, где особенно уязвимые участки, которые подвержены эрозии. Она [колея] глубокая, прямо до коренных пород. Соответственно эта трасса там идёт на километры по горной тундре, и потихонечку она вымывается дождями, смывается до коренного основания».
Исследования показывают, что в колеях, оставшихся от транспорта в тундре, уменьшаются популяции членистоногих и разнообразие видов растительности. Особенно уязвимы мелкие тундровые кустарнички, для которых даже единственный проход тяжёлой техники может стать фатальным. В окрестностях Бованенковского газового месторождения на Ямале из-за «бесконтрольного внедорожного передвижения гусеничной техники» и другой промышленной активности учёные обнаружили разрушенные норы песца. Исследования там также показали, что ни одно растительное сообщество не способно выдержать многократные проходы гусеничной техники.
Из-за суровых климатических условий севера нарушенный почвенный покров может восстанавливаться сотни лет или не восстанавливаться совсем. Возвращение экосистемы в её исходное состояние практически невозможно и тогда, когда из-за воздействия вездехода началось активное таяние многолетней мерзлоты и почва стала проседать.
Мерзлота тает быстрее
Многолетняя мерзлота в Арктике сегодня тает из-за рукотворного климатического кризиса — но если по ней проходится гусеничная техника, деградация мерзлоты усиливается.
Дело в том, что растительный покров создаёт на поверхности мерзлоты изолирующий слой. Он фиксирует почву и накопленный в ней тысячелетиями углерод и защищает мерзлоту от нагревания в тёплое время года. Тяжёлая техника уничтожает этот буфер, почва размывается, и мерзлота протаивает глубже — по некоторым расчётам, на 4-6 см даже через два года после воздействия транспорта.
Почвы в тундре хранят огромные запасы углерода — их примерно в два раза больше, чем во всей атмосфере Земли. И чем активнее тают мёрзлые грунты, тем больше выбросы парниковых газов, усиливающих изменение климата.
Российские исследователи, работавшие на Таймыре, отметили, что из-за движения гусеничной техники слои почвы перемешиваются, из-за чего увеличивается их теплопроводность и снижается отражательная способность — и мерзлота тает сильнее. Передвижение любой техники, даже лёгкой, в таких местах недопустимо в следующие 7-15 лет, заключают учёные.
Ущерб коренным народам
Повсеместная езда на вездеходах в российской Арктике наносит значительный ущерб традиционному укладу коренных малочисленных народов. Уничтожая ягель — род лишайника, которым питаются олени, — она приводит к деградации оленьих пастбищ. Сегодня это называют одной из главных экологических проблем для северного оленеводства. Нарушенные пастбища восстанавливаются очень долго, а в некоторых случаях погибают.
Это приводит к нарушению конституционных прав коренных малочисленных народов на ведение традиционного природопользования и защиту исконной среды обитания, ведь для многих коренных оленеводство — источник средств к существованию.
Как рассказал «Арктиде» анонимный представитель коренных народов Чукотки, в Провиденском районе региона вся тундра «разрыта» вездеходами, в их колеях оголяется и тает мерзлота.
«Следы от вездеходов по всей Чукотке. […] Мы зависим от тундры: оленний корм, мы собираем ягоды, грибы и растения для своей пищи. И конечно это в большой картине влияет на среду обитания и климат», — комментирует представитель коренных.
На Ямале по колеям гусеничных вездеходов погибают лишайники, и их вытесняют другие виды. В результате лишайниковые пастбища практически исчезли на полуострове, и экологическая ситуация оценивается как «критическая».
На Таймыре засилье тяжёлого транспорта мешает коренным заниматься собирательством и рыбалкой.
«Местные коренные жители в Байкаловске рассказывали, что когда так много ездит этих машин, для них становится проблематично в принципе ходить в тундру или рыбачить на озёра, собирать ягоды и грибы, что является для местных жителей значительным источником пропитания и дохода», — рассказал «Арктиде» исследователь российского севера, наблюдавший «огромные» вездеходные следы в районе посёлка Мунгуй на Таймыре в 2016 году.Наличие проблемы признавали и оленеводы из Коми в 2017 году, оценивая время восстановлении ягеля в 25-30 лет. Председатель кооператива «Оленевод» Сергей Пасынков, рассуждая тогда о бесконтрольном движении вездеходов по тундре, поставил вопрос прямо: «Куда деваться оленеводам?»
Что нашла «Арктида»
– С помощью данных космического мониторинга «Арктида» обнаружила 34 случая следов прохода тяжёлой гусеничной техники в восьми регионах российской Арктики: Красноярском крае, ЯНАО, НАО, Коми, Якутии, Архангельской и Мурманской областях и на Чукотке. Следов может быть больше — это то, что нам удалось найти по открытым источникам. Отсутствие найденных следов в Карелии и ХМАО может быть связано с преобладанием в этих регионах тайги, где проблематично передвижение на вездеходах.
– В двух локациях — в окрестностях Варандейского и Харьягинского нефтяных месторождений в НАО — найденные «Арктидой» следы пересекают оленьи пастбища. Это запрещено региональным законодательством, за исключением случаев наличия спецразрешения или спасательных работ.
– В одной локации в Мурманской области (Семиостровье) следы находятся в границах заказника «Нижнепонойский», где запрещено передвижение гусеничной техники.
– Нельзя сказать однозначно, чей вездеход и с какой целью прошёл по конкретному месту — но можно сделать предположения исходя из промышленных объектов и населённых пунктов поблизости. Следы могут быть связаны с обслуживанием следующей деятельности или объектов:
- Нефтегазовая инфраструктура — 19 случаев;
- Населённый пункт — 12 случаев;
- Традиционное природопользование (оленеводство, рыболовство, охотничий промысел) — 8 случаев;
- Аэродром — 5 случаев;
- Горнорудная деятельность, геологоразведка, угольное месторождение, военная инфраструктура — по 1 случаю.
Территориальный охват найденных «Арктидой» следов, а также разнообразие видов деятельности, с которыми они могут быть связаны, подтверждает широкую распространённость проблемы вездеходных следов в российской Арктике.
– Несмотря на то, что нельзя сказать точно, в какие годы были оставлены следы на конкретном космоснимке (можно говорить только о годе самого снимка), наличие сравнений одних и тех же локаций за разные годы позволяет сказать следующее:
- Вездеходные трассы советских времён остались до сих пор — их можно найти на современных снимках. Это может подтверждать как медленное восстановление растительности, так и продолжение использования данных трасс.
- В российской Арктике появляются новые следы: например, в районе п. Усть-Кара в НАО на снимке 2024 года можно увидеть следы, которых не было в 2020 г. В окрестностях Анадыря на Чукотке также заметно появление новых следов на снимке 2024 года по сравнению с ситуацией двадцатилетней давности. Эти примеры также демонстрируют, что трассы со временем расширяются.
Что делать, или не все вездеходы рождаются одинаковыми
О том, что экологически деструктивное освоение тундры нельзя продолжать вечно, начали догадываться ещё советские власти. Указ Президиума Верховного Совета СССР 1984 года запретил передвижение по тундре и лесотундре механизированного транспорта, нарушающего почвенно-растительный покров, за пределами специально отведённых дорог.
В России много раз предпринимались попытки включить такой запрет в проекты федерального закона «Об Арктической зоне Российской Федерации», однако формулировка запрета ослаблялась по мере принятия новых версий законопроекта, а из варианта 2018 года она исчезла совсем.
В сегодняшнем законодательстве есть сезонные ограничения на движение тяжёлых транспортных средств на региональном уровне и зачастую только на территориях оленьих пастбищ: такие законы есть в Якутии, НАО, Коми, Чукотке, Мурманской области, Таймырском (Долгано-Ненецком) автономном округе Красноярского края и в Ямальском районе ЯНАО.
При этом, как показывает исследование «Арктиды» и других экспертов, сообщения в СМИ и общение с источниками, такие запреты не решают проблему и с большой вероятностью исполняются слабо. Кроме того, нет федерального запрета на передвижение тяжёлой гусеничной техники по всей тундре и лесотундре в бесснежное время года.
Что важно, тяжёлому вездеходу сегодня есть альтернатива — это транспорт на шинах сверхнизкого давления. Широкие шины имеют бо́льшую площадь контакта с поверхностью почвы. Благодаря этому они оказывают на неё минимальное давление, сравнимое с давлением неподвижно стоящего человека.
Что предлагает «Арктида»
– Развитие Арктики возможно только с использованием наилучших доступных технологий с минимальным воздействием на хрупкие арктические экосистемы. Наилучшее решение — это вездеходы на шинах сверхнизкого давления. Согласно рекомендациям российских учёных, для сохранения наземных экосистем тундры максимальное давление транспортного средства на грунт не должно превышать 0,14 кг/см².
– Кроме того, необходимо совершенствование законодательства и надзора за его исполнением:
- Принятие федерального запрета на передвижение по тундре и лесотундре механизированного транспорта, нарушающего почвенно-растительный покров, в бесснежный период.
- Принятие в регионах Арктической зоны РФ (далее — АЗРФ) более чётких детальных правил передвижения транспорта по тундре и лесотундре, в том числе с учётом опыта других стран. Например, на Северном склоне Аляски требуется специальное разрешение для всех внедорожных поездок и летом, и зимой. При рассмотрении заявок на новые маршруты там используют специальную карту чувствительности растительности. Устанавливают температуру почвы и глубину снежного покрова, при которых тундра открывается для поездок, а если снега недостаточно, тундра для внедорожников закрывается. В Норвегии на острове Шпицберген более 60% территории находится под охраной, и использование транспортных средств строго регулируется.
- Для контроля исполнения запретов можно ввести правило оснащения транспорта системой ГЛОНАСС, как предлагают российские исследователи.
– Чтобы «историческая миссия бережного и сбалансированного развития» Арктики, о чём говорят представители российских органов власти, была не просто словами, нужна будет все эти изменения оплатить. Это могли бы делать те, кто осваивает Арктику и планирует получить от этого выгоду:
- Федеральным органам власти необходимо разработать план субсидирования перехода на безопасные для тундры транспортные средства для субъектов АЗРФ. Особое внимание здесь следует уделить мерам поддержки коренных народов, малого и среднего бизнеса, имеющих ограниченные ресурсы для перехода на экологичную альтернативу по сравнению с крупным бизнесом.
- Крупным компаниям необходимо принять планы полного перехода на безопасные вездеходы на шинах сверхнизкого давления, что может стать частью ESG-стратегий компаний.
