Максим Родькин: «Путин логичен, как крокодил»
Максим Родькин, айтишник, живет и работает в Праге. К эмиграции его привели книги Оруэлла и Айн Рэнд — не захотел жить в условиях возрастающей несвободы. Он убеждён: «Если в городе начинается чума, из него просто надо уехать». В демократические перспективы России он не верит. Как не верит и в то, что у нее вообще есть будущее.
Расскажите о себе.
— Меня зовут Максим, я живу в Праге с ноября 2021-го года. Я приехал не впопыхах, потому что начал готовится к переезду, наверное, за два года до этого. Вернее, у меня два года не получалось уехать из-за пандемии. Наверное, я начал думать об этом ещё лет за пять до переезда. Для этого я нашел за рубежом работу и стал работать удаленно на, как правило, американские компании. Мой переезд не был спонтанным, но я как будто впрыгнул в последний вагон.
Почему вы решили уехать из России?
— Такие стратегические решения я принимал не исходя из сиюминутной ситуации, а исходя из прочитанных мною книг. Из-за них было ощущение, что что-то не так. Наверное, я могу выделить две книги: «1984» и «Атлант расправил плечи». Я думаю, что две эти книги сформировали у меня четкое желание уехать, из-за полной бесперспективности. Ну, и поработав за рубежом, я понял, что рубль — это не деньги, за них не стоит работать. Любые фиатные деньги, выпускаемые государством, это договор между человеком и государством. Человек работает, а государство оценивает его труд в этой валюте, чтобы организовать товарно-денежные отношения. Рубль этот договор нарушает — я работаю, государство печатает деньги, и эти рубли идут на совершенно непродуктивные вещи. А после начала войны сразу стало понятно, что человек, живущий и работающий в России, финансирует преступление. Слава богу, я в этом не участвовал.
Расскажите подробнее, как именно романы «1984» и «Атлант расправил плечи» повлияли на вашу жизнь.
— Оруэлл, конечно, описывает в своей антиутопии кошмарное общество. Хоть РФ и не полностью похоже на это, но какие-то его признаки уже видны. Интересно то, что антиутопия в принципе невозможна. То, что описал Оруэлл — невозможно и никогда не появится. Китай сейчас делает, наверное, самую значительную попытку построить такое тоталитарное цифровое общество, но, я думаю, у них не получится — коррупция остановит их быстрее. Любая диктатура сама себя пожирает, в конце концов, все заканчивается разложением и коррупцией. Это как механизм общества для самоизлечения. «Атлант расправил плечи» — тоже очень интересная книга. Главный вывод, который я сделал — умные люди должны уехать. Умные люди не должны бороться с этим молохом, с всепожирающим государством, которое по определению сильнее. Ты сам своими налогами кормишь этого левиафана, поэтому выходит, что это нечестная игра. Государство невозможно победить, но что можно сделать? Можно уехать, можно не участвовать и не кормить этого дракона, постараться быть счастливым где-то еще. Я немного поездил по Европе и увидел, что в каждом крупном городе стоит чумной столб. Как можно было избежать в то время чумы? Просто на время уехать из этого места. Человеческое общество в своей массе похоже на муравейник. Если в этой точке случилось что-то плохое, то нужно оттуда уехать буквально как из зараженного места.
Вы участвовали в акциях протестов в России и как-то проявляли свою гражданскую позицию?
— Я участвовал в политической жизни, был наблюдателем на разных голосованиях и участвовал в деятельности штаба Навального в Казани. Последние семь лет я достаточно активно участвовал во всем.
Вы были наблюдателем на выборах. Сталкивались ли вы лично с фальсификациями?
— Я могу сказать, что нарушения были каждый раз, что каждая избирательная комиссия ставила своей целью получение определенного результата. Я наблюдал за референдумом по самообложению в Татарстане. Там власти придумали такой фокус: дайте на благоустройство свой рубль, и мэрия отдаст свой рубль. Это было в небольшом татарском городе на востоке, и избирательные комиссии сделали все для того, чтобы ответ народа был положительным на этот вопрос. Понятно, что такая позиция появляется из-за неосведомленности. Люди с хорошими намерениями согласны дать рубль, чтобы у них что-то построили на улице, может, положили асфальт. Надо убеждать людей в том, что это не так работает, что вы уже отдали свои рубли налогами. Это просто чудовищная правовая неграмотность населения.
Есть ли у вас понимание, почему люди соглашаются участвовать в фальсификациях?
— У меня есть связаная с этим личная история. Моя любимая тетя живет в Москве, и я с удивлением от нее узнал, что она участвовала в избирательной комиссии в Подмосковье на последних президентских выборах. Конечно же, судя по результату, голоса были подтасованы, более того, там были неприятные момент, когда молодого человека задержали за то, что он пытался вынести избирательный бюллетень. То есть моя тетя участвовала в уголовном преступлении. Интересно, сложно и практически невозможно понять, что ей руководило. Вот она получает пенсию. Зачем? Никто же за руку её не тащил. Безусловно, те люди, которые в это участвуют, играют на слабых сторонах других людей. Тетя по жизни активный человек, она много и трудно работала, многого достигла, занимала руководящую должность. Может быть, на пенсии она почувствовала себя невостребованной? Мы общаемся как родственники, но я же ничего не знаю о том, с кем она общается в другое время. Мы не знаем тех людей, с которыми общаемся, и поэтому такие поступки, конечно, шокируют и выглядят достаточно необъяснимо.
Каким вы запомнили день 24 февраля 2022-го года?
— То, что будет война, я понял 17 февраля. Тогда показывали сюжет о том, что российские войска будут участвовать в каком-то параде, а я увидел в этом сюжете танк, у которого впереди были подвешены катки для разминирования. Это достаточно уродская штука, на парад её точно не надевают — она выглядит некрасиво. Я служил танкистом, поэтому обратил на это внимание и понял, что этот конкретный танк ни на какой парад не едет. Я все равно до последнего не верил, потому что это было совершенно нелогично. Да никто не верил как раз по этой причине — это просто не укладывалось в нашу картину мира. И когда это случилось, я был раздавлен. Я понял, что всю свою последующую жизнь я буду должен потратить на то, чтобы доказать всем, что я не такой. Я должен буду всеми силами дистанцироваться от этой наклейки, от ярлыка «русский». Я не мог говорить по-русски на улице, потому что было ощущение очень большого стыда. В первый раз я стал громко кричать по-русски, когда пришел на Вацлавскую площадь на большой митинг. Там все кричали «Путин — хуйло», и я с удовольствием кричал с ними, у меня ушел блок из горла.
Зачем Путину эта война?
— Чтобы удержаться у власти. Он ведет себя очень логично с точки зрения психопата и преступника. Его действия также логичны, как и действия крокодила — он видит цель, плывет к ней и хватает. Путин всегда выходит из сиюминутной ситуации победителем, он тактический победитель, потому что всегда может повернуть ситуацию в свою пользу. Было много уголовников — можно послать их на войну и израсходовать там. Так он, получается, и войну воюет, и количество заключенных сокращает. Также было и в пандемию — он ничего не делал для того, чтобы сокращалось количество пенсионеров.
Если вдруг что-то случится с Путиным, как вы считаете, изменится ли ситуация?
— Я думаю, что будет как в сказке, когда ломают иглу Кощея — все вокруг разрушится и распадется. Так заканчивается любая персоналистская диктатура, так всегда было в прошлом. Никто не сможет его заменить на его троне, потому что он обладает легитимностью власти. Эта легитимность власти, конечно, незаконная, он ее захватил как бандит, но вся сложившаяся ситуация держится на страхе. Это действительно пирамида страха: все силовики участвуют в нагнетании страха и раскручивании спирали насилия, потому что за это они получают зарплату, а он единственным камнем скрепляет всю эту пирамиду. Не будет него — рухнет вся пирамида. Сразу же после смерти Путина развернется гражданская война за ресурсы, другие лидеры начнут бороться за власть сперва в своих анклавах и регионах, а потом начнут выходить на более глобальный уровень. Мне нравится история из Якутии: там просто приехали чуваки в камуфляже и с автоматами и захватили алмазодобывающее предприятие. Это последняя новость, что я слышал об этом предприятии, больше оттуда новостей нет. Что это значит? Что предприятие до сих пор копает свои алмазы, до сих пор их реализует, но просто финансовые потоки теперь контролируют вот эти чуваки с автоматами. Они даже захватили рабочих, которые так и продолжают там копать.
А история с Минобороны, когда начали сажать высокопоставленных чиновников, по-вашему, что значит?
— Левиафан пожирает сам себя. Так и должно быть, это логика диктатуры. Обычные люди, обычные жертвы заканчиваются, но система не может остановить маховик насилия. Она начинает пожирать и репрессировать своих же. Это нормально, это как раз положительный момент, который показывает, что в конце концов система сама себя сожрет.
А может ли восстать сама армия?
— Восстание может случиться, потому что там у людей есть оружие. Но тут есть одно большое но. Там оказались какие люди? Те, которые побоялись даже просто не прийти в военкомат, чтобы не поехать на войну. Они испугались административной ответственности и штрафа. Эти мобилизованные — самые трусливые, самые безынициативные, самые безмозглые мужчины, которые могут быть. Евгений Пригожин был тем лидером, который умел работать именно с такой серой массой и мог их на что-то сподвигнуть, но, насколько я понимаю, все-таки костяком его армии были еще более худшие люди — инициативные преступники. Нынешние мобики абсолютно безнадежны.
Вы верите в демократическое будущее России?
— Я хотел бы верить в это и надеяться, но я не думаю, что что-то будет. Я думаю, что Россия слишком глубоко взошла по пути своего падения. Помните фильм «Дурак»? Вся Россия, на мой взгляд, похожа на огромное падающее здание, и это здание уже упало, его крен достиг закритического уровня, но так как оно большое, то это тяжело почувствовать. Я думаю, что Россия рассыпется на территории, контролируемые другими государствами. Россия, как наследница Советского Союза и Российской империи — территория несчастья с историей в минимум одно тысячелетие. У нас всегда было неудачное государственное образование. Исторически Россия — это тюрьма народов. Что плохого, если она исчезнет? Мне уже не жалко.
Чего вы боитесь больше всего?
— Что эта катастрофа коснется лично меня. Пока мне удавалось этого избегать, и я просто строю будущее для своего ребенка. Ничего не знаю насчет возможности ядерной катастрофы, но я в неё не верю. Я не верю в достаточно хорошее состояние российских сил стратегического сдерживания. Я сам служил и хорошо представляю, что из себя представляет российская армия. Именно поэтому я с первого дня был уверен в провале и поражении России в этой войне. Боюсь, что это может закончиться еще большими жертвами не только для Украины и окружающих стран, но и для населения России.
О чем мечтаете?
— Долго жить и продуктивно работать. Я хотел бы полететь на Марс, когда это будет доступно для простых инженеров и работяг. Сейчас, конечно, полетят пионеры с олимпийским здоровьем, но я надеюсь, что все будет развивается также быстро. Это было бы интересно.
