ВОЙНА. МАРИУПОЛЬ. 2022 год

Военная операция, в которой не пострадало мирное население

Посвящаю моим любимым, отнятым этой войной

Подкаст также доступен на YouTube и других платформах. 

Глава 21

Животные

От войны страдали люди, страдали животные. Один пес лежал у нас в подъезде и дрожал. Он ничего не ел. Когда ему постелили суконный коврик, он предпочел лечь на холодный бетон, а полотном прикрыть голову. Ему было страшно. Позже он стал спускаться в подвал и прятаться там. Другой пес искал себе убежище в различных квартирах. Его все знали и периодически пускали домой. Однажды он ночевал и у нас. 

Мы привыкли к животным в квартире, нам с сестрой и детям их не хватало. Мы решили пускать на ночлег черно-белую кошечку.  Я очень переживала, когда она выбегала по нужде на улицу во время обстрелов.

Как-то Наташа постучала к нам в дверь. В руках у нее была клетка с попугаем и емкость с двумя черепашками. Она сообщила, что в очередной раз объявили «зеленые коридоры». Две семьи из нашего подъезда будут по ним выбираться и просят присмотреть за животными.  В «коридоры» мы уже не поверили. А волнистого попугая взяли. Корм для него хозяева тоже оставили. Ярослав сразу сказал, что это девочка, и звать ее Оля. Ребенок фантазировал и говорил, что птичка сама ему об этом сказала. Мы поспорили, потом сдались, так и назвали – Олей. Она скрашивала дни, создавала уют и подобие мира своим чириканьем.  Буквально через несколько дней стало очень морозно. Птичка стала вести себя странно. Она пыталась выбраться из клетки, а когда оказывалась снаружи, бегала по полу с расправленными крыльями. Это выглядело неестественно и настораживало. Посмотреть в Интернете, что означает ее поведение, конечно, не представлялось возможным. Мы были изолированы от всего мира.  У нас появились две догадки: либо она мерзнет, либо хочет снести яйцо, как-никак март на дворе. Оба варианта предполагали наличие укромного теплого местечка. Я достала пушистый носок и расправила его в клетке наподобие гнезда. Всю ночь Оля кричала, эти звуки походили на жалобное мяуканье.  Я хотела забрать ее к себе в постель, но сестра сказала, что ей и там уютно и хорошо. Утром мы попугая выпустили, она была активна, но куталась в волосы. Мама решила ее согреть. Оля посидела у мамы за пазухой, потом у меня. Я снова заметила странности в ее поведении. Она опять нервно расправляла крылышки, после отнялись ноги. Через несколько минут она умерла у меня на руках. Мы плакали.

В этот же день, когда мы пошли готовить, Наташа поинтересовалась – хватает ли у нас продуктов? Предлагала еду, чай, кофе. Я честно сказала, что кофе у нас закончился, и что очень хочется именно его.  Она принесла нам целую упаковку. Стали разговаривать о животных. Мы признались, что птичка умерла. Спросили про черепашек. Оказалось, что их никто не взял, и она оставила животных у себя в квартире на пятом этаже, там же жила ее кошка.  А сами они всей семьей давно спустились к соседям на первый. Остальные жители верхних этажей ночевали уже в подвале. Мы не спускались, так как не хотели бросать маму и бабушку, им было бы трудно преодолеть подвальные лабиринты, они болели, а бабушка, вообще, колясочница.  Но наверху было страшно, боялись авиаударов и обстрелов. На нашей территории располагались ВСУ. Воздушное пространство полностью принадлежало России. Об этом было сказано с первых дней по федеральным каналам. Вот и сыпались на наши головы снаряды и бомбы. Окна у Наташи были выбиты. Вода в кошкиной миске замерзала. И в этих условиях жили черепашки.  Нам стало их жаль. Наташа оказалась не против, чтобы мы взяли их себе. Принесла пресмыкающихся и кусок мяса для их пропитания. Пошутила: «Если надоест с ними возиться, то можете приготовить черепаший суп».

Черепах мы тоже стали отогревать. Они у всех по очереди спали на груди. Когда мы ходили, они сидели за пазухой. Согревались – активничали, выпускали на холод – замирали на месте. Так с ними все время и проносились. Зато спасли.

У соседки Рузанны было много своих собак, она их, конечно, выгуливала каждый день. Помню, что наш Ярослав, увидев ее большого черного пса Рема, начал что-то говорить со слов: «А вот у нас, в Москве…».  Я его резко оборвала. Сказала, что здесь не место и не время говорить про Москву. Но соседи его услышали. Они посмотрели на ребенка, на меня и ничего не сказали.  Не было в их взгляде даже агрессии. Была только боль. Понимали, что война не нужна никому из обычных людей. Я даже напрасно опасалась, что об этом узнают военные ВСУ. Все и дальше просто выживали, как получалось, и помогали друг другу, как могли.

Что же стало с соседями, которые хотели эвакуироваться? Одни вернулись в тот же день, рассказав, что проехали через весь город, а на окраине по их автомобилю открыли огонь. Вторые, хозяева животных, больше так и не появились. Выезжали они в другом направлении. Может, вырвались, а может…

Глава 22

Смелый сосед Роман

В нашем доме на этаже было по четыре квартиры. Окна нашей квартиры и напротив выходили на передний двор, к подъездам.  Только у нас она была угловая, поэтому одно окно было еще и с торца. А в других двух квартирах они выходили на задний двор, в сторону проезжей части и моря и уже давно были выбиты. В такой квартире, вряд с нами, жила семья: муж, жена и маленький ребенок. Было, наверное, 15 или 16 марта, я уже лежала с ранением, когда сестра сообщила, что украинские военные у жильцов этих двух квартир попросили ключи. Жена, видя вооруженного солдата, конечно, возражать не стала. Они с семьей ночевали к тому времени уже в подвале. Нам же такое соседство с ВСУ могло стоить очень дорого, так как мы оставались дома.

Мы понимали, что они будут стрелять, а в них, естественно, полетит ответ. Никто с нами церемониться не станет. Мы уже наблюдали в других домах, что после таких «ночевок» от этих квартир остается выжженное черное пространство. И разделяет нас от соседской квартиры всего одна смежная стена. В зале у этой стены стоял мебельный гарнитур, а дальше шли наши кровати. Спать в эту ночь было очень страшно. По спине пробегали мурашки, как только мы вспоминали, что рядом, в нескольких метрах от нас, солдаты с автоматами и гранатометами.

Однако ночью ничего особенного не произошло. Были обстрелы, как всегда, но из соседней квартиры мы их не слышали.

Утром сестра пошла готовить завтрак на улицу и, когда вернулась, я у нее поинтересовалась, что же с военными, которые ночевали в соседской квартире? Узнала ли она, почему было так тихо? Она узнала. 

Оказалось, что наш сосед Роман, глава семейства, не побоялся спорить с вооруженным до зубов военным, когда тот пришел за ключами. Он возмутился и сказал, что это его частная собственность, и что он никому не обязан отдавать ключи от своей квартиры, где лежит его имущество. На это ВСУшник ответил, что во время военных действий при необходимости они имеют право просто выбить дверь и без его согласия воспользоваться помещением. 

Однако! Никто этого так и не сделал в ту ночь. Более того, ему никто из военных не мстил, его никто не избил, над ним никто не зверствовал – как часто теперь заявляют в российских СМИ! Но я уверена, что благодаря этой смелости и мужеству нашего соседа, защищавшего свои права и права своей семьи, не побоявшегося выступить против вооруженного человека, который находился на службе, в ту ночь мы остались живы. 

Но все-таки наш дом сгорел, сгорел так же, как другие, и всего лишь через четыре дня, после того как солдатам удалось остаться на ночевку.

Глава 23

В постели

С 13 по 19 марта я оставалась дома. Больная нога не разгибалась. Я не ходила, а прыгала. Сестре приходилось все делать самой. Но именно этот период был апогеем войны в нашем районе. Таня выходила на улицу в минуты редких затиший. Готовила нам в основном оладьи. Соседи волновались, думали, что у нас совсем закончилась еда. Периодически приносили крупы, масло, даже сладкое. Но на самом деле у нас не было воды. А без воды не приготовить ни суп, ни кашу.  Мы экономили. И в это время ели очень мало. За водой стали ходить в основном мужчины. Нам несколько раз приносил ее Саша, Наташин муж. Но, конечно, уже не в том количестве, в котором приносили мы с сестрой в четыре руки, ведь он один нес и нам, и своей семье.  За эту неделю Таня сходила по воду сама только раз. Теперь в основном ее набирали у хлебозавода, который находился в другой стороне, так как у моря стало очень опасно. Но к хлебозаводу тоже прилетало. Потом мне рассказывали, что в один из дней, там было убито 12 жителей.

К этому времени сестра закончила читать детям вслух нашу любимую детскую книжку Льва Давыдычева, в которой было две повести – «Многотрудная, полная невзгод и опасностей жизнь Ивана Семенова» и «Лёлишна из третьего подъезда». Детям она зашла.  Я прочла несколько рассказов про Шерлока Холмса, но они племянникам не понравились.  У мамы была большая библиотека. Книги она собирала всю жизнь. Потом мы с сестрой по очереди читали вслух Роберта Льюиса Стивенсона «Остров сокровищ». Это было больше нашим развлечением, дети уже устали слушать изо дня в день. Им было скучно сидеть все время на одном месте. Внимание рассеивалось.

Теперь в основном они рисовали и обсуждали костюмы супергероев, а также колонизацию других планет. Так и отвлекались. Яся подходил к вопросу очень серьезно, просчитывал размеры ракет и космических станций. Однако мы были удивлены, когда, все подытожив, он объявил, что длина его станции будет 2500 км! Именно километров! Такие размеры нужны были для эвакуации людей. Светозар продумывал свою экипировку и составляющие его ракеты, которая должна доставлять этих людей на станцию. 

Еще мы перебирали вещи, так как однажды Таня сказала: «Я чувствую, надо готовиться. Солдаты ДНР рядом». Мы с сестрой и детьми россияне. Граница Украины и России была закрыта.  Поэтому, конечно, нам нужно было выбираться через Республики. Таким образом, мама стала собирать бабушкины и свои документы, рукописи, самую необходимую одежду. Я перебирала свои детские вещи, школьные тетради, которые мама сохранила, письма подруг. Все это мы приготовили, как говорится, на всякий пожарный случай.

Холода стояли такие, что, когда я листала книгу, у меня замерзала рука, несмотря на то что я была укрыта двумя одеялами и своим пуховиком и при этом была одета в водолазку, колготки, теплые спортивные штаны и два свитера. Изо рта шел пар. А еще на моей кровати лежал Тигрюша. Он тоже меня грел. Это была большая полутораметровая мягкая игрушка, которую мне подарил друг на 25-летие – 15 лет назад. Тигрюша был мне очень дорог. Я часто его обнимала, вспоминая моих котов. И уже много раз хотела «зверя» перевезти к себе в Крым, но останавливали его габариты. Как жаль, что я поленилась и не перевезла его в мирное время к себе. Тигрюша, мне очень жаль.

Послушав детские разговоры про колонизацию планет и космос, следующее произведение, которое мы принялись читать – тоже одно из любимейших в моем детстве – Николая Носова «Незнайка на Луне». Детям она зашла «на ура». Они теперь внимательно вслушивались в описание устройства ракеты, всерьез задумывались над тем, каким образом могут жить коротышки внутри Луны, спорили, предполагали, задавали вопросы. В книге четыре части, прочитать, увы, мы успели только две. 

За эту последнюю неделю войны в нашем дворе, окна уже не могли держать оборону, хотя были заклеены накрест скотчем с первого дня вторжения. Они и так сопротивлялись почти месяц. И мы благодарили Бога, что все это время они оставались целы, оберегая нас от ужаса, творившегося на улице. 

Сначала разбилось стекло в маминой с бабушкой комнате. Мы их переселили в зал. Вернее, переселяла уже Таня, так как я со своей ногой только мешала. Дверь закрыли, чтобы не дуло, внизу положили теплые вещи. Теперь мы жили вшестером в одной комнате.

Через несколько дней разбилось окно на кухне.  Дверь пришлось также закрывать. Зал защищал остекленный балкон. Там тоже внешние стекла были уже треснуты, но внутренние держались.

Так мы и дотянули до 19 марта, и лишь в финальную ночь обессиленного и умирающего дома спустились в его последнее убежище – подвал.