Время на прочтение: 13 минут(ы)

«Я смотрела на печать, стоя в коридоре ЗАГСа, — и мне легче дышалось. Я говорила себе: я не жеро (в переводе с ингушского и чеченского — «разведёнка»), а человек, который вернулся к нормальной жизни», — рассказывает 29-летняя Амина, бьюти-мастер из Назрани. Этот момент стал для неё символом освобождения от отношений, в которых не было счастья.

В мусульманских республиках Северного Кавказа в приоритете религиозные формы брака и развода — никях и талак. Официальная печать в паспорте, подтверждающая гражданский развод, для многих остаётся лишь формальностью: «У нас считается, что главное — это развод по шариату, а ЗАГС — уже потом. Но именно эта печать в паспорте давила на меня. Сегодня я чувствую себя свободной. Я так и написала у себя в сторис», — говорит Амина.
Ещё несколько лет назад такое признание в социальных сетях могло обернуться для неё общественным осуждением. Развод воспринимался как неудача и «позор на всю семью». Особенно, если инициатором была женщина.

Теперь ситуация постепенно меняется. По словам Амины, реакция её подписчиков была преимущественно поддерживающей: «Писали: сабр, заработки и счастья — то есть терпения, финансовой независимости и радости. Только одна строгая тётя прислала укоризненный смайлик».

Избежать давления полностью не удаётся: «Иногда прилетают комментарии вроде “никто такую не возьмёт”, но меня это не волнует. Главное — я свободна», — говорит она.

Статистика подтверждает тренд: в феврале 2025 года в Чечне на 312 браков пришлось 965 разводов — троекратный «перевес» расторжений, рекорд для республики. В Ингушетии картина спокойнее, но тренд тот же: 270 разводов против 143 браков.

«Я думала, дороги назад нет»: история Амины

Амина вышла замуж в двадцать лет — её избраннику тогда было 23. Поначалу всё складывалось благополучно: молодой супруг успешно вёл небольшой бизнес, в семье царило спокойствие. Однако постепенно он стал часто задерживаться допоздна, возвращался домой в странном настроении. На её вопросы отвечал уклончиво: «Сидел с друзьями».

Начались финансовые трудности, муж становился всё более раздражительным, мог вспылить, ударить, а потом просить прощения. «Он стал другим человеком», — вспоминает Амина.

Однажды знакомая рассказала сестре Амины, что видела её мужа в аптеке, где он покупал таблетки наркотического действия. «У нас маленький городок, все друг друга знают. Сестра сразу рассказала мне», — объясняет Амина.

Муж сначала отрицал обвинения, но позже признался. Тогда Амина уговорила его лечь в реабилитационный центр. Никому из родственников она не рассказывала — скрывала, чтобы избежать «позора».

Она родом из традиционной семьи, где отец и братья строго придерживаются религиозных взглядов. В их понимании, если женщина вышла замуж, то должна «зубами цепляться за своё место». Семья с самого начала была против этого брака — не только из-за характера мужчины, но и потому, что он когда-то «умыкнул» Амину — увёз её без согласия родителей. Эта почти исчезнувшая традиция всё ещё встречается в некоторых регионах Кавказа, но сегодня чаще происходит по взаимному согласию.

После прохождения курса реабилитации Амина забеременела. Для неё это была долгожданная новость — казалось, жизнь наконец вошла в спокойное русло. Но радость продлилась недолго: через три месяца поведение мужа вновь изменилось. Он стал пропадать, возвращался злым, снова поднимал руку.

«Однажды он пришёл домой поздно. Я возмутилась, и он начал бить меня всем, что попадалось под руку. Я упала. Ночью началось кровотечение, и я потеряла ребёнка», — рассказывает она.

Это стало переломным моментом. Когда отец узнал о случившемся и о наркотической зависимости зятя, он впервые за всё время вмешался — велел сыновьям забрать дочь домой.

«Я не ожидала, что папа так поступит. Всю жизнь была уверена, что он не примет меня обратно. Думаю, ещё десять лет назад так бы и было. Но сейчас разводы участились настолько, что стали почти нормой», — говорит Амина.

«Иллюзия спокойствия»: история Мадины

Мадине было 22 года, когда она вышла замуж за Магомеда — тихого, учтивого, не похожего на её вспыльчивого отца. «Мне казалось, что он уважает границы», — вспоминает она. — «Спокойный мужчина, который не кричит и не давит, — разве не об этом мечтает девочка, выросшая в напряжённой семье?»
Первые два года всё складывалось благополучно. Мадина доучивалась заочно, Магомед работал. Но вскоре фирму, где он был устроен, закрыли. Он остался дома — целый день лежал на диване и скроллил соцсети, вспоминает женщина. Начал обижаться на любые её попытки выразить своё мнение, требовал полного слияния. Неуверенность в себе переросла в подозрительность и ревность.

Так продолжалось несколько лет. Появились дети. Магомед оставался безработным, а Мадина устроилась на две работы, чтобы содержать семью: двоих детей, мужа и свекровь, которая жила отдельно, но подолгу гостила у них.

На восьмом месяце третьей беременности случился поворотный момент. Вечером Мадина слишком громко позвала мужа к ужину. Свекровь недовольно посмотрела — этого оказалось достаточно. В раздражении Магомед ткнул жену лбом в стол, затем несколько раз ударил по голове и ушёл «остывать» к друзьям.

«Я стояла в прихожей, кровь тонкой струйкой стекала по губе, руки — серо-голубые от гематом. И в тот момент поняла: никакой “красивой семьи” не существует — это иллюзия».

С этого дня она начала копить на свободу. Запустила курсы по SMM в Instagram, взяла ещё одну подработку. Внутри неё боролись два чувства: стремление к свободе и жалость к мужу. Чтобы решиться, она пошла к психологу — учиться произносить страшное слово «развод».

Параллельно она искала и религиозную опору. Ответ имама оказался обескураживающим: «Если муж не развратен, не импотент и не морит голодом, причин для развода мало». Побои он назвал «бытовой ссорой».

Всё решилось неожиданно. Магомед уехал в другой город — якобы на заработки — и почти на два года исчез. Не звонил, не помогал. Мадина переехала, продолжала работать. Однажды, набравшись храбрости, позвонила и сказала: если он не даст развод, она получит его сама, через имама.

«Я сблефовала. Поддержки не было. Но он согласился», — говорит она.

Родители её тоже поддержали. «Они думали, что у нас всё хорошо. Ругали не за развод, а за то, что я столько лет молчала», — говорит она.

«Троекратный развод»: как Зарема вырвалась из круга насилия

Зарема из Малгобека вспоминает: их брак с самого начала был «кривым». Муж был холоден, раздражителен, мог запустить в неё кружкой, когда пил чай, выбрасывал вещи из шкафа, выгонял из дома. Однажды они уже расходились, но она вернулась «ради детей».

После очередной ссоры он заявил, что разводится. Зарема уехала в родительский дом — детей ей не отдали. Она пошла к местному имаму, он сказал: по исламским нормам дети до семи лет должны оставаться с матерью, а отец обязан обеспечить их жильём и средствами. Но бывший супруг отказался подчиниться. Он сказал, что она увидит детей, если вернётся к нему снова.

Тогда Зарема обратилась в шариатский суд. Его решение носит рекомендательный характер, но для многих в регионе оно имеет вес. Суд поддержал её. То же решение вынес и светский суд. Но муж игнорировал решения судов.

«Я ужасно скучала по детям. И однажды мне позвонила младшая дочь с телефона сына, ей было всего четыре года. Она плакала и говорила, что скучает». Это стало последней каплей: Зарема вернулась.

Но вскоре конфликт вспыхнул снова. И в его разгар муж выкрикнул третий «талак». По шариату это означает окончательное расторжение брака. После этого Зарема вновь уехала к родителям.

«Мне прямо полегчало, но в то же время было страшно из-за детей. Он сожалел, но я знала: теперь у него не будет легального способа уговорить меня вернуться или снова использовать детей как рычаг давления».

«В шариате всё строго»: мнение богослова

Местный богослов, пожелавший остаться анонимным, поясняет «НеМоскве»: «Хотя ислам считает развод крайне нежелательным, он вступает в силу даже без свидетелей — достаточно словесного заявления мужа».

По его словам, формула развода — талак — может быть произнесена трижды. Первый и второй раз дают шанс на примирение: существует так называемый период «идда» — время ожидания, в течение которого супруг может вернуть жену. Но после третьего талака возвращение становится невозможным: женщина считается разведённой окончательно.

«Эта норма изначально направлена на защиту женщины, — говорит он. — Она не должна становиться заложницей повторяющихся разводов и примирений. Муж может вернуть её, только если она добровольно выйдет замуж за другого, и случится так, что они разведутся».

Он отмечает, что в практике региона всё ещё случаются случаи, когда пары сходятся и после третьего талака. Но такие случаи связаны либо с низкой религиозной грамотностью, либо с игнорированием норм, добавляет он: «Те, кто знает и чтит религию, стараются соблюдать правила».

С точки зрения классического исламского права у женщины тоже есть право инициировать развод, продолжает богослов. Первый — это «хула»: когда жена возвращает мужу махр (брачный дар, который выплатили невесте) и просит отпустить её. Если он отказывается или затягивает, шариатский судья может вынести решение сам.

Второй путь — судебное расторжение, в этом случае жена обращается к судье с доказательствами серьёзного вреда: насилия, невыплаты содержания, тяжёлой болезни мужа, его исчезновения и т. д. Судья расторгает брак без всякой компенсации, говорит имам.

«Третий путь — юридически равнозначный мужскому разводу, но женщины редко используют его, поскольку об этом мало кто знает, — уточняет эксперт. — При заключении брачного контракта в него вписывается право на развод со стороны женщины. Он известен как талак-ат-тафуид. Если отношения зашли в тупик, она просто объявляет развод от собственного имени».

Разводиться было позором

«В пору моей молодости разводиться было позором», — вспоминает журналистка из Ингушетии. «Наши матери, выдавая нас замуж, твердили: “Обратной дороги нет. Даже если на тебе будут колоть дрова — терпи”».

Разводы случались редко — не потому, что браки были счастливыми, а просто женщинам было некуда идти. Внутри семьи, даже если она была далека от любви, сохранялось ожидание терпения и молчания. Супруги жили как соседи. Жёны терпели ради детей, боялись осуждения, гнева братьев или отца. В маленьких сообществах, где о каждом всё известно, разведённая женщина чувствовала себя человеком второго сорта.

«Современные женщины стали смелее и осознаннее. Они знают, что такое личные границы и психологическое насилие. Стереотип «лишь бы был муж» больше не работает. Женщины хотят партнёрства, и теперь нередко именно они становятся инициаторами развода. Не потому, что перестали ценить семью, а потому, что больше не готовы мириться с несправедливостью, пренебрежением, агрессией или полигамией».

У женщин меньше страха остаться без средств к существованию, продолжает экспертка, развитие онлайн-торговли и различные бьюти-ниши, где женщины находят себя, позволяют зарабатывать.

Большую роль, по её мнению, играет и смена религиозного дискурса. Имамы нового поколения, в отличие от престарелых «вещателей адатов», читают лекции о правах жены.

«Это может звучать парадоксально для человека со стороны, но одним из факторов, который дал женщинам больше свободы, стал именно шариат. В то время как светское законодательство остаётся формальным, а адат — подчинён традициям и воле старших, нормы шариата становятся для многих женщин возможностью получить хоть немного свободы: женщины занимаются бизнесом, ездят за рулём, разводятся».

Играет роль и доступ к интернету, который даёт возможность получить необходимую информацию: как добиться алиментов через «Госуслуги» или оформить развод, появились НКО помощи женщинам, продолжает экспертка.

С журналисткой не согласен бывший представитель Совета тейпов. Он считает, что интернет и современные взгляды на жизнь дают женщинам слишком много свободы, которую они используют неумело. Если муж бьёт жену или принимает наркотики, развод может быть оправдан, полагает он, но «лучше перетерпеть».

«Разводятся сейчас по любому поводу, женщины хотят лёгкую жизнь. Правда, не всегда женщины инициируют. Мужчины также стали безответственно относиться к семье, берут молодых девушек, а потом бросают их без причины: свекрови часто главные в семьях. Раньше, если у тебя нет веской причины, ты не мог развестись с женой — её и его родственники взяли бы спрос», — говорит он.

Разводов стало больше, поскольку женщины стали способны позаботиться о себе и стали более образованными. Ранее женщинам приходилось терпеть любые тяготы в браке, поскольку некуда было идти. Сейчас же женщина не видит смысла терпеть угнетение, когда она способна выполнять те же функции, что и мужчина, — говорит психолог Аиша Ахмадова из Грозного, работающая с такими парами онлайн. Она ведёт свой блог об отношениях в «Инстаграме».

«Другая крайность — это когда девушки при первых кризисах бегут из отношений. Они обречены на одиночество, поскольку нет браков без кризисов. Всё индивидуально, но в обоих случаях нужна семейная терапия», — уточняет она.

Если женщина долго находилась в браке, а потом решилась на развод, то чаще всего она использовала все способы сохранить эти отношения и вывести их на новый уровень, но у неё просто не получилось, так как вовлечена в это была только она.

«Вся беда в том, что мужчина при таком сценарии не способен брать на себя ответственность за семью. Женщине нужен сильный и ресурсный мужчина, а не дополнительный ребёнок, забирающий последние её ресурсы».

«Новая жизнь»

Амина сегодня на пороге новой жизни. Она приняла предложение руки и сердца от человека, с которым надеется построить новую семью. Дети Заремы снова с ней. После того как бывший супруг женился во второй раз, он всё же вернул ей их. Теперь она воспитывает их одна и говорит, что только сейчас она познала, что такое счастье материнства: без стресса и бесконечных скандалов.

«Сейчас семьи в регионе переживают серьёзную трансформацию. Традиции, веками помогавшие выживать, не всегда отвечают вызовам современности, — считает психолог Ася Оздоева, работающая с женщинами на Северном Кавказе. — Но новые модели личностного партнёрства, уважения, эмоциональной близости многим кажутся опасными, чуждыми. Кто-то делает ставку на коллективизм и религию, кто-то — на личный путь», — считает она.

«Но в любом случае важно сохранить главное: культуру поддержки, взаимную ответственность, — уверена собеседница. — И важно перестать игнорировать интересы женщин. Потому что когда женщина вынуждена терпеть унижение и боль ради видимости «мира в семье», — это путь к выгоранию, к психологической травме и разрушению семьи как таковой».

Право жены на развод — это не «западное изобретение», а подтверждённая сунной норма, говорит богослов.

«Соблюдая эти принципы, мы возвращаемся к тому равновесию, которое замыслено шариатом: защите достоинства обеих сторон и недопустимости того, чтобы кто-то оставался в браке, ставшем причиной вреда. Однако не стоит забывать, что развод — это самое нежелательное из всех разрешённых действий, и надо постараться привести пару через медиацию и другие методы к взаимопониманию», — заключил богослов.

«Если есть шанс на 1% сохранить брак — нужно этот процент использовать», — считает Аиша Алдамова. — «Институт семьи, увы, страдает. Но разводы были всегда, есть и будут. Меньше их станет лишь тогда, когда люди научатся говорить друг с другом, экологично выстраивать границы и правильно конфликтовать. Когда перестанут терпеть до последнего то, что не устраивает в партнёре, и научатся прислушиваться к партнёру».

Все иллюстрации созданы в Midjorney.