О дворце Путина, фильме Навального и отъезде из России — интервью с инженером, строившим ту самую резиденцию в Геленджике

Валентин Заикин — специалист в области реставрации зданий, а также промышленного и гражданского строительства с 15-летним стажем. Жил и работал в Санкт-Петербурге. Руководил реставрацией Петропавловского собора, работал на значимых позициях при восстановлении зданий Морской резиденции, Адмиралтейства, Эрмитажа. Один из последних его объектов — тот самый дворец в Геленджике. После выхода расследования о нем, по словам, Валентина, атмосфера на стройке изменилась.

Расскажите о себе.

— Меня зовут Валентин Заикин, я из Санкт-Петербурга, сейчас нахожусь в Ташкенте. В России работал в сфере строительства. Я когда родился, сразу решил, что буду строителем, и пошел по этому пути. У меня два высших образования: первое реставрационное, второе ПГС [Промышленное и гражданское строительство]. Очень долгое время я работал на гособъектах с памятниками федерального и регионального значения, участвовал в реставрационных работах, в общестрое, в проектировании. Общий строительный стаж у меня 14,5 лет. Один из последних моих объектов — объект в Геленджике. Больше о нем я, к сожалению, ничего сказать не могу. Ещё мы строили ЛАЭС-2 в Сосновом Бору, реконструировали Сегежский ЦБК. То, чем я могу гордиться в плане строительства, пик моей карьеры: я работал руководителем реставрации Петропавловского собора в службе генерального подрядчика — это старейшее здание в Санкт-Петербурге — . То есть все подрядчики и проектировщики были под нами. Еще из крупных объектов — Морская резиденция (это газпромовский объект), Адмиралтейство, Петропавловка, здание Эрмитажа. Когда я переехал в Узбекистан, первый год я так же работал в строительстве — устроился при кабинете министров — и самый центр Ташкент-Сити застраивался как раз под нашим контролем. Я устроился на должность инженера технического надзора и год работал по специальности. Сейчас я веду YouTube-канал «Едем жить в Узбекистан». Этот канал помогает релокантам, переезжающим в Узбекистан из России, Украины и Белоруссии. У нас на канале находятся методики о том, как нужно переезжать, что понадобится, как зарегистрировать IMEI-слот, что делать, чтобы вас не обманули арендодатели — разные инструкции и подсказки.

Вы сказали, что работали на объекте в Геленджике. Это дворец Путина?

— Да, это тот самый объект, даже комплекс объектов, целый город. Я подписал документы о неразглашении. Да, я могу сейчас все выложить, раскрыть все карты и подробности, даже в чем-то дополнить работу ФБК Навального, потому что они очень многого не знают, и светить мне будет какой-то штраф, в районе, по-моему, миллиона рублей и сопутствующих убытков в России, но я хочу, чтобы у меня осталась возможность возвращения в Россию — не сейчас, но, может быть, через 10 лет или на пенсии. Сначала я относился к этому проекту нейтрально. Первый звоночек был, когда вышло расследование Навального — тогда часть коллектива, работающая на объекте, немножко пересмотрела свою точку зрения. Было ощущение, что мы делаем не то, что должны делать. Было ощущение причастности к чему-то плохому. Я всегда отношусь к работе профессионально и качественно, те, кто меня знают, это подтвердят, но в тот момент у меня не то что руки опустились — этого никто не заметил, но я перестал выполнять внутри себя ту работу, которую должен был выполнять. Наверное, это неправильно, потому что мне платят деньги, и я должен следить за качеством и делать что-то лучше, но именно на этом объекте я впервые в жизни начал относиться к работе наплевательски.

Вы имеете отношение к тому, что дворец зарос плесенью так, что в нем потребовался масштабный ремонт?

— Это наши общие усилия. Там климат такой. В какой-то момент я понял, что на стройке отмываются и воруются большие деньги. Все, кто находится под Путиным, воруют деньги у него же. Они тащат их друг у друга, обчищают его на его же объекте. Меня это забавляло и даже веселило.

Как эволюционировали ваши политические взгляды?

— Нужно сказать, что раньше я очень плохо относился к американцам и Европе, был путинистом-патриотом. Когда Крым перешел к России, я съездил в него четыре раза. Работая в Геленджике и имея машину, мы с женой ездили туда отдыхать. Но я тогда понял, что Крым — это никак не Россия, а сейчас однозначно считаю, что это территория Украины. Да, кстати, я очень плохо относился к украинцам, не любил их, называл «хохлами». Но когда началась война, я понял, что это очень сильная нация. Я понял, что мы неправы. Да, это уже не звоночек, начало войны — это четкий призыв к действию. Россия — все. Хорошая аналогия: Титаник — это большой дорогой корабль с большущим ресурсом, на нем все богачи, но вот он ударяется об айсберг и начинает крениться. На нем до сих пор играет музыка, подается еда, плывущие на нем даже не знают, к чему все идёт, они радуются жизни, им хорошо. Но были люди, которые сразу все поняли. Уезжающие из России сейчас более дальновидны, потому что у России уже настолько большой крен, что его нельзя не заметить, Россия наполовину начала тонуть. Когда мне в комментариях хейтеры пишут: «Валентин, ты зря уехал, за Россией будущее». Я думаю: «Давайте посмотрим, какое за Россией будущее».

Когда вы уехали из России?

— Решение уехать из России я принял 24 февраля 2022 года, в момент начала войны. Примерно неделю я наблюдал за ходом событий, смотрел, к чему это приведет, ещё через неделю мне стало понятно, что война затянется надолго. Я думал, что она затянется где-то на полгода, то есть я был еще очень оптимистичен. Ввиду своего опыта, образования и жизненных навыков, я легко моделирую в голове события, а, может, просто фантазия хорошая, но у меня в голове сразу появилось целое дерево того, что может произойти дальше. 90% из этого ничего хорошего мне не сулило, поэтому я больше не видел себя в этой стране. Да, у меня была хорошая работа, я мог хорошо зарабатывать и не обращать внимания на войну, но я понимал, что каждый рубль с моих налогов идет на убийство людей в соседней стране. Я просто принял решение, что с моих денег туда ничего не пойдет. Для того, чтобы завершить все дела в Санкт-Петербурге, мне понадобилось где-то три недели. Сюда я переезжал, не имея денег, несмотря на то, что хорошо зарабатывал. Дело в том, что завершив объект в Геленджике, я где-то 2-3 месяца отдыхал: мы с женой путешествовали по Кавказу, заезжали в Грузию, много где побывали, и весь денежный ресурс ушел на путешествия. У меня была цель: бесплатно переехать в Узбекистан. Жене я оставил 20-30 тысяч рублей, осталось на пару месяцев, и сюда я приехал с десятью тысячами рублей в кармане. Приехал я бесплатно, за счет одной компании, и сразу же начал искать здесь работу. В течение двух недель я её нашел. Я приехал в Самарканд, там нашел работу в Ташкенте и переехал в Ташкент. Я сходил на собеседование, там мне сказали: «Нам нужно подумать», но я ответил: «Вы думайте, но у вас есть один день, и я либо возвращаюсь в Россию, — это был блеф, — либо я готов здесь работать». Я стоял на улице с рюкзаком, вся моя жизнь, все мои вещи были в рюкзаке, мне было некуда идти, и я думал, где переночевать. Чем хорош Узбекистан — тебе даже не нужно кого-то просить о помощи или кому-то что-то говорить, люди сами с тобой общаются. Я зашел в торговый центр, купил что-то поесть — пюре и котлеты — сел есть и начал общаться с продавщицей, точнее, она начала со мной общаться: «А вы с рюкзаком откуда? Может быть помощь какая-то нужна?» — «Ну да, мне негде переночевать» — «Ну, не проблема. Давай мы сейчас тебе найдем место». Она быстро нашла место, где я мог остаться на ночь. Люди меня приняли и кормили бесплатно в течение недели, пока мне не была дана первая зарплата. Да, у меня было 5000 рублей, на всякий случай я их держал, но через неделю мне выдали зарплату — 300 долларов — это зарплата за три дня, и я купил людям продукты и отблагодарил их. Компания сняла мне в отеле номер квартирного типа, там была маленькая кухонька. Я жил в этом отеле два месяца, зарплата у меня была хорошая. Для инженера технического надзора 3000 долларов — это хорошая зарплата, и я накопил деньги на переезд жены и кота. Узбеки очень помогли мне в адаптации, они подсказывали, как что устроено. Кажется, что это СНГ, но жизнь здесь устроена совершенно по-другому. Очень много разных мелочей: банально, если вы заказали что-то по почте, то вам не придет бумажное извещение, а вам позвонят по телефону и скажут, что посылка на почте, и можно попросить оператора, чтобы он вечером занес ее вам за отдельную плату. То есть это маленькие нюансы. Прожив здесь два месяца, я понял, что таких же как я очень много, и они нуждаются в этой помощи, а на Ютубе ничего не было. В тот момент я решил вести канал.

Почему вы ушли из сферы строительства в Узбекистане?

— Узбекистан имеет свою специфику строительства. Страна отстает от России в плане строительства на 15 лет. Тут как будто закончились 90-е и творится некий хаос, то есть заказчики хотят дешево и быстро, они не обращают внимания на качество, экономят на техническом надзоре. То есть получается, что эти специалисты здесь не слишком востребованы. И плюс в Узбекистане почти все крупные должности назначаемые, то есть там брат, сват или знакомый. Человек добивается должности не потому, что он ее достоин и приносит какую-то пользу, а просто потому, что его привели. Он не профессионал, но он приходит и начинает кичиться и упиваться своей властью. Я не говорю, что это везде, но такого очень много. Когда это коснулось меня, я сразу же взял и уволился, я не стал терпеть все эти оскорбления, тут я очень принципиальный. И ушел я, в принципе, в никуда.

Когда россияне наиболее массово поехали в Узбекистан, и кто в основном эти релоканты?

— Первый поток — это люди, уехавшие 24 и 25 февраля. Второй поток был более размазанным — это люди, у которых не было денег и возможностей, и они свой переезд продумывали. Это такие, как я. Третий поток — это сентябристы, они переезжали больше из-за испуга, и это скорее остаток второго потока. Сейчас идет уже четвертый поток. Люди до сих пор уезжают из России, Украины и Беларуси, но большинство все же из России. Этот поток не так заметен, потому что он небольшой, но каждый день и по чуть-чуть. Это очень большой отток людей, и это хорошо. Цель моего канала не только помогать релокантам, хотя и это тоже. Основная цель — это выдернуть максимальное количество толковых, работоспособных людей, которые тянут за собой экономику, из-под власти Путина. Чем слабее его человеческий ресурс, тем он сам будет слабее: меньше людей, меньше налогов, меньше возможностей. А уезжают же в основном не дворники, а нейрохирурги, инженеры, строители, айтишники. Айтишники в первую очередь, ведь им проще всего уехать. Уезжают именно рабочие кадры. В Узбекистан очень много релоцировалось бизнесменов, открывших здесь свой бизнес, причем не факт, что тот же, что был в России. Человек мог раньше заниматься мебельным производством, а теперь открыть ресторан. Это люди, которые создают рабочие места, которые поднимают экономику. Сейчас экономика Узбекистана поднимается. По моим прикидкам сейчас в Узбекистане осталось где-то 20 тысяч человек, но я могу ошибаться. Кто-то уезжает дальше, кто-то остается, а кто-то все еще доезжает, и поток новеньких не иссякает. У нас есть телеграм-чат, в котором мы оперативно помогаем людям, и я вижу, что люди всё ещё едут.

Этой зимой в российских городах мы наблюдали массовые аварии систем отопления. Насколько их износ угрожает гражданской инфраструктуре в будущем?

— Поддержание сетей связи, электроснабжения, водных сетей — любой инфраструктуры ежегодно требует каких-то средств. Хорошо, если система хорошо спроектирована и это минимальные вложения, но они все равно должны быть. Даже в нормальных условиях не везде в России получается обеспечить это содержание. Я бывал в разных городах, при реконструкции того же Сегежского ЦБК я посмотрел на город Сегежа, и это вообще жесть. Петербург и Москва — это еще очень хорошо. Вы посмотрите на другие города. Когда эти средства выделяются хотя бы минимально, то минимально что-то и поддерживается. Знаете, это такая дохлая лошадь, которую чуть-чуть кормят, и она еще чуть-чуть едет. В том же Сегежском ЦБК на старых цехах просто переставляли задвижки, которые скручивали с разрушенных зданий, потому что они были более работоспособны, чем те, которые вышли из строя. Так же и в Питере, и в Москве, просто масштабы другие. Но когда финансирование какой-либо инженерной сети вообще прекращается, она не сможет самостоятельно работать даже два или три месяца, потому что у нее очень маленький запас прочности. У разных инженерных сетей свой процент износа и свой запас времени, но когда они исчерпывают этот ресурс, они начинает везде сыпаться. Сейчас мы эти точечные пробои и начинаем видеть, и это именно точечные проблемы. С прошествием времени их будет становиться лавинообразно больше, график будет только подниматься вверх. Какие-то сети еще что-то тянут, но все будет ухудшаться в разы. Война идет два года и пока, вроде бы, ничего плохого не происходит. Только чуть-чуть что-то где-то начало скрипеть, но на пятый год все уже будет трещать по швам. Я думаю, что износ инженерных сетей — это не самая большая проблема. Ну, будут перебои с электричеством, будут перебои с водой — это не так страшно. Гораздо больше экономических проблем, и те же инженерные сети можно было бы подтягивать, если бы были деньги. Это голова и корень проблемы — экономика и деньги, а деньги тянут за собой инженерные сети и человеческий ресурс.

В своем YouTube-канале вы агитируете переезжать в Узбекистан. Какой смысл эмигрировать из одной автократии в другую?

— Здесь не такая автократия, как в России, здесь я чувствую себя свободно, здесь есть относительная свобода слова, здесь нет войны, здесь мирная политика. Узбекистан дружит не только с Россией, но и со всем миром. Исторически так сложилось, что народ Узбекистана занимает очень хитрую позицию: они со всеми дружат ради выгоды и не будут ни с кем ссориться. Это очень хорошо, это очень правильная политика. Нужно дружить со всеми, и тогда тебе всегда будет выгодно. Не нужно ни с кем ссориться. Они и с Украиной хорошо дружат, отправляют им гуманитарную помощь.

Вы не боитесь, что за вашу антивоенную позицию вас могут выдать России?

— Нет, Узбекистан может выдать только через Интерпол. Я никого не убивал, я не совершал грабежей, не нахожусь в розыске в Интерполе. Да, между Узбекистаном и Россией есть соглашение о выдаче, но это только по определенной статье. Из-за того, что я называю войну «войной», Узбекистан меня не выдаст. Здесь безопасно это говорить, и многие местные жители тоже говорят: «Ой, у вас в России война». Да, к сожалению, у нас в России война. Но здесь никто не боится называть войну «войной». Для россиян, наверное, это немножко непривычно, поэтому я на этом и акцентируюсь, но для меня это норма: называть белое «белым», а черное «черным».

Как относятся к российскому вторжению в Украину жители Узбекистана?

— 90%, хотя, наверное, 95% относятся негативно, они против войны. Все понимают, что война — это плохо. Да, Узбекистана война никогда не касалась, а Вторая мировая коснулась его краем, но этого края им хватило, чтобы сформировать свою точку зрения и понимать, что это плохо. Они не поддерживают войну, они ждут, когда она закончится, потому что эта война повлияла на экономику всего мира, и подъем цен на продукты в Узбекистане тоже есть. Но есть небольшая часть населения, я таких несколько раз видел, и поэтому могу сказать, что до 5% населения действительно поддерживает Путина. Это та часть населения, до которой долетела российская пропаганда. Они смотрят российское телевидение и не смотрят интернет или Ютуб. В Узбекистане действительно есть ватники.

Как в Узбекистане относятся к наплыву россиян?

— Когда я только приехал, ко мне относились как к более профессиональному и опытному человеку. Всегда говорили: «Вот у нас в дирекции есть приглашенный специалист из России, он в этой области компетентен, давайте мы послушаем его мнение», и меня слушало большое количество людей, даже тех, кто старше меня по должности. Тут нужно сказать, что в Узбекистане старший очень редко слушает младшего, потому что здесь очень серьезная иерархия по возрастам. Младший всегда будет слушать старшего. То есть меня очень хорошо оценивали. Ещё здесь очень много местных русских, и никто на россиян не реагирует, как на какую-то диковинку. В Ташкенте 95% населения разговаривает на русском языке, здесь нет разделения на своих и чужих. Узбекистан — это многонациональная страна без национализма и нацизма. В 90-х годах тут были случаи, которые поставили точку в вопросе национализма, поэтому узбекистанцы считают себя как бы одной нацией. Русские тут не зазнаются, они более простые, у них менталитет почти как у узбеков. Узбеки очень разные: есть европеизированные узбеки, есть классические узбеки, придерживающиеся традиционных ценностей, и все эти люди ко всем относятся нормально. В Ташкенте даже есть еврейская синагога. Здесь есть таджики узбеки, киргизы, евреи — если я не ошибаюсь, в Узбекистане проживает под 200 национальностей. Я здесь не чувствую никаких ущемлений, а то, что было, я могу по пальцам пересчитать: мой прошлый начальник в дирекции действительно высказывал какие-то националистические взгляды в мой адрес, из-за чего я с ним и разошелся.

Назовите 3 достоинства и 3 недостатка Узбекистана для переезда.

— Я могу сходу назвать не 3, а 20 достоинств, но и недостатков много. Давайте основные плюсы: это отсутствие какой-либо визы, чтобы приехать; отсутствие необходимости куда-то выезжать — ты можешь находиться здесь круглогодично хоть до конца жизни; отсутствие языкового барьера, причем даже в самой глубинке, и там тоже есть люди, которые хорошо говорят на русском. Это люди, оставшиеся от Советского Союза, старое поколение. Молодое поколение в глубинке, скорее всего, не знает русского. Ещё плюс — политика страны по отношению к мигрантам. Эта страна, как и Америка, заинтересована в рабочей иностранной силе. Они поднимают экономику, потому что сюда едут не дворники, а инженеры, айтишники, предприниматели, бизнесмены. Какие еще преимущества? Погода, само собой, свежие овощи и фрукты. Вот вам пять достоинств. Недостаток, он же и достоинство — это страна светского устоя, но 50% населения все-таки мусульмане. В связи с этим есть небольшие традиционные вещи, которые не всегда устраивают русских. Например, кому-то не нравится, что звучит азан, а мне, наоборот, нравится. Свадьбы во дворе шумные и очень частые, они могут шуметь всю ночь. Это вообще очень шумный народ. Я сначала считал за недостаток их излишнюю общительность. С тобой начинают общаться все, то есть просто пройти по улице, ни с кем не пообщавшись, невозможно. Левый человек может к тебе подойти и спросить: «Привет, как жизнь?», как будто он твой знакомый, и тебе нужно ему отвечать. Они очень бесцеремонно заходят в твою личную жизнь, и к этому нужно привыкать. Особенно тяжело тут интровертам. Еще одно преимущество — это отсутствие бюрократии. Где-то тебе верят на слово и не просят с тебя никаких справок, в поликлинику ты можешь пойти без каких-либо документов и паспорта, и тебя сразу примут, причем бесплатно. Да, медицина здесь относительно бесплатная. Какие еще недостатки? Кто-то не переносит летом жару, но я хочу сказать, что лучше жара, чем холод, потому что от холода под деревом не спрячешься.

Вы чувствуете личную ответственность за то, что эта война стала возможной?

— С одной стороны, напрямую моей ответственности, наверное, нет. Не я принял решение, не я туда пошел, а, с другой стороны, я этому не противостоял. Я противостою этому только сейчас, выдергивая у них специалистов. Я та самая дверь в темноте. В темной комнате американская дверь вся мигает, у Европы висит флаг, а я маленькая лампочка, которая подсвечивает незаметную дверь с сине-бело-зеленым флагом, показывая людям, что есть и такая возможность. Ты не можешь уехать в Европу и Америку, так что проще всего уехать в Узбекистан. Наверное, тем самым я компенсирую чувство вины от того, что не противостоял этому когда-то.

На что вы надеетесь?

— В плане личных надежд я надеюсь на то, что все-таки добьюсь финансового благополучия благодаря своему каналу и получу какую-то независимость, что буду развиваться в этом плане. Надежд на ближайшие 10 лет России у меня нет. Даже если война закончится прямо сейчас, когда вы смотрите этот сюжет, России понадобится от 5 до 10 лет, чтобы хотя бы восстановиться до уровня Узбекистана. Сейчас в Узбекистане уровень жизни выше, чем в России и по продуктам, и по заработку, и по качеству жизни, и по политике — по всем параметрам. России нужно будет выплачивать репарации Украине, реконструировать свои здания, инженерные сети, дороги, всю инфраструктуру и отстраивать Украину. А как это может сделать финансово высосанная страна? Я не экономист, но даже я понимаю, что это займет долгие годы. Наверное, 10 лет — это оптимистичный прогноз.

Вернетесь в Россию, если режим Путина падет?

— Я готов вернуться в Россию, чтобы помочь ей восстановиться. Я строитель действительно высокого уровня, и я готов ей помогать, но при этом должна полностью смениться власть, закончиться война и наступить та самая «Россия будущего». Тогда я буду готов вернуться. Я понимаю, что поднимать со дна «затонувший Титаник» будет очень тяжело, но я до сих пор остаюсь патриотом России и родины. Пропаганда специально путает патриотизм к России с патриотизмом и любовью к Путину, объединяя все это воедино. Я люблю Россию, свою страну, свой дом, но не люблю правительство России.

Чего вы боитесь?

— Я уже ничего не боюсь. Хоть у себя на YouTube-канале я кажусь таким успешным, ведь я переехал, я молодец и даже работу нашел, но сейчас я без работы. Сейчас я нахожусь в очень тяжелом финансовом состоянии и, наверное, так тяжело, как сейчас, мне никогда не было, даже когда я в России получал второе высшее, учился вечером, у меня родился второй ребенок, эти два ребенка не давали мне спать, у меня не было ни выходных, ни проходных, ничего. Сейчас мне гораздо тяжелее, но мой выбор был осознанным. Пускай мне будет тяжело, но из моих денег ни копейки не пойдет на эту войну. Мне сейчас тяжело, но если я преодолею эти трудности, то стану еще сильнее, я себя знаю. То, что нас не убивает, делает нас ещё сильнее — это моя принципиальная позиция. Я не буду находиться в России, пока там идет война и находится эта власть.