«Школа стала похожа на концлагерь»
Нам написала Мария (имя изменено). Ей 18 лет. Больше не будет «разговоров» о важном, патриотической символики, промывания мозгов. Мария мечтает уехать из России и развиваться в пении там, где можно это делать свободно.
— Мне восемнадцать и, слава Богу, я заканчиваю школу. Бесконечный «патриотизм», «разговоры о важном»… Это приводит меня в уныние и злость. Злость за то, что я не могу даже рта открыть, чтобы выразить несогласие с режимом в моей стране.
Больше всего жалко маленьких детей. За что их так дрессируют и зомбируют? У меня сердце кровью обливается, когда сонных первоклашек заставляют стоять на линейке с гигантской георгиевской лентой в руках, с портретами дедов и гвоздиками. Заставляют смотреть на поднятие флага под гимн России, который, к величайшему сожалению, так приелся, что от него хочется блевать, да и воспринимается он теперь как фашистский гимн.
Школа стала похожа на концлагерь — везде красные звёзды, военные, танки, вечные огни, георгиевские ленты и прочая свастика (извините, но по другому уже и не скажешь). В голове только одна фраза: «он заставляет нас любить Родину». Нас заставляют гордиться кровопролитием и горами трупов… К чему пришла моя любимая страна?? Чувствую, что живу в зомби-апокалипсисе и плачу по ночам из-за смерти Навального.
Недавно смотрела «Евровидение», и мне было так тепло на душе, когда я видела счастливые лица людей, живущих в мире, комфорте и достатке, людей, которые могут себе позволить на концерт уехать в другую страну, которым не говорят каждую неделю, что женщины должны рожать, не вдалбливают им, кем быть можно, а кем — нельзя. Но Евровидение закончилось, и я вынуждена возвратиться в родные реалии.
Я росла в прекрасной свободной стране, а к восемнадцати годам оказалась заперта в государственной муниципальной промывалке мозгов, отрезанная от того, о чем мечтала, от целей, цивилизации и нормальной музыки.
Я пою с самого детства. Пела в хорах, образцовых коллективах, выступала сольно. Хотелось бы когда-нибудь выйти на уровень выше, развивать свой потенциал в музыке, как могут это себе позволить люди в Европе и Америке. Может, уже бы и слушали все мои песенки, кто знает. Еще я рисую, и недавно написала первую книгу. Рука тянется писать что-то остросоциальное про современность, но цензура везде — страшно…
Моя мама мечтает перевезти нас с сестрами в другую страну, чтобы там мы смогли быть счастливы.
Музыку люблю, потому что она отвлекает меня от серости России. Никогда не думала, что буду жить в «городе Калинове», о котором писал Островский. Без песен я и дня прожить не смогу, поэтому наушники и сестра с импровизированным микрофоном из расчески — мои лучшие друзья.
Спасибо за слова поддержки. Очень непросто сейчас жить. Нужно держаться вместе и верить в Россию будущего.
