Дмитрий Мезенцев: «Власть в России уже не сменится мирным путем»

Дмитрий Мезенцев — бывший екатеринбуржец и менеджер по продаже рекламы. Увлекается историей, ведет телеграм-каналы Польский дневник и Монархи Европы. 20 лет был членом управления польской организации «Полярос» и подрабатывал в УИК, участвовал в оппозиционных мероприятиях, выходил на митинги. В 2022-м уехал по карте поляка в Польшу.

Расскажите о себе.

— Меня зовут Дмитрий Мезенцев, я родом из Екатеринбурга, в данный момент проживаю в Польше. Пока я безработный, все еще нахожусь в поисках работы. Веду свой телеграм-канал, посвященный истории и Польше. Изначально, когда я заканчивал исторический факультет нашего УРГУ, мне не хотелось идти работать в школу, я был больше склонен к изучению и копанию в документах. Я из породы книжных червей. Тогда я стоял на развилке: куда идти и чем заниматься. В итоге я попал в рекламу, стал менеджером по продаже рекламы.

24 февраля 2022 года. Каким был для вас этот день?

— Рабочий день начинается в 9 часов, мы сидим, работаем, обзваниваем своих клиентов с предложениями по рекламе. Тут моя коллега встает и говорит, что началось вторжение, и показывает видео, как бомбят украинские города. Ох, вы знаете, я испытал чувство опустошенности, потому что не мог на это повлиять. Одновременно с этим злость, потому что ни в чем не повинные люди страдали и погибали. Когда произошла Буча, я заметил полное отсутствие эмпатии к людям, погибшим там. Это может быть влиянием пропаганды, может быть нежеланием заглянуть правде в глаза. Я испытал шок после этого вторжения и геноцида, иначе я не могу это назвать. Что-то во мне щелкнуло, что ли, и я понял, что не могу оставаться жить среди этих людей. У меня уже давно созрело решение уехать из России, но тут пришлось внести коррективы в свои планы, а когда случилась мобилизация, я схватил самое необходимое и отправился в дорогу. Я был в расстроенных чувствах, спешил, лишь бы от всего этого уйти и избавиться. Я уехал не помня себя, все это было как в тумане.

Вы испытываете личную ответственность за то, что эта война стала возможной?

— Я хоть и не голосовал за Путина, но налоги платил. Может быть, я сделал недостаточно. Когда я выходил в защиту Навального в январе и апреле, мы просто бегали от полиции. Я бы не назвал это протестом. Это была просто беготня, игра в прятки: ты меня догони, а я убегу. Мое самое яркое впечатление именно от протеста — ты стоишь с плакатиком, а люди с абсолютно равнодушным взором проходят мимо, смеются, улыбаются, и это все молодежь. То есть это не то, что пожилые люди проходят мимо, а именно молодежь. Нет чтобы подойти и поинтересоваться. Полнейшее равнодушие. Я понял, что никому это не нужно.

20 лет вы были в управлении польской общественной организации «Полярос». Как вы думаете, возможно ли сохранение польской культуры в России сегодня?

— Я выскажу свою точку зрения. После наезда депутата Лугового на нашу общественную организацию «Полярос» в Екатеринбурге уже не имеет смысла продолжать это так, как было задумано первым президентом польского общества. Все из-за пресловутой карты поляка — она дает некоторые преимущества её обладателям при приезде в Польшу. Например, вы получаете национальную визу D на год и как владелец этой карты имеете право на целый ряд преференций и привилегий: это бесплатное образование, экстренная медицинская помощь. Аргумент Лугового был такой: польское общество способствует тому, что наши граждане получают с помощью этой карты чуть ли не европейское гражданство. Сейчас они занимаются песнями и плясками, то есть у них есть ансамбль, который ездит туда-сюда. Я не вижу в этом перспектив, а в сложившейся обстановке что-то делать уже бесполезно. Стали мало проводить лекций, на которых участники рассказывают о Польше, беря за основу исторические моменты или что-то из польского быта. А к этому можно подойти очень креативно. Сейчас все это превратилось во что-то местечковое. Нет движения, нет драйва.

После начала войны особенно частыми стали акты вандализма над памятниками репрессированным полякам. Как связаны сталинские репрессии и война с Украиной?

— Если проводить историческую параллель, то нынешняя власть — это наследники Сталина, наследники того режима. Они продолжают ту же самую политику в отношении польского национального меньшинства. Мой дед — поляк, и он был репрессирован из-за того, что попал под кампанию 1937 года. Я узнал об этом, когда выезжал из России. Виза получена, мне надо покупать билеты, и тут я узнаю об этом. Бабушка говорила моей маме, что дед возвратился в Польшу к своей семье. А потом, после смерти мамы, когда я залез в интернет, я выяснил, что его репрессировали. Тут уже логически можно было сопоставить, что он попал под эту кампанию за то, что «шпион». Он был приговорён и реабилитирован позже, у меня есть эти документы от прокуратуры уже Пермского края, где он был расстрелян. Вы представляете, какие это были чувства? Злость, ненависть, и всё это на фоне начавшейся войны. Неважно, поляк он был или русский — если его убил ГУЛАГ, извините, я не могу этим людям простить того, что они сотворили с моей семьёй. Сколько жизней они погубили, искалечили жизнь моей матери и мне. Всё могло бы сложиться иначе, если бы в 1917 году царский режим не довел бы страну до такого состояния, если бы не пришли на 70 лет большевики, а потом не пришли бы эти чекисты, так называемая путинская элита. Моё мнение, что это месть путинского режима за то, что Польша помогает украинцам-беженцам, помогает Украине вооружением для борьбы с российской агрессией. Тут просто напрашиваются прямые параллели. Это та же самая система и те же методы борьбы — всё то же самое.

Вы много лет проработали в УИК. Как изменялись выборы за два десятилетия Путина у власти и как менялись ваши политические взгляды?

— В 2003-2006 году я участвовал в работе избирательной комиссии от «Единой России». Вот такой наивный дурачок был, планировал связать что-то с этой деятельностью. Такой период жизни был, что нужно было как-то зарабатывать, а участковая избирательная комиссия была тем спасательным кругом, за который я смог схватиться, потому что это были деньги и знакомство с новыми людьми. Я никогда не был путинистом, за него никогда не голосовал. Путинская власть постепенно всё отрезала. Вначале они убрали порог явки, а сейчас уже иноагентам ничего нельзя сделать. А всё начиналось в 2003 году. Когда мы сидели в избирательной комиссии, махинаций не было. Может быть, члены моей участковой комиссии и наш участок не входили в планы фальсификаций, но у нас не было такого, чтобы кто-то что-то вбросил. Надо же не забывать, что народ есть источник власти. Что с этим-то делать? Проходит надомное голосование, ты приходишь к бабушке как член комиссии, рядом стоят наблюдатель и второй член комиссии, и она говорит: «Милок, так за кого голосовать-то?» Я отвечаю: «Вы знаете, вы должны сами принимать решение. Бюллетень заполните с помощью родственника, сами поставьте галочку, но мы тут никакого влияния не имеем». А она нет и всё. Я вижу, насколько она патерналистский человек, насколько у неё сильна надежда на государство. Нет у людей самостоятельного принятия решений, ответственности за свою судьбу. Я заметил, что голосовать идут в основном люди пожилые и среднего возраста. Нет развития, голосуют пожилые люди, которые мозгами живут ещё тогда. Но это же молодым сейчас жить. А путинская власть этим пользуется, она задействует свой электорат, а тот голосует так, как ему скажут. А остальной-то массы нет. Где голоса критически настроенных людей? Сейчас уже можно сказать, что власть сменится только насильственным путем, потому что все мирные этапы пройдены. Когда господа Кац, Надеждин или Дунцова говорят: «Участвуйте в выборах, мы победим», хочется спросить: «Да где мы победим?» Власть всё равно сделает всё так, как ей нужно, и так было на протяжении всех 25 лет. Я это видел своими собственными глазами. «Единая Россия» обещала нам к какому-то году уровень жизни как в Португалии. Где это? Путин обещал нам уровень ВВП Португалии. «Единая Россия» много чего обещала сделать, но не выполнила, остались только пустые обещания и громогласные заявления. Это напоминает Хрущева, обещавшего построить коммунизм в 1980 году. Возвращаясь к формированию моих взглядов: на меня большое впечатление произвела Валерия Новодворская своими чёткими мировоззренческими позициями. Время расставит всё на свои места, но почему-то люди в наше время, нет, наше современное общество не умеет извлекать уроков из прошлого. Как говорится, нет пророка в своём отечестве. Жалко таких людей, как Борис Немцов и Алексей Навальный, царство ему небесное. Жалко такого умного и энергичного человека, который мог бы что-то сделать для «Прекрасной России будущего». Он всё-таки видел свою цель в том, чтобы привести общество к демократии.

Какие из законов, принятых при Путине, больше всего вас возмущают?

— Возмущает то, что они своими грязными лапами лезут в те сферы жизни, в которых они сами далеко не идеальны. Про оргии на Рублёвке я уже молчу, но то, как латентные геи в лице господина Володина принимают подобные законы… Вот это лицемерие меня поражает и возмущает. Как же так, во власти геи есть, все это знают, но почему-то эту категорию населения преследуют. Ну что это?

Чем хороша и чем плоха Польша для эмигрантов из России?

— Природа, климат, люди, отношения между ними. Именно в Польше я замечаю, что люди уважают своё личное пространство и стараются никому не мешать, соблюдают дистанцию. Заметьте, что в Америке и Европе между людьми всегда есть дистанция. А как у нас в России? Если ты находишься в автобусе, то обязательно надо распихать кого-то локтями. Здесь я был удивлён тому, что никто никуда не спешит и тебя просто спокойно выпустят. Для меня это вот такое ментальное несоответствие. Я живу в Люблине, и тут всё происходит очень неспешно. Здесь есть ощущение спокойствия и свободы. Я не чувствую над собой никакого гнёта, меня, как в России, не заставляют ничего делать или куда-то маршировать. Я могу здесь высказываться на любые темы. Здесь всегда вежливы, в любой ситуации говорят przepraszam — извините и proszę — пожалуйста. Вот три волшебных слова — пожалуйста, спасибо, извините. Здесь не надо изображать из себя того, кем ты не являешься. Здесь очень простые отношения с людьми. Здесь можно не нервничать, что у тебя русский паспорт. Знаете, когда получаешь PESEL и достаешь красную книжицу, испытываешь такие эмоции… Но здесь к этому нормально относятся. Это плюсы. Из минусов, может быть, Польша подойдёт не всем. Я бы не советовал её выбирать представителям ЛГБТ. При всей моей любви к Польше, общество здесь немножко консервативно. Здесь огромное влияние католической церкви. Если в Варшаве ты можешь ходить с серьгой или цветными волосами, то в деревнях я бы поостерегся открыто демонстрировать свою принадлежность.

Чего вы боитесь?

— Глобальный страх — это начало ядерной войны со стороны безумного Путина. Он в последнее время делает много резких заявлений в адрес Польши. Понятно, что по ним тоже ударят, но пока что этот страх главный. Ещё хочется, чтобы поскорее всё это завершилось. Скорее бы Украина победила и вернула себе свои территории, а Россия наконец-то занялась бы своими проблемами.

О чем вы мечтаете?

— Моя основная мечта — связать свою жизнь с родиной предков, моего дедушки. Я не знаю где он похоронен, но тяга к его родине у меня была постоянно, я всегда этим интересовался. Хочется создать здесь свою жизнь, не оглядываясь на прошлое. Хочется окончательно перевернуть и закрыть страницу, связанную с Россией. Люди не извлекают опыт из уроков прошлого, власть ничему не учится, постоянно повторяя имперские нарративы. Нет, чтобы обустроить свою жизнь и жить как в Польше. Польша член Евросоюза и НАТО, они добились вполне ощутимых результатов. Россияне могли бы жить так же, но…