«Ты хочешь быть русским всему миру назло?»

Маргарита Сладкова — дизайнер костюмов для художественной гимнастики и фигурного катания, мать троих детей. В поселке, где жила Маргарита, протестов не было, но она наблюдала за событиями на Болотной по телеканалу «Дождь». После 2014 года она не смогла смириться с аннексией Крыма и войной на Донбассе. Выиграв лотерею Green Card, семья Сладковой переехала в США. С начала полномасштабной войны Маргарита помогает украинским беженцам по программе You For You, выходит на антивоенные митинги в городе Шарлотт и почти не общается с родными из России:

Расскажите о себе.

— Меня зовут Маргарита, мне 42 года. Большую часть жизни я прожила в России, последние 8 лет я живу в США. Я дизайнер и создатель костюма для художественной гимнастики и фигурного катания. Я замужем, у нас трое детей.

Когда вы поняли, что хотите уехать из России?

— Я помню первую инаугурацию Путина. Я была совсем молодая, и я плакала. Это были слезы не счастья, но какой-то надежды на светлое будущее. Нас тогда всех убеждали, и я тоже была убеждена, что он хороший президент, потому что молодой, потому что это отличная замена старому Ельцину. Было зерно сомнений от того, что он чекист, а мама всегда мне говорила, что это что-то нехорошее, что этому доверять не стоит, но все равно были надежды, что Россия не стоит на месте, что мы идем вперед к светлому будущему. За эти 8 лет мы стали лучше жить, мы уже в августе 2008 года сидели с мужем на берегу Черного моря. Нам это казалось успехом. И в это время началась пятидневная война в Грузии, и мы поняли, что нас обманывают, что телевизору нельзя верить. Но где найти правду, какую правду — мы не знали. Что-то не то творилось в нашем государстве. Появился телеканал «Дождь», и к выборам и митингам 2011-2012 года мы уже подошли со знанием дела и путинского режима. В 2010-2012-е годы мы уже понимали, что происходит в нашей стране. В 2014 году мы решили, что мы не можем оставаться на своей родине, подали заявку [на грин-карту] и с первого раза выиграли. Наш путь эмиграции очень простой и легкий — мы выиграли лотерею грин-карт, уехали по эмиграционной визе в США и живем в ус не дуя. В 2014 году мы решили распрощаться с нашей родиной, потому что не видели дальше нашу жизнь, наше будущее, будущее наших детей на этой родине. Мы не могли смириться с Крымом, вписанным в конституцию, с войной на Донбассе. Поэтому мы уехали.

Как вы проявляли свою гражданскую позицию в России? Участвовали в протестах?

— Мы жили в маленьком городе — даже в поселке городского типа, а не городе — у нас не было ни акций протеста, ни митингов. В Москву мы не ездили. Мы наблюдали и болели за своих по телевизору, смотрели стримы, телеканал «Дождь», прямые эфиры Варламова. Но я помню свою гражданскую позицию с 10 лет, когда развалился Советский Союз. Я мало понимала, что происходит, но мама объяснила, что был Советский Союз, страна — тюрьма народов, но он развалился, жалеть не о чем, а впереди нас ждет светлое будущее — Прекрасная Россия будущего. Нужно чуть-чуть потерпеть. Я себе четко представила, как должна выглядеть Прекрасная Россия, в которой я хочу жить — все это сложилось из картинок американских фильмов, типа «Назад в будущее». Я решила, что как могу буду приближать эту Прекрасную Россию. Я решила, что никогда не буду ходить по газонам — мне казалось, что в этой Прекрасной России должны быть красивые зеленые газоны. Я тогда еще не понимала, что их нужно сеять, за ними надо ухаживать, но я дала себе слово, что никогда не буду ходить по тропинкам и газонам. Я решила, что в своей стране никогда не брошу мусор мимо урны, а если урны нет, я положу в карман и донесу до дома. Вот так вот я жила до 2014 года.

Как изменилась ваша жизнь 24 февраля 2022 года?

— 10 лет назад мы, наверное, сделали все, чтобы в день X наша жизнь не изменилась. А что будет этот день, мы понимали. Конечно, как человек не может в голове уложить бескрайнюю вселенную, так, наверное, и мы не могли себе представить этот день, эту войну, что она будет полномасштабной и огромной, что ракеты полетят над городами. Я помню, что мы боялись того, что сын вырастет и ему придет повестка, что моему мужу придет повестка. Мы не могли оставаться, ведь у нас был прекрасный пример: последние два года мы жили в Воронеже, и в 2014 году мы наблюдали, как военная техника ехала в Луганскую область. Мы сделали все, чтобы наша жизнь в этот день, который когда-нибудь наступит, не изменилась. Конечно, 24 февраля изменило нас, но оттого, что мы постарели — я вижу это по себе, по своему мужу, по своим подругам. Я смотрю много новостей, не позволяю себе быть вне повестки сегодняшнего дня. Я каждый день смотрю сводки с фронтов, я знаю, где в Херсоне левый, а где правый берег, где Олешки, а где Антоновка. Но наша жизнь, по большому счету, никак не изменилась.

Вы ощущаете личную ответственность за то, что эта война стала возможной?

— Конечно, ощущаю. И наши потомки будут ощущать. Мы поколение внуков ветеранов Великой Отечественной войны, мы росли на фильмах о той войне. И об этой войне тоже будут написаны песни, книги, будет снято много фильмов — и Голливудом, и не Голливудом — когда-то же война закончится. Я надеюсь, что наши потомки будут смотреть, видеть и осознавать роль нашей страны в этой войне. Это об ответственности. Но у меня есть на кого возложить вину: помимо безусловно преступного путинского режима людоедов и кровопийц — что про них говорить, это их вина — у меня большая обида на мировое сообщество, на сильных мира сего, которые в 2014 году ничего не сделали. Россия — огромная ядерная держава с огромной армией — оккупировала часть Украины, развязала войну на востоке этой страны и убивает и украинцев, и своих. А они запрещают въезд машин с российскими номерами в страны Балтии, и в это же самое время Евросоюз снимает санкции с Березкина, владеющего пропагандистским изданием в России. Вот на них я возлагаю вину, а не только ответственность.

Приходилось ли вам сталкиваться с украинцами в США? Как складывались ваши отношения?

— Почти все наши друзья из Украины, из русскоговорящей части. Мы дружим с семьей из Львова, они говорят по-русски только с нами. Их отношение к нам не изменилось. К ним приехало много родственников и друзей. Мы спонсоры программы «U4U» для нескольких семей. У нас жили две семьи из Херсона и Харькова.

Изменились ли ваши отношения с родственниками после начала войны?

— В 2014 году для меня было большим ударом то, что мы оказались по разные стороны баррикад. Я пыталась их убедить, что не будет счастья нам с Крымом, что наше будущее перечеркнуто, что мы хотим жить в свободном демократическом правовом государстве, а не том, которое перешагивает через свою конституцию и международные договоренности. Мы не договорились в 2014 году и заткнулись, когда выиграли грин-карту — тогда я посчитала, что мы не имеем права что-то им навязывать, раз мы решили уехать жить в другую страну. Казалось, что на протяжении этих семи лет, что мы здесь живем и общаемся с ними, они всё видели, как нам здесь хорошо, какие у нас возможности, что мы можем работать и отдыхать, что можем купить большой дом, а наши дети учатся, к нам никто плохо не относится, и нет никакой русофобии на Западе. Мне казалось, что очень многое показала пандемия в плане отношений к гражданам здесь и там — а мы даже не граждане США. Казалось бы, все понятно и на ладони, но 24-го февраля оказалось, что они целиком и полностью поглощены пропагандой. Они радовались этой войне, а нам было сложно это пережить, переварить и понять. Две недели мы совсем не общались, потом они позвонили — я говорю про своих родных — мы поговорили, выяснили, что они, конечно, тоже не представляли, что будут бомбить Харьков и убивать украинцев. Но тут же прозвучали слова про русофобию, про отмену Достоевского, и с тех пор мы разговариваем очень редко и на отвлеченные темы: дети, погода. Если до войны мы общались каждый день, то теперь хорошо если раз в месяц. Как будто между нами выросла огромная стена, и ни они, ни я не можем через нее перелезть и поговорить о том, что нас беспокоит. Я поняла, что это бесполезно, возможно, и они поняли, что нас не переубедить. Разговор не клеится.

Почему многие россияне поддерживают войну или делают вид, что ее нет?

— Мне кажется, что как раз поддерживает войну совсем небольшое число людей, которые за империю, за Новороссию, за захват новых территорий — это, конечно, открытая поддержка войны. Но мне кажется, что эта партия немногочисленна. А основная масса людей, конечно, очень добрая, чистая и справедливая, и спроси у каждого — все они против войны. «Что вы, что вы, мы за мир». Но что же делать с украинским нацизмом? У них «всё не так однозначно», и нет времени посвятить себя в повестку, разобраться, что же там происходит. Они приходят с работы, ложатся на диван или встают у плиты, включают телевизор. Как доброму, хорошему человеку понять и привыкнуть к тому, что там могут распять мальчика, казнить его маму, не давать бабушкам и дедушкам отмечать 9 мая? Где же тут справедливость? А разобраться, где черное, а где белое, нет времени или желания. Как хорошо себя чувствовать героем и справедливым человеком! Где найти в себе силы, чтобы убедить себя в обратном, что ты оккупант, мародёр-убийца, и твой родственник занимается неправедными делами на чужой территории. Мне кажется, что у большинства «все не так однозначно», но они очень даже против войны. Очень легко стать героем и войти в состав великой армии, о которой постоянно говорят по телевизору, что у неё одни победы и нет никаких поражений. Что может грозить такому артиллеристу? Ничего. Он может погасить кредиты и, вернувшись, стать героем. И зачем себя переубеждать в обратном? Пропаганда помогает, она очень хорошо работает, к сожалению.

Как думаете, какое будущее ждет Россию?

— Я не верю, что увижу Прекрасную Россию будущего. Мы даже еще работать над этим не начали. До этого еще очень далеко, а работа будет большая, когда остановится война, когда сменится путинская власть. Хорошо, если когда-нибудь наши дети приедут на родину предков и увидят другую Россию. А наши писатели-современники дали нам два выбора: Глуховский рассказал, какой Россия может быть после ядерной войны, а в «Сахарном Кремле» или «Дне опричника» рассказывается о смутной России. Можно такое себе представить как вариант. Я хочу, чтобы у России все наладилось, но сейчас об этом рано говорить. Сейчас это пустые слова. Сейчас над Россией мрак, и о «светлом будущем» глупо говорить. Сейчас нужно спасать Украину, спасать Европу от дальнейшего продвижения этой войны.

Что для вас самое трудное в эмиграции?

— Мы понимали, от чего уехали. На протяжении этих почти восьми лет мы постоянно представляем свою жизнь в России, как бы наши дети сейчас учились или жили в России. Никакие трудности нас не смущают. Да я бы вообще не назвала это трудностями. Мы хорошо живем, хорошо устроились, мы работаем, мы купили дом. Трудности языка — это наша проблема, тем более мы к ней привыкли. Нет, я не вижу трудностей в эмиграции.

Вы рассматриваете возможность возвращения в Россию?

— Вернуться в Россию? Уже нет. Конечно, нет. Мы привыкли здесь хорошо жить. Я люблю жить в США. Это очень открытое, доброе общество. Здесь приятно жить, здесь ты чувствуешь себя человеком. за эти почти восемь лет я ни разу не пожалела, что мы уехали. Я два раза была в России как турист — ездила навестить родственников. Я никогда не жалела о том, что мы переехали в США, и никогда об этом не пожалею. Ни дня, ни секундочки не было сомнений в правильности нашего решения.

Что могут сделать россияне, чтобы война поскорее закончилась?

— Моим соотечественникам могу пожелать не ходить на эту войну, не поддерживать её, не участвовать в ней. Если есть какие-то сомнения, то, может, уже стоит разобраться? Пришло время разобраться, кто тут прав, а кто виноват. Даже если триггерит Украина, несмотря на Украину, несмотря на Восток Украины, на Донбасс, на Крым, надо разобраться, что происходит в твоей стране. Все ли нормально? Ты готов отдать сына в армию? Готов дать детям получить, например, юридическое образование? А журналиста? Такую ли ты Россию хочешь видеть? Ты точно хочешь быть русским всему миру назло? Или ты вспомнишь, что у нас многонациональная страна, и у нас есть не только русские. А действительно ли назло всему миру? Или назло тебе? Что творится в твоей стране? Нужен ли Крым тебе? Много ли у тебя возможностей поехать в Крым по этому мосту, не пускать своего ребенка на уроки о важном или хотя бы после уроков объяснять, что тут важно? Где правда? А стоит ли ставить государство выше своей личной жизни, выше своего «я»? Если есть возможность — говорить: на свою аудиторию, на работе, на кухне. Держать голову в холоде и трезво смотреть на вещи, на то, что происходит в нашей стране. А в нашей стране беда.